Дмитрий Хворост - История первая. Беглец. История вторая. Странник.
Ну, то есть задавала нам его разъярённая толпа с факелами, вилами и цепами, но, остаётся надеяться, вы простите мне эту небольшую неточность — всё же я и сам дышал как пробитые кузнечные меха. Но не суть…
— Думаешь, не найдут? — не шевелясь, для душевного спокойствия спросила (хотя больше это походило на стон) суккуба, постепенно приходя в себя.
— Не должны, — односложно ответил я, сплёвывая кровь, невесть откуда появившуюся во рту. — У них не было собак, а если они за ними вернуться, то провозятся как минимум до рассвета, а это фора в пару часов.
Ай, как больно! Кажется, в один из тех бесчисленных раз, когда я спотыкался и падал, продираясь по бурьянам, мне не посчастливилось прокусить себе язык. Но это были мелочи — на руку Сании лично я старался даже не смотреть. Вывернутая под причудливым углом, конечность опухла, а кисть наоборот посинела. Однако единорог стоически сдерживалась, хотя по её побледневшему лицу, расширившимся зрачкам и стиснутым до скрипа зубам было видно, что боль она испытывает поистине чудовищную.
Следующие минут пять все мы лежали молчали или стонали вполголоса (хорошо, суккуба ругалась, но тоже негромко).
— Да ну нафиг такие расклады! В следующий раз отдаём им тебя парень, мол, ты нас, непорочных дев, проклял и личины нечестивые наложил, чтобы добрых людей отвадить! — усмехнулась демоница, делая пробные попытки встать. — Как тебе идея?
— Да хоть самим Азиерисом меня называй, всё равно тебе никто не поверит — только демон может позволить себе так сквернословить, — огрызнулся я, не рискнув сразу принимать вертикальное положение и ограничившись лишь четвереньками. — Пойду, помогу Сании, кажется, она потеряла сознание.
— Сумка при ней!? — не на шутку обеспокоилась Тия, сразу став серьёзной, как десять похоронных контор. — Там должны быть нюхательные соли и эликсир для обезболивания.
Я не ответил, так как был занят чрезвычайно сложной работой — преставлением конечностей в правильном порядке, дабы вновь не растянуться на влажном мхе. Путь в несколько жалких локтей занял у меня целую вечность, но всё же мне это удалось! В сумке, о которой говорила суккуба, была жуткая мешанина — всё превратилось в равномерную мешанину от тряски, а парочка пузырьков даже разбилась, поэтому оттуда теперь РАЗИЛО гнилью и, с какой-то стати, боярышником. На то, чтобы найти в этой куче-мале нужные склянки у меня ушло ещё некоторое время.
Однако сразу приводить в сознание несчастное создание я не стал. Лучше вправить конечность сейчас, это будет милосерднее.
— Нашёл! — громко сказал я Тие, упорству которой оставалось только завидовать — женщина успела встать и сейчас зигзагом плелась ко мне. — Помоги мне с локтем.
— Ужас… бедняга, — покачала головой демоница, прикладывая пальцы к шее, чтобы проверить пульс. Единорог сейчас лежала на боку, что для неё было несвойственно и навевало самые худшие опасения. Но, судя по несказанному облегчению, проступившему на лице суккубы, ничего смертельного с нашей подругой не случилось. — Давай, на счёт три.
Я крепко схватился за предплечье и с готовностью кивнул.
— Три! — хоть бы предупредила, что пропустит «один» и «два»!
Тошнотворно хрустнуло, и рука вернулась в более привычное положение, но вряд ли девушка сможет ей пользоваться ближайшие два-три дня. А так же искренне надеюсь, что она ничего не почувствовала.
— Пока не буди её и смажь место вывиха. Если там нет ничего серьёзнее, то через час отёк должен пройти. Тогда и разбудим.
Риппи и Атрама, тем временем, пристально осматривали наши «трофеи» и вроде бы остались довольны увиденным.
Спустя минут десять вернулся пикси, и слизень, после непродолжительной беседы с ним, радостно доложила, что нас никто не преследует и не ищет. Она, кстати, единственная из нас, кто ни капельки не запыхался. Интересно, Атрама вообще испытывает усталость в человеческом понятии этого слова? У меня создавалось впечатление, что нет.
Затем было небольшое совещание, итоговым решением которого стало разбить здесь временный лагерь. Место было не очень подходящее — наполовину болото, наполовину лес с густым, но влажным мхом и редкими, зачастую мёртвыми деревьями. Но при одной мысли о том, что куда-то надо идти ноги дружно отнимались у всех (опять же, кроме слизня). Еле-еле собрав еловых веток на лежаки для наших выбывших из строя соратников, мы все дружно улеглись в обнимку и сами не заметили, как уснули.
* * *Разбудил меня комар. А точнее целая сотня этих летучих кровопийц, с раздражающим звоном крушившая над моей головой. Я буркнул под нос несколько проклятий и сопроводил их простеньким заклинанием. Раздался тихий шелест от тысяч крохотных трупиков, падающих на землю. Но что-то ещё примешивалось к этому звук… самым краешком сознания я отмечал какой-то необычный шум. Мои спутницы ещё спали — на мне, как обычно, устроилась Атрама, спиной чувствовались крылья Риппи, а поперёк нас, раскинув руки, ноги и хвост, разлеглась Тия, решившая, для разнообразия, сегодня не храпеть. Принцип, по которому демоница заводила свои ночные рулады, мне пока был не ясен. От наличия крыши над головой (встречались мне такие люди, которые, например, в доме тише воды, ниже травы, а на природе разводят такие дифирамбы — хоть вешайся) это точно не зависело. Может, аллергия, какая?
Так, опять меня не туда понесло! Спросонья со мной подобное часто бывает.
Итак — звук. Он не был ни враждебным, ни настораживающим. Больше всего это походило на… всхлипы. Кто-то где-то неподалёку плакал.
Похоже, всё что ни делается — делается к лучшему. С момента своей метаморфозы Атрама всё ещё любила спать со мной, но теперь делала это как обычный человек, а не заглатывала меня наполовину. Так что мне без особых трудностей удалось аккуратно переложить её с себя на землю и подняться на ноги. Всё тело ныло, будто я отпахал несколько смен в угольной шахте без передыху, но лучше уж так, чем мне в жопу воткнут вилы, а потом зажарят до хрустящей корочки на костре.
Мы часто слышим о том — почему люди плачут. От тоски, боли, обиды, радости облегчения и много другого. Но вы хоть раз задумывались, ДЛЯ ЧЕГО он это делает? Как показывает практика, в девяноста девяти случаях из ста — для того, чтобы привлечь к себе внимание. А там уж как получится — могут помочь советом, как-нибудь утешить или просто обнять и приласкать.
Но сейчас это был как раз тот самый сотый.
Фламма устроилась одна-одинёшенька, вдалеке от лагеря, и… нет, она не рыдала взахлёб, утирая реки слёз, не билась головой об землю. Девочка просто сидела, уставившись в одну точку, иногда шмыгая носом или смахивая одинокие слезинки рукавом. Вот только плакала она потому, что другого ей не оставалось. Бедняга понимала, что натворила. И, пожалуй, спасти её было довольно жестоким поступком со стороны Тии, пусть демоница в тот момент об этом не думала.
