Алексей Шолохов - Подвал
Он все два года пытался заставить Диму писать. Бросить пить и заняться делом. У Сысоева от силы выходили сумбурные рассказы да злые язвительные статьи, публикуемые в интернет-изданиях. Когда Андрей указал ему на путаницу в его историях, Дима внял и между запоями начал писать рассказы с прямолинейными, как рельс, сюжетами. Болезнь новичков в литературе, непрофессионализм, но все-таки лучше, чем тихий взрыв мозга.
После встречи с лечащим врачом Сысоева его подозрения подтвердились. Пока Дима не вспомнит все и не примет все как должное, он будет жить как овощ, подпитываемый спиртным. Чтобы его мозг начал работать, Диму надо заставить сесть за какую-нибудь крупную вещь и погрузить его в вакуум. Доктор так и сказал: вакуум. Но потом пояснил, что имел в виду не безвоздушное пространство, а нечто спокойное. В окружающую среду, где нет перенасыщения людей и машин. Туда, где писатель сможет думать, а не отвлекаться на городскую суету. Андрей первым делом и вспомнил домик в деревне, кабинет в подвале. Но вот для того, чтобы его туда отвезти, нужен был повод. А именно написание нового романа. Сысоев сначала соглашался, а потом, напившись, отказывался от своих слов. Тогда-то и была придумана афера века. За месяц до отъезда в деревню к Сысоеву обратился редактор одного из литературных журналов с просьбой об интервью. Дима, как всегда, был «занят», и Андрей даже хотел ответить, что, мол, так и так, нет больше такого писателя, как Дмитрий Сысоев. Есть, мать его, алкоголик Димон. Но тут Андрей сообразил. А ведь это интервью может сыграть ему на руку! Современные технологии позволяли Андрею дать интервью вместо друга. Интервьюер даже и не усомнится, что ему отвечает не писатель-неудачник. Список вопросов прилагался к письму. Андрей отвечал жестко и не задумываясь. Он сделал вызов Сысоеву. После выхода журнала Дима заглотил крючок.
Теперь Андрей ругал себя за подобную оплошность. Он сам, своими руками отвез друга туда, где он мог открыть страшную тайну. Почему-то первое, что он вспомнил, был браслет с гравировкой «Кошечке от ее котика», а потом были глаза Веры. Красивые и пронизывающие насквозь.
* * *Дима начал рыть. Тоненький фотоальбом был зарыт сантиметров на десять. Он отряхнул его от земли и открыл первую страницу. Альбом был из тех, где на страничке в прозрачный файл вставлялась только одна фотография. На первой была Вера. Здесь она была в точно такой же одежде, как и в тот вечер, во время грозы. Даже на снимке Вера была мокрой, и сквозь футболку были видны груди. Он быстро перевернул страницу, пока возбуждение не захватило полку желаний в его мозгу полностью. На втором фото Вера стояла в обнимку с… Одно он мог сказать наверняка – Вера стояла с человеком. И, судя по тому, как они обнимались, это был мужчина. Но здесь было одно «но». Человек не прятался от камеры. Его спрятали потом. Кто-то гвоздем или ножом содрал у Вериного кавалера лицо и тело. Что примечательно, Дима не узнал в нем Андрея. Или даже, наоборот, узнал, но он так же в нем узнал и Анатолия, и Семена, и Сашку, и даже Стасыча. То есть под содранным пятном мог оказаться кто угодно. Хоть сам Сысоев. Похоже, что сам злодей, сотворивший это с фотокарточкой, знал о подобном эффекте, поэтому произвел так мало ущерба снимку. Но ведь что-то же должно было быть? Какая-то мелочь.
Следующие снимки отображали почти одинаковые сюжеты. Веру обнимал безликий персонаж. И никаких мелочей. Он вглядывался в каждый квадратный миллиметр снимка. Ничего. На паре фотографий в кадр попала левая рука самца. Дима пытался что-нибудь высмотреть. Шрам, татуировки, что угодно. Но, как назло, рука этого человека-невидимки была ничем не примечательна. Рука как рука.
Дима собирался отбросить бесполезный альбом, но вдруг его что-то остановило. Он просмотрел еще раз все фотографии. Теперь поверхностно. Возможно, когда приглядываешься, не всегда видишь то, что у тебя под носом. Небрежно брошенный взгляд на уже изученные досконально снимки мог выявить те самые мелочи, которые решают все. На последней странице он остановился. Пощупал ее. Диме показалось, что страница немного плотнее, чем все предыдущие. Он еще раз пощупал и теперь увидел краешек еще одной фотографии в файле. Дима начал извлекать ее с таким усердием, что разорвал верхний снимок и файл. Он вытащил ее и всмотрелся. Долго не мог навести фокус – глаза отказывались смотреть, будто он только что проснулся. Когда глаза смогли отсканировать картинку и передать информацию в мозг, первое, что его порадовало, было то, что фотография не была испорчена. На этом снимке никто не сдирал лиц, здесь вообще не было лиц. Почти весь кадр был закрыт правой ладонью. Только слева виднелись ветки яблони. Вот тут Дима и заметил ту мелочь, которую так долго искал. Обручальное кольцо украшало безымянный палец. Кольцо с выгравированными словами «Спаси и Сохрани». На фото было видно только «Спаси».
– А вот и хрен тебе! – зло произнес Дима. – Теперь тебя ничто не спасет.
Сысоев встал, бросил на пол фотографию, поднял кочергу и пошел встречать друга.
* * *Как только к воротам подъехала машина, Дима напрягся. До боли в правой руке сжал кочергу и, не поворачиваясь к двери, продолжил смотреть телевизор. На самом деле он не видел картинки и не слышал, о чем говорят персонажи очередного шоу. Все внимание было обращено за спину, на вход. Ему даже показалось, что он видит дверь, будто на затылке у него глаза. Он услышал, как хлопнула дверца автомобиля, как зашуршал гравий под ногами гостя. Дима слышал, как Андрей говорит по телефону:
– Да. Да, кошечка. Да. Твой котик тебя любит.
Дима оскалился.
– Кошечке от твоего котика, – прошептал он и встал.
Когда Андрей вошел в комнату, Дима повернулся к нему лицом. Их глаза встретились. Сысоев тут же уловил страх в глазах друга. Бывшего друга. Человеку безгрешному бояться нечего.
– Каждый должен ответить за свои грехи, но не каждому дано покаяться перед этим, – сказал Дима и замахнулся.
– Что?
Ответом был свист кочерги, рассекающей воздух, и удар. Бордовый рубец на скуле и через все ухо начал кровоточить. Андрей все еще стоял на ногах, глаза непонимающе смотрели на происходящее. Страх пропал, осталось только недоумение. Дима замахнулся еще раз, и Андрей упал к его ногам.
* * *Ухо горело, будто его жарили на раскаленной сковороде. Андрей попытался открыть глаза, но запах вокруг заставил его повременить. Пахло смертью. Однажды ему пришлось побывать на бойне. Запах был оттуда. Он все-таки решился и открыл один глаз. Тут же второй. Он лежал лицом в пол.
– Привет, – услышал он голос Димы где-то за спиной.
Андрей напрягся, приготовившись получить по затылку металлическим прутом или что там было у него в руках. Но удара не последовало.
