Владимир Васильев - Гостиница
– Да с какого хрена он соскочит – этот новый мир?! – воскликнула Девчонка, заставив госпожу Мэр покорежиться от неблагозвучия вопроса. – Если старый, как вы катите, – естественная форма нашей жизни… Каждой свинье – своя лужа…
– Формы ветшают, переполняются, перестают соответствовать содержанию, то есть перестают обеспечивать людям даже не минимум счастья, а минимум комфорта, прежде всего, морально-эмоционального комфорта, необходимого для стабильного бытия. Новые формы возникают из недовольства старыми, понуждающего к духовному поиску новых форм. Конечно, недовольство не порождает нового, но стимулирует его поиски.
– Но какой он – этот кайфовый новый мир? – спросила чуть успокоенная Девчонка.
– Я не бог, – пожала плечами госпожа Мэр.
– Но вы – мать Бога! – серьезно заявила Девчонка.
– Никогда так не говори!.. И никогда так не относись к нему, если хочешь, чтобы он был счастлив! – встревожено и отчаянно потребовала мать.
– Но разве вы не сечете, что Город застолбил вашего сына Богом и ждет, когда он достигнет зрелости, чтобы изменить жизнь к лучшему?! – удивилась Девчонка.
– Знаю, – подтвердила госпожа Мэр. – И делаю все, что могу, для искоренения этого ужасного заблуждения.
– Но разве хреново, что вашего сына все любят? – удивилась Девчонка.
– Не любят, – потемнела лицом мать, – а ждут, когда он окрепнет, чтобы взвалить на него ношу своих проблем, свою интеллектуальную лень, свою духовную импотенцию, не способную породить алкаемого идеала, внутренняя потребность в котором гложет их слепые души… Эта ноша непосильна для одного человека!.. А когда она раздавит его, когда в немытой лапе их старых идеалов хрустнет предложенный им идеал, потому что они не смогут пролезть со своими пороками сквозь то игольное ушко, что служит воротами в новый мир, тогда они растерзают своего Бога от отчаяния и разочарования, от тоски несбывшихся надежд… Для начала его уже распяли…
– Но его распинал не Город! – попыталась Девчонка защитить незримо присутствующий за ее спиной демос.
– Нет, девочка, – грустно покачала головой госпожа Мэр, – Город – это каждый из нас. Он присутствует в каждом нашем поступке и слове. Поэтому каждый из нас и отвечает за то, что в нем происходит…
Из сумочки госпожи Мэр раздался негромкий зуммер. Она поднялась и достала маленький изящный мобильник.
– Госпожа Мэр! – раздался оттуда негромкий, но энергичный голос. – Срочно включите телевизор! Независимый канал!..
Она тут же подошла к стоящему в углу палаты телевизору и включила его. Обычно этим, якобы независимым каналом, пользовалась оппозиция. А к оппозиции надо относиться внимательно.
В экранное пространство медленно выплыло громадное голографическое изображение деревянной буквы “Х”.
– Что это? – прошептала, непроизвольно отшатнувшись, госпожа Мэр. Хотя уже начала догадываться.
– Хрест, – пояснил ей сын.
– Крест? – удивилась она.
– Нет, “х-рест” от буквы “Ха”… Мой хрест… Только как он попал сюда?
– Пока правительственные силы безопасности сбились с ног, тщетно пытаясь отыскать изуверов, надругавшихся над сыном госпожи Мэр, – словно отвечая на его вопрос, сообщил комментатор, – наши специалисты получили полную информацию о происшедшей трагедии!.. Смотрите, граждане Города!.. И уясните себе, что из-за попустительства и женской слабости нынешней власти такое могло произойти и с вашим ребенком или с вами… В нашем распоряжении есть и другая видеоинформация, доказывающая трагическую правоту нашего утверждения… Смотрите же, и содрогнитесь!..
– Мессир! – хмыкнула Девчонка. – Он же обещал, что сделает на тебе башли…
Госпожа Мэр быстро взглянула на нее, отметив про себя, что девчонка знает гораздо больше, чем говорит, но не нашла в себе сил оторваться от страшного изображения…
А на экране уже появился распятый кот, и Мессир поставил Мальчика перед выбором… И весь Город с замиранием сердца следил за этой неравной дуэлью двух нравственных систем.
Мальчик, внимательно слушавший свой диалог с Мессиром, заметил, что монологи Мессира в тех местах, где речь идет о сути его замыслов, искусно отредактированы. Но ощущалось, что этот негодяй не отказался от идеи сделать из него мессию…
Все выглядело подлинной высокой трагедией, хотя и не без налета театральности, за которую Мальчику было немного стыдно. Проще надо быть!.. Проще… Увы, дубль не переснимешь… А может быть, Мессир специально так все смонтировал?
Мальчик обнаружил, что уже не очень четко помнит последовательность слов и событий. Это огорчало, но он надеялся, что при медитативном сосредоточении ему удастся все вспомнить яснее…
Лицо госпожи Мэр расплылось в некрасивой гримасе, слезы ручьем текли из ее безумно распахнутых глаз. Мальчик вспомнил замечание Мессира о «ниагарских водопадах»… Девчонка наблюдала за происходящим с мрачной сосредоточенностью, не выказывая никаких признаков смущения или раскаяния.
Когда же, взяв на руки кота и обхватив за талию Мальчика, она уходила с ним во мрак, послышался голос, в котором Мальчик сразу узнал интонации Мессира:
– Десять лет прятала элита от народа его Бога, не позволяя ему познать себя… Когда же он в муках познал себя, его снова уводят во мрак духовного небытия… Неужели же народ стерпит, что у него отнимают Бога, а у Бога – его страдающий и жаждущий спасения народ?..
Это была уже явная провокация. И госпожа Мэр должна была немедленно на нее реагировать, чтобы предотвратить опасные последствия, но сердце матери сжалось от сострадания и ощущения громады надвигающейся беды, уже начавшей подминать под себя ее маленького сына.
– Госпожа Мэр! – раздался в телефоне голос секретаря. – Члены муниципального совета требуют экстренного заседания!
– Разумеется, – ответила автоматически госпожа Мэр, падая на колени перед кроватью сына. – Бедный мой! Как ты все это выдержал?!
– Увы, не лучшим образом, – отмахнулся от сантиментов сын.
– Ждите наших дальнейших сообщений. Независимая телекомпания всегда в гуще событий! – провещал телевизор.
– Ну, и натворил я дел! – сокрушенно воскликнул Мальчик. – А тебе теперь расхлебывать…
– Нарыв не прорывается, не созрев, – утешающе сказала ему мать. – Я уверена, что у тебя не было выбора… Мне показалось, что ты вернулся в этот мир с определенной целью. По крайней мере, судя по той фразе, которую ты произнес, едва родившись…
– Произнес? – удивился Мальчик. – Младенец?!..
– Еще один шанс, – похоже, сам себе сказал ты, посмотрев в окно на Гостиницу. А потом глянул на меня этим его взглядом, о котором я тебе говорила… Тогда-то я и почувствовала, что произошло…
