Елена Гайворонская - Тринадцатый пророк
Я почувствовал, как холодные струйки пота медленно поползли из-под волос по шее за ворот, как предательски закрутило в животе.
«Я не слушаю его. Не слушаю…»
Я закрыл глаза, изо всех сил стараясь не растерять остатки мужества.
– А толпа будет плевать тебе в лицо! И оскорблять, и бросать камни!
«Отче наш! Да будет воля Твоя…»
Из какого тайника сознания вынырнули эти слова?
По мере того, как я повторял их, будто читая с невидимого листа моей памяти, леденящий ужас отступал, давая место долгожданному успокоению. Я отдавался власти несравнимо большей, чем любая земная, но не бездумным маленьким существом, а разумным человеком, способным сделать главный в жизни выбор. Открыв глаза, я выдержал пронзительный огненный взгляд.
В этот момент, ужасно не вовремя появился на дороге запыхавшийся Равви.
– Стойте! Вы взяли не того!
– Вы что, издеваетесь?! – рявкнул предводитель макаронников, встряхнув Равви за шиворот, – Это уже не смешно! Ты кто?
– Не трогайте его! – воскликнул я. – Он простой торговец! И сам не понимает, что говорит! У него с головой не в порядке! Он безобидный сумасшедший! Я не допущу, чтобы пострадал невиновный. Забирайте меня, да поскорее, а то уже руки затекли, мать вашу! И повежливее! Всё же я не маньяк какой, а политический!
– У тебя сейчас не то затечёт, – разъярился солдат, снова отвесил мне затрещину, от которой затылок загудел, как пустой котелок, и повернулся к напарнику: – Ну что, забираем обоих?
– Что ты это делаешь?! – кричал на меня Равви, – Зачем?!
– Потому что ты нужен здесь гораздо больше, чем я, – ответил я по-русски, чтобы не поняли солдаты. – Ты сказал: нужен кто-то из посвящённых, готовый отдать всё ради человечества? Я согласен. Что мне терять? А ты уж, пожалуйста, спаси этот мир. У тебя это получится лучше, чем у всех нас, вместе взятых…
– Приказ был привести одного: того, на которого укажет сопляк, – тем временем говорил другой солдат. – К тому же у этого поганый язык – хорошая порка не помешает.
И со словами: «Вали, пока я добрый, бродяга», отшвырнул Равви в сторону.
Я не сразу понял, что произошло. Внезапно настала тишина. Абсолютная. Вакуумная. Неживая. Всё застыло, оцепенело. Ветер. Листва. Люди, стоявшие вокруг. Будто некто всесильный скомандовал целому миру: «Замри».
В этом безвременье движимыми остались двое: Равви, и тот, кого я про себя продолжал называть чёрным человеком. На лице Равви уже не было и тени печали, неуверенности или страха, и держался он, как никогда, дерзко, весело, вызывающе. Его чёрный собеседник был мрачен и явно зол, но старался сохранять презрительное, высокомерное спокойствие.
Они стояли один против другого, словно меж ними была проведена черта, видимая им одним, и никто не мог заступить за неё, даже не пытался.
– Я уж подумал, что ты поумнел: позволишь этому дурачку сдохнуть вместо себя, – усмехнулся чёрный человек. – Надеешься на высочайшую милость? – Он на миг возвёл глаза к затянутому слоистой пеленой небу. – Думаешь, появится Он, весь из себя в белом, и избавит тебя от креста? Чёрта с два. – Он сложил дулю и помахал перед лицом Равви. – Не будет этого. А ведь мы могли бы славно поладить. Я всё организую. Казни не будет. Ты станешь моим посланником…
– Прекрати, – прервал его Равви нетерпеливым жестом. – Вспомни-ка лучше о своём обещании. Если в этом мире найдётся хоть один человек, готовый взойти вместо меня на крест, ты оставишь нас навсегда. Время держать слово.
– Вот ещё! – фыркнул тот. – Я хозяин своего слова. Я дал, я и взял. К тому же, я понятия не имею, откуда ты достал этого психа. Может, вы всё подстроили. Жульё! Хочешь – полезай на свой крест, не хочешь – проваливай. А мне здесь хорошо. Впереди столько интересного! Ни в одном из миров у меня не было и не будет такого количества поклонников, как здесь. Знаешь, почему? Потому что эти хвалёные творенья, вопреки Его ожиданиям, самые тупые, неотёсанные, жестокие и развращённые, нежели все предыдущие, вместе взятые. Ну, не удаётся Ему создать мир не то, что идеальный, хотя бы близкий к тому. Ещё один неудачный эксперимент. Рано или поздно, сейчас или через пару тысяч лет, Он это признает. И тогда ты станешь наместником очередной кучки пепла, развеянной по необъятным просторам Вселенной. Я не оставлю этот мирок в покое, мне здесь очень нравится.
– Ну и гад же ты, – стиснув зубы, прошептал Равви.
– А ты дурак. Ну, что тебе за дело до этого жалкого голубого шарика с его убогими обитателями, когда перед тобой Вселенная? Со мной ты мог бы иметь не только этот кусок космического мусора. Думаешь, ты нужен им с твоей глупой моралью и идиотскими запретами? Я дам им свободу. Полную абсолютную настоящую свободу. Они выберут меня. Я, только я стану царствовать в этом мире! А ты и твоя жизнь превратятся в мишуру, в сувениры – картинки, портреты, золотые цацки, в сюжеты для пошлых мелодрам. Твоим именем станут развязывать войны и зарабатывать деньги. Знаешь, кем ты будешь? Выставочным экземпляром. Брендом. Из века в век люди станут тыкать пальцем, приговаривая: «Нет, всё-таки мы не такие плохие, у нас же был Он, Он был одним из нас, а значит, не всё потеряно!» Оправданием человеческого дерьма – вот кем ты станешь. Мне даже жаль тебя, бедный маленький герой…
– А ты, значит, будешь править миром? – Равви рассмеялся в лицо своему оппоненту. – И кто же тебе разрешит? Кажется, ты уже как-то пытался. Напомнить, чем всё закончилось? Пинком под зад. В твоём возрасте пора избавиться от иллюзий. Это мне тебя жаль. Ты просто завистливый неудачник. Вечно второй. В тебе говорит стойкий заурядный комплекс неполноценности.
– Я тебя уничтожу… – прошипел чёрный человек, но приблизиться к Равви не смог, словно их разделяла невидимая стена.
– Это уже не в твоей власти, и ты это прекрасно знаешь, – язвительно возразил Равви. – Мы ещё посмотрим, кто кого.
– Пепельное лицо исполнилось ненависти лютой и всепоглощающей.
– Всё же кое-что в моей власти, – с садистским наслаждением произнёс чёрный человек. – Тебе будет очень больно на твоём кресте. Ты будешь сильно страдать. Уж об этом я позабочусь.
– Знаешь что… – Равви прищурился и дерзко перекрестил лицо своего оппонента.
Благообразная физиономия почернела, исказилась дикой яростью. От деланного благодушия и презрительного спокойствия не осталось следа. Он разразился отборнейшей бранью, каковой мне не доводилось слыхать за мою довольно насыщенную столичную жизнь, в адрес меня, Равви, нашего мира и самого Создателя…
И тут раздался страшный грохот. Как если бы обрушилась гора, или даже несколько гор. Земля заходила ходуном. Мои конвоиры попадали, закрыв руками головы и завыв от страха. Зигзаг молнии расколол чёрное небо, и, из образовавшейся рваной дыры вырвался сноп света невероятной неземной яркости и силы, озарив всё вокруг. Невозможно было его переносить, ни через сомкнувшиеся веки, ни ткнувшись лицом в сухую землю. Свет был везде, он проникал внутрь, пронизывал насквозь, парализовывал тело и разум, я лишь успел подумать: «Вот Оно…», и какая-то часть меня сделалась вдруг невесомой, вырвалась наружу, устремилась навстречу этому свету, воспаряя всё выше и выше, не оглядываясь назад…
