Стефани Перри - Точка отсчета
... а потом воспоминания изменились, став мыслями единого организма. Он видел свое собственное лицо и тело, наполовину лежащее в воде, бледное и уродливое в смерти, но возлюбленное, столь возлюбленное сознанием его драгоценных детей. Он был их Богом, их создателем и наставником, их отцом. И тогда они приплыли к нему, и припали к раскрытым губам, и изо всех сил протискивались в зияющие отверстия, что пули оставили в его бедной плоти.
К доктору Маркусу снова вернулся голос, и сейчас он рассказывал двум своим застывшим слушателям то, что им нужно было знать и понимать:
- Они оставили меня гнить там, забрали мои записи и закрыли лабораторию, оставив все покрываться прахом во времени. Они не понимали главного, вот что. Время — только оно было необходимо. Потребовались годы для того, чтобы Т-вирус внутри моей королевы стал эволюционировать и воссоздавать клетки... и стал вариацией того вируса, что создал существо, которым я сейчас являюсь.
Он улыбнулся, испытывая удовольствие от вида этой пары, застывшей в безмолвном ужасе, наслаждаясь своей чудесной ролью в нарастающей волне их любопытства.
- Таким образом, вы правы. Я Маркус, но я и его сын, и внук, и любой другой его сородич или наследник, я есть единство между Маркусом и его королевой. Моей королевой. Она живет во мне. Она поет своим детям.
Его радость и триумфальное настроение возросли многократно, и дети его, вздымаясь черными волнами, ползли к нему, взбираясь по его ногам вверх; чуть щекоча, они прокладывали свой путь по самой знакомой им форме — по Джеймсу Маркусу. Он был упоен этим чувством, громко смеясь, глядя на отвращение, появившееся на лицах двух его молодых гостей. Если бы они только знали! О, этот феноменальный восторг, который он испытывал от осознания себя как части множества, как их лидера и их последователя одновременно — смерть Маркуса освободила его, сделав его таким великим, каким он не смог бы стать ни за одну из человеческих жизней.
- Я устроил выброс вируса, - сказал он. - И сегодня мир узнает о том, что сделала "Амбрелла". О том, что сотворил Спенсер, и к чему привела его глупая алчность. "Амбрелла" падет в огне, но Маркуса прославят, как Бога, за то, что он создал. Я архетип нового человека, намного превосходящий структуру человечества, как одиночной ячейки; весь мир обратится ко мне и будет умолять о присоединении к единству, об объединении в одно сознание, в одно всемогущее создание!
Этот парень, Билли, снова заговорил, и его лицо исказилось от отвращения, а голос звенел от напряжения:
- Мечтай дальше! Ты больной, извращенный урод, чем бы ты там ни был, и да, мир обратится к тебе, но лишь для того, чтобы убить тебя и положить конец твоему безумному бреду!
"Какой дурак, такой самодовольный в своей глупости!"
И волна великого гнева поднялась в нем и его детях, поглощенных его радостью. Он чувствовал, как тело дрожит от этого.
- Мы еще посмотрим, кто умрет первым, - отозвался он, и голос его задрожал от ярости...
...но этот голос уже не принадлежал Маркусу, он снова стал молодым мужчиной, точнее, представлением его детей о том, каким Маркус был в молодости. Он нахмурился, не понимая, почему или как его форма изменилась без его желания, песни или приказа о ее смене.
Дети перекатывались по нему, поглощенные его гневом, и игнорировали внутренние команды, которые он отдавал, и впервые с того времени, как он выбрался из бассейна несколько месяцев тому назад, впервые с того времени, как они подарили ему новую жизнь, он не смог удержать их под контролем. Эта прорва больше не слушала его, желая лишь поразить злоумышленников, раздавить их напрочь.
Молодой мужчина почувствовал, как они взбираются по его глотке, разливаясь, будто желчь, душа его. Он пытался держаться, пытался вернуть свое влияние, но гнев был слишком поглощающим, слишком всеохватывающим. Он менялся, становясь чем-то совсем новым, и все его попытки бороться были отбиты, затерявшись в этом новом создании.
Королева! Он чувствовал, как ее сознание наполняет его, ее сила созидания бушевала, требуя выхода, и дети несли ее волю в каждый уголок преобразовывающегося тела. Она хотела убить, уничтожить двух этих юнцов, посмевших осуждать ее, и она была гораздо сильнее, чем ему когда-либо представлялось.
То существо, что когда-то было Маркусом, сдалось, не имея выбора, сдалось, чтобы стать самой грозной фигурой на этой доске. Чтобы стать королевой.
* * *Маркус снова стал меняться, но в этот раз он выглядел таким же удивленным, как и Билли. Изо рта у него посыпались пиявки, что выглядело так, будто его тошнило ими, десятки и десятки их, покрытых слизью, рвались наружу, падая на пол, словно тяжелые капли дождя. Глаза молодого мужчины широко распахнулись, а на лице застыло выражение неверия, и он откашливал бесконечный поток пиявок.
Стоило им лишь коснуться пола, как они тут же спешили обратно к молодому мужчине, заползали на его тело и присоединяли себя к нему, словно закапываясь в него. Под кожей у него катались округлые бугорки, прокладывающие тоннели, меняющие форму и структуру его плоти. Его одежда исчезла, и пиявки продолжали наседать на него, отчего его тело стало выглядеть странно эластичным, ноги и руки напоминали массу жирных червей, скрученных воедино. Его лицо удлинилось, растягиваясь, кожа рвалась, обнажая рифленые полосы пурпурной мышечной ткани, которая, пульсируя, утолщалась, становясь мокрой от слизи.
Ребекка, стоящая рядом с Билли, резко выдохнула, когда Маркусо подобное существо напрочь утратило свой человеческий облик, и сейчас уже все его тело будто было вылеплено из тех же червей, держащихся вместе с помощью стекающей прозрачной слизи, напоминающей паутину. На его спине выросли длинные, волокнистые щупальца, хлещущие по воздуху, как транспарант на сильном ветру, и цвет их был цветом зараженных, цветом инфекции.
- Королева, - выдохнула Ребекка. - Она берет его под контроль.
Билли прицелился Магнумом в растущее существо...
... и оно внезапно взлетело вверх, прыгнув прямо в воздух. Издав громоподобный, чавкающий звук, тварь ударилась о потолок, и на секунду зацепилось за него, вязкая жидкость капала с этого чудовища на пол, находящийся далеко внизу. Теперь лишь четыре конечности отдаленно напоминали о том, что это чудовище некогда было человеком.
Билли выстрелил в сторону потолка, но тварь уже переместилась, рухнув на пол прямо перед ними, и словно слегка сгустилась при ударе о землю; она напоминала гигантскую резиновую игрушку. Существо — королева — снова потянулось, нависая над ним и Ребеккой, темные щупальца хлестко щелкнули в их направлении, она явно хотела добраться до них.
