Антон Текшин - Под знаком Z (сборник)
Сверхпрочная броня – слоеный бутерброд из легированной стали, титана, керамики и полимеров, – потекла уродливыми кляксами в десятках мест. Магический огонь, едкие кислоты и непонятные алхимические смеси довольно успешно боролись с топовыми наработками оружейников технологического мира. Щедрая россыпь разнокалиберных пробоин дополняла узор повреждений, а уж количество царапин, засечек и выбоин – не поддавалось беглому подсчету. Ну и самое главное! Нам оторвали гребанную башню! Хвала всем святым, что экипаж боевой машины довольно надежно укрыт в бронекапсуле, расположенной в носовой части танка. Сама же зализанная и низкопрофильная башня, или, говоря современным языком, оружейный модуль, абсолютно автоматизирована. Развитие средств ПТО, с маниакальной настойчивостью поражающих технику в наименее защищенную часть – верхнюю полусферу, волей-неволей вынудило конструкторов менять компоновку и прятать уязвимую человеческую плоть в самом сердце машины.
И вот теперь со смешанными чувствами в душе я оглядывал огрызки оптоволокна, шлейфы проводов и прочую электронную требуху, что торчала на месте сорванной с погона башни. Пушка, автомат заряжания, практически вычерпанный до дна боезапас, тяжелый зенитный «Корд» с запоротым от непрерывной стрельбы стволом – все улетело в неведомые дали вместе с ужасом нашей реальности – Костяным Драконом, не к ночи он будет помянут. Инстинктивно я мазнул взглядом по вшитому в рукав комбеза индикатору радиоактивного излучения – а не фонит ли часом многострадальная «Армата» после того, как дубоголовые генералы применили спецбоеприпас в месте прорыва? Фух, хоть в этом повезло: тоненькая полоска маркера едва заметно теплилась успокаивающим зеленым цветом.
– Але, уважаемый, так вы продаете эту никчемную рухлядь или нет?
Среагировав, наконец, на бубнящий раздражитель, я с трудом повернул ноющую шею и взглянул на черт знает какого по счету сумасшедшего, чья психика не выдержала событий последних дней.
Не понял! Может это у меня башню сорвало?! Гном, итить его, самый натуральный гном! Ростом едва ли в полтора метра, и то – учитывая каску с крохотным фонариком на лбу. Окладистая рыжая борода, заплетенная в семь косиц с разноцветными кончиками, стальная кираса и, о ужас, – бронированные штаны и сапоги. Как в этом ходить-то?! Довершала композицию гипертрофированная кирка исполинских размеров, весящая никак не меньше полусотни кило. Гнома это абсолютно не смущало, он легко держал ее на плече, а временами даже эмоционально размахивал, сшибая цветы и вспахивая поляну, словно матерый секач в поисках вкусных корешков.
Нет, после прорыва в нашу метрику пространства материализовавшихся существ из игровых, мать их, виртуальных миров я не удивлюсь не только тривиальному гному, но и самому Подгорному Королю, или кто там у них за главного. Меня другое беспокоит! Почему над гномом преспокойненько висит зеленая статус-полоска и дурацкая надпись:
– Грор Зирак, 78 уровень, «РУДОКОПЫ».
Зомби, Драконы, магическое пламя – этим я сегодня налюбовался до тошноты, но вот таких визуальных спецэффектов на бытовом уровне видеть еще не довелось.
Карлик неверно истолковал мой взгляд и зачастил:
– Э-э, вы не смотрите на уровень, я ведь не качаюсь практически, в основном крафтом занимаюсь и руду бью в шахте. Да и не от своего имени предложение делаю, а от кланового! Между прочим, «Рудокопы» находятся на двенадцатой позиции по экономической мощи в списке ТОП50 русского кластера! По военной мощи мы, правда, едва вошли в тридцатку, но клан полагается на силу золота, в случае чего – хоть тысячу наемников в строй поставим! Ну так что, продадите танк, а?
Я потряс головой, отгоняя глюки спецэффектов, но добился лишь обратного – зацепив взглядом мега-кирку, я каким-то образом вызвал всплывшее окно подсказки:
– Легендарная Кирка Метеоритного Железа. Персональная, при поднятии.
– Двуручное. Урон 46–80, Скорость 4.2, Прочность: 56/70.
– Эффект: Сила +15, Выносливость +15, Горное Дело +20.
– Эффект: Шанс обнаружения редких ископаемых увеличен на 7 %.
…Бред какой! Я провел ладонью по ежику мокрых от пота волос, убеждаясь, что таки снял виртконтроллер СУО танка, и никакая картинка технически не может проецироваться в мой многострадальный мозг. Все чисто… Есть, конечно, шанс, что атакующие зомбаки достали нас, и сейчас я пускаю кровавые пузыри, заливая юшкой сенсорные панели, а мое сознание показывает напоследок красочные мультики – вон, какое сочное тут небо, в крайний раз я видел такое в далеком счастливом детстве…
Едва слышный стон вернул меня в реальность – экипаж мой, ребята?! Командир называется, – развесил уши! Резко дернувшись, я всем телом крутнулся в узком проеме, кляня себя и оправдываясь лишь контузией и шоком. Люк оператора оружейного модуля был распахнут, и Сашка безвольно торчал в нем, навалившись грудью на лобовой бронелист. Черный комбез щедро пропитался кровью, и тяжелые алые капли пугающе часто барабанили о сталь.
Черт! Рывком я выдернул себя из командирского люка и, не обращая внимания на обожжённые о кислотные лужицы руки, рванулся к раненому другу. Подхватив его под руки и натужно крякнув, выволок тяжелое тело наружу и осторожно уложил на траву. Сашка – кабанчик еще тот, свободное время предпочитает проводить в качалке, нарастив за год контрактной службы полтора десятка килограмм мышечной массы. Пришлось даже менять ложемент в бронекапсуле со стандартной Эмки на ИксЭль. Зампотех бурчал, но вариантов не было: если из-за плохой фиксации тела боец получит травму при резких маневрах – крайним окажется именно он, командир технарей.
Комфорта тесному и не особо дружелюбному пространству модуля экипажа это не добавило – но мы не бурчали, у самих рыльце в пушку, в качалку ходим всем составом. От этого было вдвойне смешно читать мнение немецких обозревателей о нашей бронетехнике: как сказал один из критиков, места в капсуле достаточно только для «drei kirgisische Zwergrabauken» – «трёх маленьких киргизов». Хотел бы я посмотреть на его глаза в тот момент, когда наш экипаж кроет рекорд части по времени аварийного покидания машины. Недаром у нас на борту красуется гордая надпись: «Три медведя!».
Я в растерянности стоял у тела, не зная толком, что предпринять. Автодок в нагрудном слоте комбинезона уже сделал все, что мог, наверняка обколов парня до синюшных пятен. Однако, судя по тревожно помаргивающему оранжевому индикатору, стабилизировать состояние бойца не удалось. Не меньше опасений вызывала мерцающая красным пиктограмма экстренной связи – ни одного дружественного сигнала в радиусе трехсот кэмэ не обнаружилось, и помощь ждать не стоило. Тут не американское кино, где после ранения принято громко орать «Медик!» – и тут же, как чертик из табакерки, невесть откуда возникает медбрат с чудо-таблеткой и пластырем для оторванных ног.
