Валерий Михайлов - В лабиринте версий
И, в-четвертых, нравственные нормы человека обязаны своим появлением воспитательным мерам и родительским установкам, полученным в детстве. Исходный конфликт между желаниями ребенка и родительским подавлением этих желаний в дальнейшем превращается в конфликт между инстинктом и моралью.
Также, было обнаружено, что ограничение и подавление сексуальности приводит к изменению характера человека и человеческих чувств. Процитирую «Психологию масс и фашизм» Вильгельма Райха[19].
«В результате морального сдерживания естественной сексуальности ребенка, которая на последнем этапе, приводит к существенному ослаблению его генитальной сексуальности, у ребенка развивается пугливость, робость, страх перед авторитетом, покорность, «доброта» и «послушание» в авторитарном смысле этих слов. Такое сдерживание парализует действие мятежных сил в человеке, так как каждый жизненный порыв теперь обременен страхом; поскольку секс стал запретной темой, критическая способность и мысль человека также становятся запретными. Короче говоря, задача морали заключается в формировании покорных личностей, которые, несмотря на нищету и унижение, должны соответствовать требованиям авторитарного строя. Таким образом, (патриархальная) семья представляет собой авторитарное государство в миниатюре, в котором ребенок должен научиться приспосабливаться к социальным условиям. Необходимо ясно понимать, что авторитарная структура личности в основном формируется путем погружения сексуальных запретов и страхов в живую субстанцию сексуальных импульсов. Вышеупомянутый процесс приводит к возникновению консерватизма, страха перед свободой – одним словом, реакционного мышления. С помощью этого процесса сексуальное вытеснение усиливает политическую реакцию, превращает массового индивидуума в пассивную аполитичную личность и создает вторичную силу в структуре личности – искусственную потребность, которая активно поддерживает авторитарный строй. Благодаря процессу вытеснения сексуальность не достигает естественного удовлетворения и поэтому стремится к различным заменителям удовлетворения».
Другими словами, все проповедники высокой нравственности или антисексуальной морали, независимо от своих побуждений, взращивают покорных воле фюрера, церкви или иного тоталитарного института. Превращение секса в греховный акт создает необходимые предпосылки для возрождения националистического, «красного» или религиозного фашизма. Причем, определяя антиподом нравственности, так называемую, распущенность, господа моралисты не желают принимать во внимание тот факт, что распущенность, как и большинство сексуальных извращений, есть прямое следствие подавления естественной сексуальности.
Сексуальная неразборчивость – это попытка заменить количеством глубину сексуальных отношений. Сексуально свободный человек, наоборот, ищет глубины, или действительной близости отношений, открывающей врата экстаза. Распутник же стремится к дешёвому разнообразию, за которым стоит страх перед действительно близкими отношениями. Причем, ни то, ни другое, напрямую не связано с количеством сексуальных партнеров или длительностью отношений. Принципиальными являются глубина и качество взаимоотношений.
Отказывая людям в праве на естественный экстаз, аскетический культ пытается подменить его религиозным чувством. Вильгельм Райх говорит об этом следующее:
«При всей неполноте приведенной характеристики религиозного чувства мы, тем не менее, можем обобщить основные положения следующим образом.
1. Религиозное возбуждение является вегетативным возбуждением, сексуальная природа которого представлена в ложном свете.
2. Представляя в ложном свете возбуждение, религиозная личность отрицает существование своей сексуальности.
3. Религиозный экстаз служит заменителем оргастически– вегетативного возбуждения.
4. Религиозный экстаз не освобождает от сексуальности; в лучшем случае, он вызывает мышечную и психическую усталость.
5. Религиозное чувство является субъективно подлинным и имеет физиологическую основу.
6. Отрицание сексуальной природы указанного возбуждения приводит к утрате искренности характера.»
«Клинический опыт неопровержимо доказывает, что религиозные убеждения проистекают из заторможенной сексуальности, причем источник мистического возбуждения необходимо искать в заторможенном половом возбуждении. Отсюда неизбежно следует вывод, что ясное осознание сексуальности и естественная регуляция половой жизни предопределяют судьбу любой формы мистицизма. Другими словами, естественная сексуальность является главным врагом мистической религии.
Справедливость этой точки зрения подтверждается тем, что церковь повсеместно ведёт антисексуальную борьбу, ставит её в основу своих догм и выдвигает на первый план своей массовой пропаганды».
Подавление сексуальности – это не только запрет на внебрачный секс, на контрацепцию, на секс ради наслаждения. Оно начинается уже тогда, когда ребенок знакомится со своим телом, со своими гениталиями. И репрессивная борьба с детским онанизмом – это первый большой шаг на пути порабощения человека. Затем – это чувство стыда за юношескую мастурбацию, затем – стыд за неверность нелюбимому человеку…
Телеэкран погас.
В следующее мгновение на нем появился план здания, на котором зелеными стрелками были показаны пути к отступлению. Красным были обозначены блокированные полицией зоны.
– Сюда, – сказала Глория, беря Трубопроводова за руку, как маленького.
Все повставали с мест и организованно, как на съемках образцово-показательного учебного фильма, направились к выходам.
– Наверх.
Глория отвела Трубопроводова на чердак, откуда, благодаря заранее проделанному ходу в стене, они перебрались в помещение соседнего склада, затем, через подвал, выбрались на улицу. Теперь надо было выйти в жилой район, за территорию облавы.
Сначала лекция, а, потом, и облава возбудили в них желание. Добравшись до первого незапертого подъезда, они вошли внутрь и принялись страстно целоваться. Если бы не было так холодно, они наверняка бы занялись там любовью.
Где продолжим? – спросила Глория в паузе между поцелуями.
– Тебе решать. Я не местный и совершенно бездомный.
– Такси ко мне будет стоить десятку, не меньше.
– Десятка у меня найдется.
– Так, ты богатый?!
– Скорее, расточительный.
В машине под неодобрительное молчание водителя они продолжили любовную игру. Они уже готовы были заняться сексом прямо в салоне, когда водитель остановился возле дома Глории. Это был высотный дом в достаточно приличном районе города. Расплатившись с водителем, они вбежали в подъезд и, не дожидаясь лифта, помчались на четвертый этаж, где жила Глория, останавливаясь на лестничных площадках только для того, чтобы продолжить распаляющие их ласки. Оказавшись в квартире, Глория, не зажигая свет, потащила Трубопроводова в спальню, где они рухнули на кровать, стараясь как можно быстрее избавиться от одежды и сплелись в страстных объятиях.
