Дмитрий Глебов - Черный троллейбус
Если эта женщина способна выследить врага даже там, где найти его практически невозможно, и нанести удар так, как не сумеет это никто другой?
Аннотация к одной книжке1. Далекие края
Несмотря на поражение, подчиненные продолжали относиться к царю с обожанием. С обожанием и надеждой. Они понимали, что все, что он делал, пусть и с ошибками, совершалось единственно ради их блага. Это Тамара Цой, вероломная корейская выдра, преследует свои шкурные интересы. А Тюленев — святой человек, пусть и не красавец. И покойный предыдущий Кондуктор его хвалил, и не зря прочил себе в преемники.
А то, что у демонов не получилось поработить человечество с первого раза, так это тоже типично. У них на сей счет была не столь уж высокая самооценка, ведь во всех людских сказках и большинстве фильмов добро всегда побеждало зло.
Собственных сказок и фильмов у демонов не было, поэтому приходилось довольствоваться человеческими. Это как постсоветские граждане, смотревшие в девяностые годы американские боевики, где русские показаны тупыми и злобными, которых все равно разобьет какой-нибудь Сталлоне. Ну где тут взяться адекватной самооценке?
— Мы едем-едем-едем в далекие края... — безмятежно горланил Тюленев, сидя в черном троллейбусе, все более отдаляющемся от места недавнего поражения. И все демоны ему вторили.
Не пела только одна Тамара Цой. Ее плоское одутловатое лицо коркой непроницаемого льда покрывала гримаса презрения.
2. Запоздалая помощь
Как только враг капитулировал из Мудрова, возникла другая проблема: что-то нужно было объяснить. Ведь как так — только что был наукоград Мудров, а теперь нет его. Куда делся? И ученых, новых невтонов с платонами, тоже нет. Остались только эти — один водочник, один молодой малозначительный ученый, которого даже в США не взяли, и еще какая-то шушера. Не факт, что на них в итоге и не повесят катастрофу. И валяй, доказывай потом свою невиновность по евросудам, си-дючи в российской колонии.
Герои-победители постановили ничего никому не объяснять — просто забрали свои документы из отдела кадров, уничтожили все упоминания о себе в компьютерах и были таковы.
Уходили из Мудрова лесом, потому что предчувствовали, что скоро их навестят незваные гости в лице вооруженных сил Российской Федерации. Фигово было бы, столкнись они на единственной ведущей сюда дороге.
Сопротивленцы, конечно, не знали тогда, но догадывались, что демоны посылают куда надо продуманные, не придерешься, отчеты. И на звонки-письма ничего не ведающих родственников погибших ученых тоже кто-то должен отвечать, чтобы раньше времени не возникло подозрений.
Были. Были в новоМудровском городском устройстве демоны, заведовавшие этой частью. Именно они собирали симки из разрядившихся мобильных телефонов, эсэмэсили, рассылали электронные письма со стандартным: «У нас сейчас в городе запары дикие, проверка, будь она неладна, нагрянула, так что какое-то время никакой связи не будет. Но ты не волнуйся, никто меня не съел, не превратил в чучело, я жив, здоров, очень люблю тебя и нашего ребенка, если таковой имеется».
«Отдел обмана и контрпропаганды», проворачивавший все эти мероприятия, располагался в одном из неприметных жилых блоков. Мимо него наши герои несколько раз прошмыгнули туда-обратно по своим делам, так ничего и не заподозрив. Только здесь работали интернет и сотовая связь. Охраняли здание сиамские коты-невидимки, готовые в случае малейшей опасности разорвать провода и разбить модем вдребезги.
Когда пацаны, Валя, Масякин и Рафаэль Яковлевич подошли к железнодорожной станции, то заметили промчавшиеся мимо бронетранспортеры, пожарные машины, скорую помощь и черные внедорожники с генералами, а в небе — какое-то количество вертолетов.
Что странно, в прессе о случившемся в Мудрове вообще ни слова не сказали. Упоминания об инновационном центре стремительно смолкли, будто его и не было. Опять-таки, не из-за того ли, что не на кого было свалить катастрофу?..
3. Масякин и Рафаэль Яковлевич
Рафаэль Яковлевич, у которого после разрушения водочной машины забот хватало, позвал к себе Масякина в качестве подручного. И тот пошел, хоть ничего в алкогольной химии и не понимал, кроме, безусловно, потребления.
Молодой ученый работал по принципу «принеси-подай» и дегустировал образцы продукции по первому требованию. С Рафаэлем Яковлевичем они изучали и совершенствовали нановодку, а также собирали по деталям, по винтикам новую машину для ее производства.
Попутно Масякин получал второе высшее образование, по части пищевой химии. Прежде чем поступать в вуз, он пришел в американское посольство, проконсультироваться, нужны ли им химики алкогольной промышленности. Оказалось, что чрезвычайно нужны. Тем более такие инновационные.
Сам же Рафаэль Яковлевич, как только новая машина была сконструирована, без всякого стеснения торговал нановодкой из-под полы. Как какая-нибудь престарелая тетушка-самогонщица. Цена, что ожидаемо, была заоблачная.
На дальнейшие исследования требовались крупные деньги. Да и кредит, взятый на восстановление техники, тоже нужно было выплачивать.
Вовка, Костет и Жека вернулись к учебе. Изменившиеся, возмужавшие, повидавшие настоящую жизнь и героическую смерть товарищей. Сплоченный отряд настоящих бойцов. Несмотря на то, что Валя снова был с ними, по-прежнему воздерживались от употребления алкоголя.
Только если иногда, по большим праздникам, или с Вальтером Михайловичем за компанию. Когда отпаивали его нановодкой в надежде на полное выздоровление. Но процедуры эти обычно давали мизерный результат.
Возвращаясь из Мудрова домой, Жека поймал себя на том, что волнуется. Не видел мать всего неделю, и так успел по ней соскучиться.
— Мам, я вернулся, — крикнул он еще в коридоре, пока разувался. Никто ему не ответил. Только звук работающего телика доносился из комнаты. А вдруг они добрались до нее, пока он воевал с жуками в Мудрове? Подослали синюю руку, или пустили по ящику программу, высасывающую мозги, как та приставка... И теперь она лежит здесь мертвая, третий день как разлагается.
Он бросился в комнату и застал мать в том же месте, в котором покинул, — развалившейся на диване перед зомбоящи-ком. Быстро меняющиеся картинки отражались в ее застывших глазах. Все было по-прежнему.
Жеке стало стыдно за свои чувства. Втянув голову в плечи, он развернулся в свою комнату.
— Жень, — окликнула его мать. — Это ты там мнешься?
