Юлия Перевозчикова - Городские ведьмы
Гошка хмыкнул:
– Ну и цены у них тоже, знаешь ли, не маленькие. Отец ворчал. Сколько с тебя взяли?
– Валера всегда ворчит. А что до денег – меня устроило. Вполне умеренно, кстати, я спрашивала, сейчас везде так. Зато не тянули. – Татьяна села за стол, посмотрела на сына.
Георгий был критичен и деловит:
– А что там тянуть? Две комнаты и кухня! Хочешь чаю?
– Хочу. Я забыла, когда ты завтра летишь?
– В два. В двенадцать приедет отец, заберет меня.
– А зачем так рано?
– Так еще Машку надо подхватить! И регистрация. Ты точно не поедешь нас провожать?
– Не сомневайся. Я не люблю проводы.
– Все-таки ты странная у меня, мамуля. Сын единственный в Америку улетает, а она даже проводить не хочет. Все, я полетел. С собакой погуляешь?
– Погуляю, иди.
Ехать по заснеженному городу пришлось долго. Таня припарковалась во дворе-колодце и поняла, что потратила больше времени, чем если бы воспользовалась метро. Бодро взбежала по лестнице. Ключи доставать не стала, позвонила. Дверь открыла симпатичная круглолицая малярша, что подрядилась убрать в квартире после ремонта. Женщина постаралась на славу, в доме было чисто, практически стерильно. Почти как при маме. Только в воздухе еще стоял запах ремонта.
– Здравствуйте, а я уже и мебель расставила, пока вас ждала. Мне бригадир вот бумажку оставил, просил вас деньги к нему завезти, торопился. И ключики ваши увез.
– Хорошо, Галочка, я тогда сейчас с тобой расплачусь и к нему поеду.
– Да, вот адресок он оставил – на объекте будет до вечера.
– Замечательно, держи, как договаривались – за уборку и премия небольшая за мебель.
– Вот, спасибо! Татьяночка, все забываю, как вас по отчеству!
– Можно без отчества! Просто Татьяна.
– Ну все, побежала я. – Галина уже надевала сапоги, натягивала на круглые плечи видавшую виды турецкую дубленку. – Ох, и холодина на улице! Как-никак Крещенье же! Крещенская неделя! Вот и дали морозы! Надо будет за святой водой сбегать! Ой, Татьяночка, а я помоложе была – ведь в прорубь ныряла, до чего была отчаянная. Сейчас уж не решусь.
– Да, – задумчиво протянула Таня, – вот и белые Святки минули.
– И гадала раньше, – продолжала трещать неугомонная Галочка, с трудом застегивая на выпуклом животе круглые пуговицы с полинялой позолотой. – Теперь-то уж чего гадать, давно как замужем! Хороший мужик попался, работящий. Еще бы деток на ноги поставить! А время такое – на все деньги надо, только поворачиваться успевай! Ой, варежки-то, – спохватилась женщина, заметалась по прихожей, оставляя серые следы на ею же вымытом полу.
– Вот они, в сумке.
– Ну все, пошла. Дай вам бог здоровья. Обращайтесь, если что.
– И тебе того же, Галочка. – Татьяна с облегчением закрыла дверь за словоохотливой Галиной.
Она переставила стол и стулья так, как они стояли раньше. Стерла в прихожей отпечатки разношенных сапог болтушки Галины. Обошла комнаты. Квартира родителей выглядела нарядно. Тем, кто будет ее снимать, здесь понравится. Уютно. Тренькнул звонок. Таня вздрогнула. Галина? Забыла что-то? Нет, кто-то другой. Но знакомый… Она открыла дверь. На пороге стояла худенькая большеглазая девушка в зимней куртке, отороченной мехом. В руках девушка держала плетеную корзинку с откидывающейся крышкой. Такие корзинки называются «для пикника». Из-под крышки доносилось жалобное мяуканье. Девушка рукой придерживала ее: тот, кто мяукал, был явно недоволен и пытался вылезти. Ведьма присмотрелась:
– Верочка?! Проходи.
– Да, я! Как приятно, что вы меня узнали, не надо ничего объяснять! Здравствуйте, я на минутку! Я уже приезжала неделю назад, но тут еще ремонт был, и мне какие-то дядьки незнакомые сказали, что вас нет. А домашний телефон мама потеряла.
– Да, был ремонт. Вот, закончился наконец. Тебе повезло, что меня застала, я ведь больше не принимаю.
– Почему?
– Потому что потому, все кончается на «у». Понятно?
– Понятно. Не хотите, не говорите. Хотя жалко. Вы мне очень помогли. В общем, только вы и помогли… Другим тоже могли бы…
– Другим другие помогут, Верочка. Силы в мире много, на всех хватит. И любви, и помощи. Надо только правильно хотеть.
– Чего хотеть?
– Хотеть жить, хотеть выбраться из беды, да мало ли чего.
– А что значит правильно хотеть? – Вера продолжала придерживать рукой в варежке крышку от мяукающей корзинки.
– Этого я не знаю. У каждого своя «правильность». Вот ты хотела – я и нашлась. И тогда, и сегодня. Могла ведь не застать. Значит, хотела правильно. Ну, так зачем я тебе нужна? Случилось что?
Вопли смолкли, Вера отпустила крышку, потерла лоб:
– Нет, ничего не случилось. Точнее случилось, но только хорошее. Мы в лесу были, целых пять дней…
– Тсс! – Татьяна приложила палец к губам. – Об этом рассказывать нельзя!
– Даже вам? – изумились Вера.
– Мне расскажешь, другим точно не удержишься. Поверь мне, не стоит.
– Хорошо, молчу, молчу.
– Потерпи до осени, год пройдет – тогда расскажешь. И то не всем. Десять раз подумай, надо ли.
– Поняла. Только знаете, я ведь к вам из-за того, что в лесу было. Я не буду, не буду рассказывать, только гляньте – ко мне на пятый день, под утро, вот кто пришел. – Она раскрыла корзинку, и из нее высунулась любопытная кошачья мордочка.
В корзинке сидел кот-подросток, худой и угловатый, как все детеныши в переходном возрасте. Таня потянулась к нему, маленький лесной дух зашипел, а потом доверчиво пошел в руки. Татьяна вытащила из корзинки длинное пушистое тельце.
– Это не простой зверь. – Руки ведьмы ловко нашли на теле кота «сладкие места». Он басовито замурлыкал, завибрировал. – Береги его.
– Вот и я говорю – не простой. А мама хочет его кастрировать, чтоб не гадил.
– А он разве гадит? – Татьяна заглянула котенку в глаза. – Ты разве гадишь? Нет. Он хороший кот. Он гадить не будет. Его кастрировать ни в коем случае нельзя. Так маме и передай. Скажи: Татьяна не велела. Она послушает. Как ты его назвала?
– Тимофей.
– Договорились, Тимофей? Все дела в кошачий туалет? Обещаешь?
Вере показалось, что кот кивнул. А Таня улыбнулась:
– Вот видишь, мы договорились. Все в порядке. Береги его, а он тебя беречь будет. Ты и сама за ним замечала всякие странности, правда?
Вера кивнула:
– Кажется, с ним говоришь, а он понимает. Мне даже показалось, он вам кивнул.
Таня улыбнулась и ничего не ответила.
– Ну все, я пошла. Спасибо вам.
– Ведьмам «спасибо» не говорят.
– А что говорят?
– Благодарю. Запомнила?
– Запомнила. Ах, черт, – забыла! Вот еще – папа просил передать. – Вера протянула конверт. – Папа давно маме деньги дал, велел вам отнести, но мама зажала. Она у нас такая. Хитренькая и жадненькая чуть-чуть. Но ничего, мы справляемся. Вычислили ее.
![Астрид Линдгрен - Собрание сочинений в 6 т. Том 3. Карлссон, который живет на крыше [Крошка Нильс Карлссон и др.]](/uploads/posts/books/211990/211990.jpg)
