Елена Усачева - Большая книга ужасов – 16
– Кто? – шепотом спросил Вовка.
– Малахов. – Лицо у капитана вытянулось. – Я – в комнату, а он оттолкнул меня и сюда побежал. Я сам видел, как в коридоре старик повернул в сторону выхода.
– Не было никого, – пожала плечами Алька, лукаво улыбаясь.
– Так! – снова произнес Виноградов, но уже менее уверенно. – Ладно… – Он беззащитно огляделся. – Дождемся утра.
Издалека раздался ровный гудок теплохода. Все посмотрели в сторону окон.
Утро и так заглядывало в комнату. Серый рассвет медленно пробирался по мокрой земле.
Предусмотрительный Макс подпер дверь, ведущую в каморку и к чердаку, стулом. Неунывающая Бабкина подвесила на нее колокольчик – если кто-нибудь захочет войти или выйти, медный перезвон даст об этом знать.
Мальчишки сидели по кроватям среди всеобщего разгрома. Вспоминать, кто что видел и что произошло, им уже надоело. Хуже всех себя чувствовал Спиридонов. Он осунулся, побледнел, намокшие волосы висели паклей.
– Ничего не понимаю! Ничего! – в который раз произнес он, с головой зарываясь в подушку. – Если бы неделю назад мне кто-нибудь сказал, что я испугаюсь детской страшилки, я бы его по стенке размазал. А здесь какая-то кукла… Скелет…
– Ты монету забрал? – хмуро спросил Максим.
– Забрал. – Колька пошарил по карманам. – Я ее лучше обратно положу, чем этому чучелу костлявому отдам. И откуда он узнал, что монета у меня?
– Это плата, – вздохнул Вовка, вспоминая сон. – Они требуют с человека все, что он смог скопить за жизнь. Эти монеты и их количество как-то связаны с тем, какая у тебя была жизнь. Наверное, чем лучше ты ее прожил, тем их больше.
– И сколько их было у тебя? – с подозрением спросил Спиря.
– Три, – смутившись, сам не зная чему, ответил Наковальников.
– Негусто.
В комнате повисла пауза.
– Смотрите! – вдруг заорал сидящий на подоконнике Пашка.
Все сгрудились около окна.
С негромким тарахтением к мосткам подошла моторная лодка. У руля сидел Андрей Геннадиевич. Он умело подвел лодку к свободному месту, заглушил мотор, перекинул веревку, легко перепрыгнул на доски, закрепил веревку о торчащий штырек.
Но уже на берегу походка его стала менее уверенной. Он стал приволакивать ногу и клонить голову набок. На середине двора хозяин остановился, с подозрением оглядываясь вокруг. Больше всего его расстроила погнутая береза.
На крыльце он снова остановился. Но домик молчал. Уставшие за ночь ребята тихо сидели по углам.
Первым к двери бросился Макс. Он выглянул в коридор, прислушиваясь к шагам на первом этаже. Минуту или две с половины хозяина раздавалось только неясное бормотание. Но тут тишину разрезал пронзительный визг. Не успели ребята пересечь коридор, как на втором этаже появился красный от гнева Малахов.
– Хулиганье! – с трудом переводя дыхание после быстрого подъема, орал он. – Кто вам позволил? Где он? Всех выгоню!
Но от лестницы он побежал не в сторону комнат, а к двери на чердак. Увидев открученный замок и приставленный стул, хозяин с визга перешел на прямо-таки предсмертный вопль. Резко зазвенел колокольчик. На этот звук в коридор высунулась Алька. Глаза ее азартно горели, с губ рвался победный крик. Но заметив посеревшего от гнева хозяина, она замерла.
Андрей Геннадиевич беспомощно дергал дверь. Весело тренькал колокольчик.
– Не надо, – подошла ближе Бабкина. – А то они опять оттуда полезут. Или еще кто придет… Похуже.
Посмотрев на Алину, старик сразу успокоился.
– Я же предупреждал, – одними губами прошептал он. – Сюда нельзя ходить…
В глазах его появилась тоска. Перед ним встал взъерошенный Галкин, и взгляд хозяина стал жестче.
– Кто посмел? – Старик качнулся, сжав кулаки. – Ты? – ткнул он скрюченным пальцем в ошарашенного Макса. – Или ты? – нехорошо глянул он на Пашку.
– Вы лучше скажите, что это было? – из-за спин ребят подал голос Спиря. – И при чем здесь вот это? – Он вышел вперед, крутя между пальцами монету.
Хозяин вздрогнул, снова сжал кулаки, раскрыл рот, чтобы что-то сказать. Но промолчал.
Он потоптался на месте, зачем-то еще раз дернул забаррикадированную дверь, прислушался к умирающему звону колокольчика и сквозь толпу пошел к лестнице. Ребята двинулись следом. На первом этаже старик помедлил, выбирая поворот, и, осторожно заглядывая за все углы и двери, словно боялся кого-то встретить, вошел в кают-компанию. Трясущейся рукой поднял перевернутый стул, смахнул с сиденья прилипшие водоросли.
– Может, чаю хотите? – предложила Ирка, с опасением поглядывая на своих осунувшихся «морячков».
– Уезжать вам отсюда надо, – пробормотал Андрей Геннадиевич, с грустью глядя в окно. – Не думал я, что все так далеко зайдет…
Словно в ответ на его слова, раздался долгий гудок парохода.
– Мы не можем, – с нажимом произнес Антон. – Паром не работает. Там корабли…
– Значит, уже поздно, – покачал головой Малахов и замолчал.
Никто не решался прервать его молчание. Но вот он поднял на ребят сверкнувшие слезами глаза, потер щеку замусоленным рукавом.
– Не я это начал, они сами сюда пришли, – дребезжащим голосом заговорил старик. – Прятались по углам, играли с тенями. Редко кто выходил на свет. Не знаю уж, чем им это место понравилось…
– Кто – они? – нарушила вопросом наступившую паузу Майка.
Малахов посмотрел на нее тяжелым долгим взглядом.
– Да кто ж их знает? – Он опять отвернулся к окну. – То вроде скелеты, то привидения. А то и двойники бывают, – со значением добавил он.
– Ой, – не выдержала Ленка.
– Войдет в комнату, сядет напротив тебя и молчит – как будто бы перед тобой зеркало поставили. Или того хуже – безобразничать начнет, вещи раскидывать, кровать переворачивать. Это уж как повезет, в каком он будет настроении.
Вовка понимающе закивал, вспоминая разгром на хозяйской половине. Значит, к нему кто-то приходил, они боролись, и старик, испугавшись, сбежал на моторке…
– Сюда уж и люди не ездят, а они все бродят. Простыни какие-то, глаза… – Он посмотрел в светлые лица ребят. – Ищут кого? Не знаю… А может, ждут…
– Нас, что ли? – нахмурился Спиря.
Старик мелко захихикал, но ничего не сказал.
– Почему же вы отсюда не уезжаете? – тихо спросила Майка.
Лицо Малахова стало злым.
– Это уже мое дело! – холодно произнес он. – Вас оно не касается! И вообще никто не имеет права меня об этом спрашивать! – выкрикнул он, пальцами впиваясь в сиденье стула. Его крик повис в кают-компании, затравленное эхо метнулось между влажных стен.
Повисла пауза.
– А кукла? – напомнил Серега, прервав слишком затянувшееся молчание.
– Кукла? – напрягся старик. – Какая кукла?
Серега с удивлением посмотрел на ребят, ища у них поддержки.
