Алексей Мартынов - Взывая из бездны
Наконец, отчаянно проигрывая в Контру, Кондрат оттолкнул в сторону клавиатуру, пару раз хрустнул пальцами и потянулся. Александр ничего не заметил, ибо был поглощен процессом игры слишком сильно, чтобы отвлекаться на такую мелочь, как отсутствие одного из сетевых противников.
В течении следующих десяти минут Кондрат наблюдал за торжеством своего давнего приятеля. За это время на лице Александра успело смениться много масок - от недоумения кролика, пожираемого заживо удавом, до восторга гладиатора, с трудом одержавшего победу над сильным противником. Он сидел в статичной позе - ноги вытянуты и сложены крестиком, тело обвисло и расслаблено, руки в полусогнутом состоянии покоятся на столе. Правая кисть лежит на мышке и отчаянно ее теребит, левая же кисть в отличии от нее не двигается, ибо в рывковых движениях находятся ее пальцы, то молотящие в неистовом темпе по четырем заветным клавишам, то вдруг резко замирающие на долю секунды в изощренной позе летящего орлана, готового в любой момент бросится на лежащую внизу на земле добычу. Лицо претерпевало меньшие метаморфозы. В периоды пока на мерцающем экране не происходило ничего важного, оно пребывало в последней форме, которую успело изобразить, ну а когда происходила смерть одного из персонажей, оно менялось в зависимости от общего настроения Александра и от того, кого убили. Но большую часть времени оно представляло из себя довольно смешное зрелище: глаза выпучены, причем правый глаз больше левого, уши нервно отведены назад и периодически подёргиваются, рот чуть приоткрыт и из него высовывается розоватый кончик языка, лоб напряжен до степени образования морщин.
Уже не зная чем себя занять, ибо наблюдение за столь увлеченным человеком захватывает, но, как и любое дело, когда-нибудь надоедает, Кондрат медленно протянул руку по столу и зажал первую попавшуюся кнопку. Но ничего не произошло. Игрок продолжал увлеченно долбить по клавишам и терзать мышку. Тогда Кондрат зажал другую кнопку и на этот раз добился желаемого результата - что-то пошло не так в отлаженной временем безупречной игре геймера. Реакция Александра была мгновенной - приблизительно через секунд десять или больше он нервно заелозил на стуле, издавая невнятные звуки вроде шипения, пытаясь таким образом спугнуть возникшую помеху, но безуспешно. Тогда он скривил лицо и попытался двумя глазами посмотреть в разные стороны, правым глазом в монитор, левым на клавиатуру. Основное внимание он все же сосредоточил на мониторе, на котором лилась кровь и вываливались кишки, посему левым глазом он увидел лишь верхнюю часть клавиатуры, в то время как палец Кондрата завис внизу на клавише Z. Тогда Александр, дёргая правым веком, скривил губы в трубочку и дунул на мышку. Компьютер недовольно пискнул, требуя не нажимать столько кнопок сразу. Кондрат невольно усмехнулся и отпустил кнопку.
- Прольются все слова как дождь... - забормотал он, почёсывая правый глаз, - и там, где ты меня не ждёшь... Хм, чего это я? Совсем с ума сошёл.
- Чё? - заорал Александр.
- Я говорю - играешь хорошо.
Александр самодовольно улыбнулся и пробормотал что-то неразборчивое. Кондрат смог разобрать лишь слово "дык". Почему-то его не интересовало что пытался до него донести его друг, и он не знал причины этого. Обычно он отличался свойством очень внимательно выслушивать всё, что говорили ему друзья, но сейчас он не мог сосредоточиться на словах. В комнате присутствовал некий отвлекающий момент. Где-то рядом. Он ощущал это задним умом, как порой идущий по тёмной безлюдной улице человек понимал, что вон те трое мощного вида людей в спортивных костюмах очень скоро будут его бить.
В Кондрате нарастало беспокойство. Он начал ёрзать на стуле и резко вертеть головой, одновременно прислушиваясь и втягивая носом воздух. Нет, всё было нормально, ничего необычного в воздухе не наблюдалось, запахи были стандартны. Да и звуки, доносившиеся из колонок и периодически из губ Александра, никаких особых ощущений не вызывали. Ещё раз прислушавшись, он попытался посмотреть одновременно в две противоположные стороны, но не смог. Он взглянул сперва на дверь, задержал на ней взор и, ничего не увидев, стал медленно, сантиметр за сантиметром, сканировать всё помещение. Взгляд его остановился на небольшой книжке в мягкой обложке голубоватого цвета. Она неприметно лежала в углу, и её сложно было бы заметить, если только намеренно не искать. Отдалённость угла порождала в нём слабый полумрак, который и скрывал голубоватую книгу от случайных глаз. Кондрата заинтересовало присутствие постороннего чтива, к тому же он немного успокоился, решив что причина его бессознательного беспокойства заключалась именно в этом новом объекте обстановки.
Он взглянул на свои ноги, сам не зная чего желая там увидеть, хмыкнул и пошевелил ими. Вид движущихся ботинок немного развеселил его. Он поднялся на ноги и неспешно, покачиваясь из стороны в сторону и производя круговые движения руками, побрёл к книге. Негромкие звуки, доселе наполнявшие комнату и являющиеся её неотъемлемой частью, исчезли. Наступила тишина. Он мог слышать собственное дыхание и сердцебиение. Взор его также был обращён только на книгу; создавалось впечатление, что книга светится слабым светом, а вокруг больше ничего нет - всё погружено во мрак. В какой-то момент он попытался взять себя в руки и расслабиться, но ничего не вышло.
Он стоял в углу, как порой непослушных детей ставят в угол лицом к стене. Но он не был ребёнком, он не был даже подростком, он был взрослым мужчиной. Но он стоял в углу и, склонив голову до подбородка, всматривался в надписи на книге в голубоватой обложке. На ней была изображена некая картина, на которой в свою очередь были нарисованы три греческих бога. Кажется, это была сцена убийства одного из них. В самом верху было написано имя автора, а посередине, как раз под картиной, название книги, которое он, сколько не напрягался, так и не смог прочесть. Дело было не в том, что у него было плохое зрение, отнюдь. Просто он пытался навести фокус, но глаза самопроизвольно смотрели чуть ниже. Наконец он бросил эту затею и позволил глазам смотреть куда они хотят.
Нижняя часть книги была немного выше, будто там была закладка; между страницами был небольшой угол расхождения. Кондрат, наконец, пересилил то чувство тревоги, которое около минуты вводило его в ступор, и поднял книгу. Она была лёгкая и тонкая - порядка ста страниц или меньше. Из неё выпала закладка. Кондрат заворожено следил за плавным падением коричневатой бумажки. Сделав несколько оборотов вокруг своей оси, она упала и уткнулась одним из своих краёв в его ботинок.
