Наталья Калинина - Зеркальный лабиринт
Ответить я не успела. Вернулся Рауль с мобильным в руке.
– Нет связи, – сообщил он. – Я даже попробовал позвонить по разным номерам. Серхио, не мог бы ты проверить свой телефон в вашей спальне? Вдруг связь есть только у вас?
Серхио, коротко кивнув, скрылся в своей комнате.
– Эй, телефон Анхеля я нашел, только не думаю, что он нам сейчас чем-то поможет, – прокричал от дверей Давид. – Связи как не было, так и нет!
За Давидом шествовала сонная Нурия, бледностью и длинной белой ночнушкой напоминая призрака. Я мысленно порадовалась тому, что эту картину не видит Лаура, иначе бы порции насмешек, а затем и новой ссоры, не избежать. Кстати, где она? Неужели спит? Так крепко, что не услышала криков, раздававшихся прямо под ее дверью? А вдруг Лауре опять стало плохо? Я оглянулась на Рауля, чтобы попросить его заглянуть в комнату сестры, но в этот момент в гостиной появилась в сопровождении мужа Лусия. И по растерянному выражению, написанному на ее лице, сразу стало ясно – снова что-то произошло…
– Нет сообщения, – пробормотала девушка с виноватыми нотками в голосе. – Но оно было! И я его не удаляла.
– Лусия, – мягко сказал Рауль. – В доме по-прежнему нет связи. Если только в вашей комнате…
Но Серхио коротким движением головы опроверг предположение.
– Серхио убежден, что я ему ничего не говорила о болезни сына, – удрученно призналась Лусия. – Будем считать, что я уснула в кресле, и это мне приснилось… Я очень сожалею о том, что здесь произошло. Правда…
– Лусия, все уже прошло. И то, что сообщение в реальности тебе никто не присылал, означает, что ваш сын здоров, – ответил ободряющим тоном Рауль.
– Мне бы все же хотелось поговорить с мамой.
– Поговоришь, – обнял ее за плечи, мягко направляя в сторону спальни, Серхио. – Только уже не сейчас. Завтра мы либо отыщем ключи, либо найдем другой способ выйти из дома. Не волнуйся, навсегда мы тут не останемся.
Они ушли, а за ними следом и Марк с Моникой. И тут из своей комнаты появилась Лаура.
– А что у вас тут за пижамная вечеринка? – недоуменно обвела она нас сонным взглядом.
– А тебе какое дело! – неожиданно грубо ответила Нурия. Лаура, не ожидая такой реакции, испуганно заморгала.
– Нурия, – упрекнул подругу Давид. – Спокойно. Хватит бурных ссор. Пойдем спать.
– Ссор? – встревожилась Лаура, сбрасывая сонное оцепенение.
– Да, дорогая, ссор! – язвительно заявила Нурия, хоть Давид и тащил ее за локоть, пытаясь увести. – Ты сеешь раздор между нами!
– Я?.. Но… за вчерашнее я уже извинилась. Мне правда очень жаль, Нурия, – Лаура умоляюще сложила ладони перед грудью. И в искренности ее сожаления усомниться было нельзя. Однако же Нурия все равно разошлась:
– Жаль? Не думаю! Сегодня ты натворила куда больше дел!
Ее бледное лицо покрылось красными пятнами нервного румянца, глаза расширились, а рот изогнулся в некрасивой ухмылке. Лаура, с мягкими локонами рассыпавшихся по плечам волос, следом от подушки на одной щеке, и в этой детской пижаме «Хэлло, Китти», казалась беззащитной и трогательной. Ничего общего с той, другой Лаурой, сидевшей вечером в кресле, с усмешкой наблюдая за некрасивой сценой…
– Сегодня? – растерялась она. – Я… не знаю… Я… натворила?..
– Хороша-а-а, – протянула Нурия. – А кто перед Чави голыми коленками сверкал, плечи оголял и всячески его провоцировал?! И теперь невинную овечку строишь? Овца ты, а не овечка!
– Да что с тобой?! – взревел Давид, довольно сильно дернув подругу за локоть. – Пойдем! Идем, говорю!
– Спокойной ночи, Нурия! – приторно-вежливым голосом попрощался Рауль. – Встретимся за завтраком!
– Бесстыжая, говоришь?! – вдруг выкрикнула с нехорошей улыбкой Лаура вслед Давиду и Нурии. – Хорошо, пусть бесстыжая, но я не лью лживые слезы сожаления, как ты! Ты скорбишь лишь на публику, но в душе совершенно не печалишься! Потому что это сделала ты! Ты!
– Что ты такое говоришь? – развернулась к Лауре Нурия. И ее бледное лицо с неровными пятнами румянца вдруг исказил страх.
– Нурия, пойдем! – потащил ее за руку Давид, намеренно не глядя на сестру Рауля. Но когда они вновь развернулись, чтобы уйти, Лаура бросила им в спины последний камень:
– Убийца!
* * *Мое прошлое, мое забытое прошлое возвращается ко мне, и как волнительно вновь вспоминать утраченную жизнь. Я склеиваю ее из отдельных эпизодов – как порезанную на кадры пленку, надеясь когда-нибудь «увидеть» целиком.
…Я вновь встречаюсь во снах с моей бедной матерью…
Ее смоляные волосы скрыты под белой косынкой, подол цветастого платья подоткнут. Сверкая голыми икрами, шлепая резиновыми тапками, обутыми на босые ноги, она руками моет каменную лестницу. «Мария!» – кричит мама, оглядываясь на меня, убирающую в шкаф посуду. И волна радости затапливает мою душу: я вспоминаю свое имя. Мария…
…Я медленно бреду за отцом по узкой улочке-желобу меж каменных домов, построенных впритык друг к другу. Яркое солнце слепит так, что я иду, почти не разбирая дороги. Только вижу, как ветер надувает рубашку моего отца, заправленную в летние брюки. И я следую за этим «парусом». А ветер вдруг срывает с меня белую панаму, и я с визгом бросаюсь догонять ее. «Держи», – протягивает мне кто-то панаму. Я поднимаю глаза и вижу его. Анхеля.
…Отец открывает передо мной дверь. Тихонько звякает колокольчик, извещая о нашем приходе. Переступив порог, мы спускаемся на три ступени и оказываемся в полутемном помещении, плотно заставленном любопытными вещицами. Старой мебелью, патефонами, чьи раструбы, похожие на цветки вьюнка, повернуты к окну, будто в поисках солнечного света, потрепанными чемоданами, музыкальными инструментами, статуэтками… Эта лавка друга отца, торговца антиквариатом, похожа на сундук с сокровищами. Они, мой отец и сеньор Альваро (о, я даже вспоминаю его имя!), и сдружились когда-то давно, еще в молодости, из-за любви к старым вещам. Сеньор Альваро занимается их поиском и продажей. Моему же отцу нравится обставлять подобными вещами свой дом. Кресла, буфет, пианино – все было приобретено здесь. На этот раз мы пришли за зеркалом, взамен того, что я случайно разбила в ванной. Отец считает, что все в нашем доме должно дышать стариной. Мой сумасшедший отец… Я с любовью и нежностью смотрю на его затылок с поредевшими волосами. Зная, что разговор двух друзей затянется надолго, оставляю их и рассматриваю предметы, переходя от одного к другому, пока не оказываюсь в дальнем углу лавки. «Привет!» – слышу я вдруг. Обернувшись, вижу Анхеля, протирающего раму выставленного на продажу зеркала. «С наступающим Рождеством!» – приветствует он меня. А я от волнения не могу произнести ни слова…
