Елена Кипарисова - За секунды перед бурей
Было видно, что женщина не оценила моей шутки и думает, как тактично продолжить наш разговор.
— Если он бывает груб, то не суди его строго, — машина замедлила свой ход, и она посмотрела на меня.
— Он не бывает груб, — постаралась заверить ее я. И это была чистая правда. Но как сказать его матери, что нам с ним просто не по пути, после того как вся его семья была ко мне так добра? Меня начала мучить совесть. — Вы его хорошо воспитали. Думаю, мы нашли с ним общий язык.
Как же фальшиво это звучало, особенно после прошедшей ночи. 'Общий язык' — какое точное определение тому, что было между нами в моей спальни.
Остаток пути мы провели в молчание. Наверное, мне удалось успокоить ее материнское сердце, но на душе от этого не стало легче. Я чувствовала, что обманываю ее доверие, более того, просто использую. Но ничего не могла поделать. Слишком поздно было для правды. Моя паутина лжи становилась все больше, а я как глупая муха попалась в ее сети и, сопротивляясь, лишь сильнее путалась в ней.
Миссис Ньюбелз решила пождать в машине и дать мне возможность побыть с подругой наедине. Когда я вошла в палату, то увидела мать Марины, рядом с кроватью дочери, креспко держащую ее за руку. Она удивленно посмотрела на меня, а потом улыбнулась и кивнула в знак приветствия. Подруга спала. Женщина тихонько встала и подошла ко мне. Мы вместе вышли в коридор, чтобы не разбудить девушку.
— Я рада, что ты пришла. Марина о тебе уже спрашивала. Она пока спит. Надеюсь, ты сможешь подождать?
— Да, конечно. Я побуду с ней, а вы можете отдохнуть, — кивнула я.
— Тогда я, пожалуй, выпью кофе и, наконец, покурю.
Мать Марины поспешно вышла из приемной, а я вернулась в палату, старясь по возможности не шуметь.
Подруга казалось такой ранимой на этих белых простынях. Рядом стояла капельница, тонкая игла которой впивалась ей в вену. Ссадины начали затягиваться, но рана на голове была перебинтована. Я увидела огромный синяк, фиолетово-бурым пятном расположившийся на ее скуле. Ее спасло чудо.
Как только я присела рядом, ресницы девушки затрепетали, и она открыла глаза, стараясь сфокусировать взгляд на мне.
— Я чувствую запах твоих духов. Ненавижу их, — она улыбнулась, слегка сморщившись от боли. Ее голос был хриплым и очень тихим.
— Прости, что так вышло, — прошептала я, готовая расплакаться от увиденного. Только я одна была виновата в том, что она попала в больницу.
— О, прекрати, — застонала подруга. — Только не нужно слез. Мне хватает и мамы. Я жива и это главное. Тем более мне сказали, что это ты меня нашла. Не последуй ты за мной, кто знает, когда меня бы обнаружили на этой проселочной дороге. Нет, подруга, я тебе жизнью обязана.
— Если бы не я тебя бы там и не оказалась, — спорила я, сдерживая слезы. — Ведь я знала, что этот клуб дурацкая затея.
— Было весело до определенного момента, — усмехнулась подруга. — Вот только почему я так мало помню?
Я на всякий случай осмотрела палату, чтобы никто не подслушивал. Мы были здесь совсем одни.
— Потому что кому-то нужно меньше пить. Ты на ногах не стояла, — ответила я подруге на ухо.
— Ах, вот оно что. Это все Миша меня спаивал. Господи, там было столько разных коктейлей, что даже в радуге меньше цветов.
— Он приходил? — спросила я, вспоминая глуповатого парня в спортивном костюме и с минимум хороших манер.
— Нет, — надулась подруга, но вон те цветы от него.
Только сейчас я заметила множество букетов, занимавших все ровные поверхности в палате и наполнявших комнату сладкими цветочным ароматами. Марина указала на маленькую корзинку из одной розы и огромного количества зелени. Это была не лучшая композиция из всех, но была настоящим достижением для такого парня. Отчасти, я начала его даже уважать.
— Я хотела спросить, — начала осторожно я, но тут же запнулась, побоявшись реакции подруги.
— Что я помню о своем похищение, так? — она взяла меня за руку и немного сжала ее. — Ты об этом хочешь спросить?
Я кивнула.
— Если тебе не больно об этом вспоминать.
— А нечего вспоминать. Я почти ничего не помню из этой ночи. Последнее мое воспоминание — это страстный поцелуй с Мишей в клубе, когда вы ушли танцевать. А потом пустота, — призналась подруга. — Только позже какая-то вспышка в салоне машины. Правда, я не совсем уверенна, что это было на самом деле, а не мое воображение придумало это. Я помню три черные фигуры рядом, меня крепко держат за руки, не позволяя даже шевелиться. Свет очень яркий, просто слепит. С меня сдергивают парик. Какой-то шум рядом. Мужские голоса о чем-то громко спорят, а потом резкий порыв холодного ветра, ощущение полета и темнота. И вот я очнулась уже в больнице. Рядом рыдающая мать и обезумевший отец.
Я внимательно слушала подругу, но ее рассказ ничего не прояснил для меня. Она тоже ничего не видела. Ни номеров, ни лиц. Она даже не слышала, о чем они говорили мужчины в фургоне.
— И что удалось выяснить? — спросила я, разглядывая ее содранную ладонь с поломанными ногтями с остатками малинового лака.
— Ничего. Отец задействовал все свои связи, но в ответ лишь тишина. Не думаю, что их найдут.
Я была совершенно с ней согласна. Их план, какой бы он ни был, являлся беспроигрышным. Темная ночь, пьяные подростки, никаких свидетелей. Только добились ли они чего хотели или предпримут очередную попытку? Я молилась, чтобы нас с Мариной это больше не коснулась, но в глубине сердца понимала, что плохое бродит рядом, готовясь нанести очередной удар.
— А где черт побери были наши мальчики? — вдруг вспомнила подруга, взмахнув рукой и случайно задев капельницу. — Черт.
— Я только говорила с Андреем по телефону и то пару секунд. Он позвонил, когда мы уже были в больнице. Сказал, что они с Мишей погнались за каким-то парнем, который попытался их ограбить у клуба. А когда вернулись на парковку, нас там уже не было. Странно все это.
— Может, их просто отвлекли? — предположила подруга. — Это уже, кстати, похоже на план.
— Но кто знал, что мы с тобой сбежим и пойдем именно в этот клуб? — задала я вопрос, который давно меня мучил.
— Может это спонтанная операция. Просто выслеживают и подбирают у клуба пьяных девушек, — предположила Марина, задумчиво.
— Ну да. А потом выкидывают их из фургона на полном ходу. Тут что-то не клеиться. Ведь тебя даже не ограбили.
— Да-да-да. И не изнасиловали. Какое неразумное использование девушки. Тем более нечего было брать. Я все деньги за выпивку выложила. Миша был на нуле. И хватит играть в детектива, ладно? На это есть профессионалы. А нам с тобой лучше просто держаться подальше от темных переулков.
