Алекс Прохоров - Месть Жреца-некроманта
Растирая, освобожденные от цепей щиколотки, негр, глядя на келевста, как тому показалось слегка насмешливо, сказал:
- Моё имя Марумба. Полагаю, раз теперь я свободный человек, ты должен знать, как меня зовут. Мы ведь, теперь товарищи, одна команда.
- Конечно, - кивнул келевст, едва сдерживая ярость и желание пронзить наглому негру глотку. – Я Марк Петрий.
Освобождение рабов, между тем продолжалось. Поскольку сохранить полную тишину было невозможно: люди переговаривались, передвигались между скамьями, звенели, уже снятыми и ещё нет цепями, никто не услышал шагов, донёсшихся с самой нижней палубы. Если бы кто-то услышал эти шаркающие, приглушённые шаги, отчего создавалось впечатление, что идущие продвигаются вперёд медленно и с некоторым трудом, он поднял бы тревогу. Но никто не услышал. А после было поздно.
Когда со стороны дальних мест, где несколько рабов ещё не были освобождены, раздался вопль, полный ужаса и боли, никто сразу не понял, что же случилось. Тех, кого успели расковали, пихая друг друга, отхлынули прочь. Марк Петрий, напротив, расталкивая людей, направился в ту сторону. Он увидел, как двое либурнариев с мертвенно бледными лицами и остекленевшими, застывшими глазами вцепились зубами в одного из прикованных к скамье рабов. Один каннибал в шею, другой в плечо. Бедняга орал, обливаясь кровью, но мертвецы с плотоядной жадностью, хотя никаких эмоций и не отражалось на их застывших лицах, вырывали из его тела целые куски. В той же стороне располагался и люк, через который можно было попасть на ту самую палубу, где Сабин приказал пятерым либурнариям приковать их троих, умирающих товарищей. Теперь, все восемь солдат, обратившись в живых мертвецов, один за другим выбирались из люка. Похоже, приковать никого не успели, и те пятеро, что выполняли приказ Сабина, свалились раньше, сражённые болезнью мёртвых.
Появление живых трупов мгновенно вызвало панику. Все разом заорали и, толкаясь, сбивая друг друга с ног, бросились к лестнице, ведущей на палубу. В одно мгновение возле неё образовалась плотная толпа, так что никто не мог лезть ни на верх, ни отступить назад. Все орали, пихались и дрались друг с другом. Того, кто начинал взбираться по лестнице, стягивали вниз, все лезли вперёд, задние напирали, кричали от боли затоптанные и задавленные. Мертвецы приблизились вплотную и набросились на тех, кому не повезло оказаться дальше всего от спасительной лестницы. Толпа совершенно обезумела. Кто-то, от отчаяния напал на оживших с голыми руками, кто-то кинулся прочь, ища спасения в дальних углах палубы, кто-то продолжал попытки влезть по лестнице.
Рыча от ярости, охваченный отчаянием от того, что его план провалился, Марк Петрий рубил наотмашь мечом направо и налево, не разбирая ни живых, ни мертвых. Весь забрызганный кровью и липким бледно-зеленоватым гноем, он прорубал себе кровавый коридор к лестнице. Разрубив чью-то голову, распавшуюся двумя половинками, как переспелый арбуз, он, наконец, пробился к лестнице. Зацепившись, начал карабкаться вверх. Чья-то рука вцепилась ему в ногу. Обернувшись, он ткнул мечом в перекошенное от животного ужаса лицо одного из своих товарищей, спустившегося сюда вместе с ним. Тот взвыл и повалился под ноги орущих гребцов. Марк Петрий сумел подняться на одну ступеньку . Но тут, в ногу, опять кто-то вцепился. Мёртвой хваткой. Жесткими, холодными, как лёд пальцами. Боль пронзила щиколотку келевста. Обернувшись, он увидел одного из умерших либурнариев. Немигающие, затянутые тошнотворной мутью глаза смотрели прямо на Марка Петрия. Искривленный рот приоткрыт и из этой щели, источавшей смрад начавшегося разложения, текла вниз по подбородку зелёная дрянь. Келевст отсёк удерживавшую его руку. Оживший тяжело грохнулся вниз, а его рука так и осталась на ноге Марка Петрия. Отцеплять её не было времени. Келевст быстро выбрался на верхнюю палубу. Здесь, он, наконец, избавился от мёртвой руки, яростно отодрав ее, так что захрустели пальцы.
Отбросив руку, Марк Петрий затравленно огляделся по сторонам. Никого из оставленных здесь троих своих людей, он не увидел. Зато, со всех сторон к нему подступали только что ожившие либурнарии. Их было, то ли пятеро, то ли шестеро. Келевст перекатился по палубе, избежав рук, пытавшихся вцепиться в него и вскочил. Посмотрел вправо, потом влево и застыл с побелевшим от ужаса лицом. С левого борта, на гексеру неслась трирема. Её окованный металлом ростр был нацелен на середину огромного судна.
Мощный удар под ватерлинию! Хруст обшивки и треск ломаемых вёсел. Огромное судно содрогнулось. Марк Петрий, не удержавшись на ногах, свалился на скользкую от крови палубу. Снизу, из-под настила палубы раздались вопли и приглушённый стук падающих тел.
Несмотря на хороший разгон и силу удара, гексера, была слишком большим и мощным кораблём, чтобы перевернуться, или даже накрениться на бок от таранной атаки триремы. Но этого и не требовалось. Главное было пробить борт, а дальше – вопрос времени. «Гнев Нептуна» неминуемо затонет. Трирема начала, высвобождать из пробоины ростр. До слуха Марка Петрия доносились хорошо знакомые ему приглушенный бой барабанов и свистки гортатора[40], означавшие команду «Задний ход!»
Келевст поднялся на ноги и начал озираться по сторонам. Возле самого левого борта вода кипела и бурлила, врываясь через пробоину внутрь. По опыту, Марк Петрий знал, что если не принять никаких мер, даже такое огромный корабль, как «Гнев Нептуна» затонет через несколько минут. Разумеется, никто спасать судно не будет. Один за другим на палубу выбирались гребцы. Многие истекали кровью, как от полученных ран при драке и падении, так и от укусов. Потом, появился первый мертвец. Бывший римский либурнарий выбрался на палубу и, раскачиваясь из стороны в сторону, направился в сторону Марка Петрия. К нему шли и другие ожившие. Тонущее судно, их совершенно не заботило. Лишь живая, теплая плоть.
Келевсту была нужна лодка. Неважно, что будет потом, сейчас самое главное – спастись. Он мог бы и просто прыгнуть за борт, как это делали многие, но завладеть лодкой было бы предпочтительнее.
Один из мертвецов подступил совсем близко. Марк Петрий ударом ноги в живот отбросил его от себя и побежал по палубе в сторону кормы. На встречу ему попался бредущий, почти разорванный в клочья раб. Вывалившиеся внутренности волочились за ним по палубе, на лице ни осталось, ни одного места, которое бы не было разодрано зубами, плоть на руках и ногах была во многих местах съедена до костей, куски кожи свисали повсюду, как лохмотья одежды. Марк Петрий ударил мечом наискось, намереваясь снести мертвецу голову. Но тот, в последний момент пошатнулся, и меч отсёк лишь верхушку головы. Такая потеря не остановила ожившего. Разбрызгав во все стороны ошмётки мозгов, он продолжал наступать. Его скрюченные пальцы вцепились в плечо келевста, рот, заполненный кровью открылся. С криком отвращения, Марк Петрий отшвырнул от себя мёртвого каннибала. Тот с глухим стуком ударился о борт, но восстановив равновесие, вновь двинулся на живого. Впрочем, путь освободился и келевст, не желая тратить на мертвеца времени, бросился вперёд. До спасительной лодки оставалось совсем немного. Нужно было пробежать лишь мимо каюты, подняться по лесенке на верхнюю кормовую площадку и с помощью подъёмного механизма, с которым справился бы и один человек, спустить одну из трёх лодок на воду.
