Роберт Маккаммон - Лебединая песнь. Последняя война
Сестра закрыла зажигалку. Тьма поглотила их. Сердце у Сестры стучало, она обхватила зажигалку рукой, защищая от воды, и пошла вперед.
Вода так сильно ударила по ней, что сбила с ног. Она потеряла руку Бет и услышала ее вскрик. Напуганная, Сестра попыталась встать на ноги, но на дне было что-то скользкое и вязкое.
Вода попала ей в рот, в глаза, она не могла вдохнуть и в темноте она потеряла направление. Левая ее нога застряла, зацепившись за какой-то предмет под водой, и из ее груди был готов вырваться крик, но она знала, что если сделает это, то они все погибнут. Она молотила свободной рукой по сторонам, пытаясь другой держать зажигалку, и пальцы уцепились за ее плечо.
— Я достала вас, — крикнула Бет, хотя ее и саму вода сбивала с ног.
Она поддержала Сестру, пока та с усилием не высвободила свою ногу, от чего кроссовка чуть не разорвалась. После этого, освободившись, она повела остальных подальше от этого препятствия.
Она не заметила, сколько времени им понадобилось, чтобы пройти водопад, может быть две минуты, а может и три, но вдруг он кончился, и она больше не хватала воздух ртом. Голова и плечи у нее были избиты, как будто она была боксерской грушей. Она крикнула:
— Мы прорвались!
И повела их в обход торчащего из воды железа. Потом взяла зажигалку пальцами и попыталась зажечь ее.
Искра сверкнула, но огня не было.
— О Боже! — подумала Сестра.
Попыталась еще раз. Брызги искр, но пламени нет.
— Давай, давай! — выдохнула она.
Третий раз без успеха. — Загорайся, черт тебя побери!
Но она не зажигалась ни с четвертой, ни с пятой попытки, и она стала молиться, чтобы зажигалка не намокла и зажглась.
На восьмой попытке появилось маленькое, слабое пламя, поколебалось и почти исчезло. Бензина на донышке, догадалась Сестра. Они должны выбраться отсюда прежде, чем зажигалка совсем выдохнется, подумала она, и только сейчас она поняла, насколько здравый смысл может зависеть от крошечного, колеблющегося огонька.
Рядом с ней измятая решетка радиатора и капот «Кадиллака» торчали из воды, как морда аллигатора. Перед ней лежал кверху колесами другой автомобиль, весь под водой, шины с колес сорваны. Они попали в лабиринт обломков многочисленных крушений, круг света от зажигалки стал заметно меньше того, каким был раньше. Зубы Сестры стали выбивать дробь, ноги от холода превратились в свинцовые чурки.
Они продолжали осторожно идти шаг за шагом. Туннель над ними опять застонал, и еще щебень стал падать в воду, но вдруг Сестра обнаружила, что вода спала до талии.
— Мы выходим! — закричала она. — Слава Богу, мы выходим!
Она выставила зажигалку вперед, но выхода не было видно.
— Не останавливаться! Мы почти на месте!
Она задела ногой что-то на дне.
Из воды ей в лицо вырвались пузыри, и перед ней из воды поднялся труп, черный и искривленный, как коряга, руки, застывшие на лице, рот раскрыт в беззвучном крике.
Зажигалка потухла.
Труп пристал в темноте к плечу Сестры. Она неподвижно застыла, сердце ее готово было лопнуть в груди, и она поняла, что либо она в этот момент потеряет рассудок либо… Она сделала судорожный вдох и локтем оттолкнула труп в сторону. Труп снова затонул, с шумом, похожим на смешок.
— Я выведу всех отсюда, — услышала она собственную клятву, и в голосе ее было такое упорство, какого она за собой не знала. — Насрать на темноту! Мы выйдем!
Она сделала еще один шаг, и еще один после него.
Постепенно вода опустилась до колен. Сколько времени спустя и через сколько шагов вперед, Сестра не могла сказать, они увидели перед собой выход из Голландского туннеля.
Они вышли на берег Джерси.
ГЛАВА 21
САМЫЙ ЧУДЕСНЫЙ СВЕТ
— Вода… Пожалуйста… Дайте мне воды…
Джош открыл глаза. Голос Дарлин ослабевал. Он сел и пополз туда, где сложил все банки, которые откопал. Их были десятки, многие из них лопнули и текли, но их содержимое казалось нормальным. Последним, что они ели, была консервированная жаренная фасоль и сок.
Открывать банки стало легче, когда он нашел отвертку. Среди прочих предметов и обломков с полок магазина в земле также нашлась лопата со сломанной рукоятью и топор. Джош все это сложил в углу, разложил по порядку: инструменты, большие и маленькие банки, действуя при этом совсем как скряга. Он нашел банку с соком и подполз к Дарлин. От усилия он вспотел и устал, и от запаха ямы для отхожего места, которую он выкопал в дальнем углу подвала, ему тоже стало трудно дышать.
Он вытянул руку в темноте и нашел руку Свон. Она держала на руках голову матери.
— Вот.
Он поднес горлышко банки ко рту Дарлин; она немного отхлебнула и затем оттолкнула банку.
— Воды, — жалобно сказала она. — Пожалуйста…
Воды.
— Извините. Воды нет совсем.
— Дерьмо! — пробормотала она. — У меня все горит.
Джош пощупал ей лоб рукой, и словно бы прикоснулся к жаровне; ее жар был гораздо сильнее, чем у него. Чуть дальше Поу-Поу все еще мучался, бормоча о сусликах, потерянных ключах от грузовика и какой-то женщине по имени Голди.
— Блейкмен, — хрипло произнесла Дарлин. — Нам нужно доехать до Блейкмена. Свон, родненькая? Не волнуйся, мы доберемся туда.
— Да, мам, — спокойно ответила Свон, и Джош понял по ее голосу, что она знала: мать ее при смерти.
— Сразу же, как только нас вызволят отсюда. Мы поедем. Боже, я представляю себе, какое выражение будет на лице отца!
Она засмеялась, и в ее легких забулькало.
— Да у него глаза на лоб полезут!
— Он ведь правда будет рад видеть нас, да, мам? — спросила Свон.
— Конечно, будет! Черт побери, когда же они придут сюда и вызволят нас? Когда придут?
— Скоро, мама.
Девочка повзрослела после взрыва на годы, подумал Джош.
— Я видела во сне Блейкмен, — сказала Дарлин. — Ты и я…
Шагали и я видела старый дом…
Прямо перед нами, через поле. И солнце…
Солнце светило так ярко. О, это был чудесный день. А я посмотрела через поле и увидела отца, стоявшего на крыльце…
И он махал мне рукой, чтобы я перешла через поле. Он не…
Не ненавидел меня больше. И вдруг…
Из дома вышла моя мама и стала на крыльце рядом с ним…
И они держались за руки друг друга. И она позвала:
— Дарлин! Дарлин! Мы ждем тебя, девочка! Приди в дом!
Она затихла, слышалось только ее хриплое дыхание.
— Мы…
Мы уже пошли было через поле, но мама сказала: «Нет, родная! Только ты одна. Только ты одна. Маленькой девочке не надо. Только ты одна». А я не хотела идти через поле без моего ангелочка, мне стало страшно. Мама сказала: «Маленькой девочке нужно идти дальше. Идти далеко-далеко. О…
