Гильермо Торо - Штамм 3. Вечная ночь
“Если вашу мать нужно обработать, то ее обработают. Вы ничего с этим не сделаете. Они, наверное, уже забрали ее и она направляется на очистку. Вопрос с вашей же жизнью еще не решен. Надеюсь вы ее цените.”
Теперь стержень был у нее в руке. Она ухватила его.
“Это понятно?” - спросил он.
“Понятно” - сказала она сквозь стиснутые зубы.
“Ты должна быть гораздо более покладистой, когда я вызову тебя, так что будь готова. И улыбайся “.
Она хотела сейчас убить его нахер, когда он стоял перед ней.
Из приемной вдруг раздался взволнованный голос секретаря. “Сэр?”
Барнс ушел прежде, чем Нора смогла действовать, возвращаясь сама в прихожую.
Нора услышал шаги вверху по лестнице. Шлепающие звуки по полу - босые ноги.
Ноги вампиров.
Группа из четырех шкафоподобных, бывших когда-то мужчинами, вампиров ворвалась в офис. Тюремные татуировки покрывали провисающую плоть этих немертвых убийц. Секретарь ахнула и попятилась в угол, как только эта четверка зашла сразу после Барнса.
“Что это?” - спросил он.
Они говорили с ним: телепатически - и быстро. Барнс едва успел среагировать, прежде чем они схватили его за руки и практически понесли на руках, через дверь и дальше вниз по коридору. В это момент лагерь огласил звук сирены..
Где-то раздавались крики. Что-то происходило. Нора слышала и чувствовала вибрации дверей, хлопнувших внизу.
Секретарь оставалась в углу, за своим столом, телефон, приложенным к уху. Нора услышала тяжелые шаги, поднимавшиеся вверх по лестнице. Ботинки - определила Нора - значит это были люди. Секретарь съежилась в то время, пока Нора направилась к двери - как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фет торопится зайти внутрь.
Нора лишилась дара речи. Он нес свой меч, при этом никакого другого оружия не было видно. Его лицо выглядело как у дикого охотника. Благодарная улыбка появилась на ее лице.
Фет взглянул на Нору, а затем на секретаря в углу, затем повернулся, чтобы уйти. Он вышел из двери и почти исчез из поля зрения за углом, прежде чем он остановился, выпрямился, и оглянулся.
“Нора?” - удивился он.
Ее бритая голова. Ее комбинезон. Он не сразу узнал ее.
“Да” - сказала она.
Фет схватил ее, а она вцепилась ему спину, уткнувшись лицом в его грязное, немытые плечо. Он оторвал ее от себя, чтобы взглянуть на нее еще раз. Внутри он ликовал и благодарил удачу, позволившую найти ее, при этом пытаясь понять, что произошло с ее волосами.
“Это ты” - сказал он, касаясь ее головы. Потом он окинул взглядом ее фигуру. “Ты …”
“И ты” - сказала она, и в уголках ее глаз появились слезы. “Не Эф, опять. Не Эф. Ты.”
Он снова обнял ее. Несколько человек появились за ним. Это были Гас и еще один мексиканец. Гас приостановился, когда увидел Фета, обнимающего бритоголового узника лагеря. Прошло какое-то время, прежде чем он спросил: “Доктор Мартинес? “
“Это я, Гас. Неужели это ты?”
“А guevo! Тебе лучше поверить в это” - сказал он.
“Что это за здание?” - спросил Фет. “Администрация или что-то в этом роде? Что ты здесь делаешь?”
Она сразу не смогла вспомнить. “Барнс” - сказала она. “Из ЦКЗ. Он управляет лагерем - всеми лагерями!”
“Где, к чертям, его носит?”
“Четыре огромных вампира пришли и забрали его. Это его личная охрана. Он ушел туда.”
Фет зашел в пустой холл. “Сюда?”
“У него машина за воротами”. Нора вышла из холла. “Эф с тобой?”
Укол ревности. “Он снаружи сдерживает их. Я бы пошел за этим Барнсом ради тебя, но мы должны вернуться к Эфу “.
“Моя мать.” Нора схватил Фета за рубашку. “Моя мать. Я не уйду без нее”.
“Твоя мать?”, Сказал Фет. “Она все еще здесь?”
“Думаю, что да.” Она касалась лица Фета. “Я не могу поверить, что ты пришел сюда. За мной”.
Он мог бы поцеловать ее. Он мог бы. Среди этого хаоса, потрясений и опасностей - он мог бы. Мир вокруг них исчез. Только она - только она была перед ним.
“За тобой?” Спросил Гус. “Черт, нам просто нравится это убийственное дерьмо. Верно, Фет?” Улыбка подорвала его слова. “Мы должны вернуться к моему корешу Бруно.”
Нора с последовала за ними к двери, потом резко остановилась. Она повернулась к Карли, секретарь, все еще стояла за своим столом в дальнем углу приемной, телефон в ее руке висел рядом. Нора бросилась обратно к ней, глаза Карли расширились от испуга. Нора перегнулась через стол, схватила оставшуюся часть пирога с бумажной тарелки к и бросила его в стену, рядом с головой ассистента.
Но в момент ее триумфа, Нора чувствовала только жалость к молодой женщине. И брауни не имел такой приятный вкус как думала Нора.
Снаружи во дворе Эф рубил и отбивал атаки, очистив, как можно больше места вокруг себя. Расстояние в шесть футов было пределом для жала вампиров; суммарная длина его руки и меча подсказали ему эту цифру. Поэтому, он продолжал рубить и удерживать этот шестифутовый радиус серебра.
Но Бруно не разделял стратегию Эфа. Вместо этого он держал на прицеле каждого, кто появлялся, и поскольку он был очень эффективным убийцей, ему это сходило с рук до сих пор. Но он тоже уже устал. Он отошел от Эфа после того, как пара вампиров, начала угрожать им из его слепой зоны, но это было лишь уловкой с их стороны. Когда он клюнул на эту приманку, стригой разделил его с Эфом, заполнив разрыв между ними. Эф пытался срезать свой путь обратно к Бруно, но вампиры придерживались своей стратегии: разделить и уничтожить.
Эф чувствовал здание за спиной. Его круг серебра стал полукругом, его меч как горящий факел, удерживал вампиров в страхе. Некоторые из них упали на четвереньки, пытаясь схватить его за ноги и потянуть, но ему удалось нанести им несколько удачных и сильных ударов, и грязь на ногах побелела. Но, как только тела упали, радиус безопасности Эфа продолжил сокращаться.
Он услышал, как Бруно сначала заворчал, а затем завыл. Бруно прижали к высокому забору, который стоял по периметру лагеря. Эф увидел, что Бруно отрубил жало мечом, но слишком поздно. Бруно ужалили. Всего лишь мгновение прикосновения, проникновения, но урон уже был нанесен: червь пролез в рану, вампирский штамм вошел в кровяную систему. Но кровь Бруно не высосали, и он продолжил сражаться, даже с новой силой. Он продолжал драться, зная, что если он и переживет эту резню, он все равно обречен. Дюжины червей извивались под кожей его лица и шеи.
