Ольга Горовая - Безумие ночи
Отвращение, безусловно…
Такая мысль…, по непонятной причине, разрушала Лили.
— Вчера вечером. — Опустив голову, чтобы ее лицо не было видно ему, пробормотала Лилиана. — Кто-то всегда приносил еду раз в сутки.
Какой-то странный звук…, ох, это было рычание (?!), окружил девушку.
— Хорошо. — Через мгновение, спокойно произнес мужчина. — Ты сейчас можешь принять ванну, это поможет тебе согреться. А потом, мы что-то придумаем с ужином…, точнее с завтраком.
О, неужели он улыбнулся? Лили прикусила губу, безумно желая увидеть эту улыбку Теодоруса.
Но это не было каким-то реальным, осуществимым желанием, не так ли?
Он привел ее мыться.
Что ж, она была благодарна этому мужчине, хоть и испытывала еще больший стыд от того, что это было действительно тем, что необходимо сделать… Месяц без достаточного количества воды, не делают вас душой компании, как правило, скорее, уподобляют выгребной яме, по вполне очевидным причинам…
— Это ванная? — Спросили Лили, слепо обводя комнату глазами, и «видя» свой затылок… — А здесь есть… зеркало? — Почти прошептала она, прикусывая от страха, смешанного с предвкушением, губу.
Казалось, мужчина был удивлен.
Лилиан не смогла бы сказать, отчего ей так показалось.
— Есть. — Наконец произнес Теодорус. — Но зачем тебе оно?
У Лили не хватило смелости попросить подойти к нему.
Просто не хватило…
Не готова была девушка признаться в том, что получила от него… и…, просто боялась, что увидев этого вампира, еще больше окажется… покоренной?
Возможно, именно поэтому.
Она просто сильнее наклонилась, заставляя волосы полностью закрывать свое лицо.
— Абсолютно незачем.
— Ты должна смотреть на меня, Лилия. — Пальцы надавили на подбородок девушки, заставляя ее поднимать голову.
— Я не хочу. — Опустошенно пробормотала она, но не смогла сопротивляться.
— Почему? — Теодорус начинал сердиться. Гневные нотки прорезались в мягкости голоса мужчины.
Лилиана промолчала.
— Почему? — Вампир повторил вопрос, начиная говорить мягко и вкрадчиво.
Но он еще больше злился…
Она, так же, как и образы его глаз, ощущала отголоски чувств вампира.
— Потому что я грязная и отвратительная! — Рассердившись на то, что его мнение о данном обстоятельстве, вызывает в ней такую горечь, почти прокричала Лилиана.
Это заставило мужчину засмеяться.
— Какое это имеет значение? — Его удивление было искренним или наигранным?
О, Боже! Как же ей хотелось увидеть этого мужчину!! Только… даст ли это понимание ей?
Отчего Лили была такой трусихой?!
— Это неважно, Лилия. — После недолгого молчания проговорил Теодорус. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда мы разговариваем. Просто, всегда, когда я рядом. Ты же это ощущаешь?
— Почему ты называешь меня так? — Вопросом на вопрос ответила девушка, гордо вскидывая голову. — Меня никто, никогда так не называл.
— Потому что я так желаю. — В его голосе не было самоуверенности или пафоса. Голая констатация факта. — Ты моя, и я решаю, как твое имя, Лилия.
— А Рохус? — Не удержалась от сарказма девушка.
— Это не твоя забота.
Теодорус отступил, увлекая Лилиану за собой, прерывая дальнейшие споры. И провел ее рукой по поверхности чего-то металлического и прохладного.
— Это ванна. Я включу тебе воду. — Лилиана затаила дыхание, пытаясь хоть немного лучше разобраться в том, что происходило, и унять бешеное сердцебиение от его близости, касания…
Шум воды отвлек…. показался ей райской музыкой.
Лили почувствовала мягкую дымку горячего пара.
Боже, это было блаженством — осознание того, что совсем скоро она будет наслаждаться ванной.
— Это полотенце. — Ладонь Теодоруса провела ее кисть по чему-то, пушистому и мягкому, наброшенному на край ванны. — Мыло тут. — Мужчина положил округлый брусок на ее ладошку, поворачивая руку Лили, почти позволяя рассмотреть его и…
Разрывая касание…
Оставляя девушку в темноте…
Накрывая ее волной страха, паники и отчаяния…
Это было ужасно — получить кусочек этого чуда, а потом, вновь, потеряться в ночи…
Горло Лилианы сжалось в спазме, заставляя задыхаться, не в силах сделать вдох.
Она начала поворачиваться, протягивая руки, натыкаясь на гладкость стены, на край ванной… ища Теодоруса и не находя мужчины.
— Подожди. — Почти прохрипела девушка, сдавленным от ужаса голосом. В безумной надежде, что шум воды не заглушил уход вампира. Что он еще здесь, в ванной. — Не уходи. Останься.
— Зачем, Лилия? — Голосом, тембр которого стал на два тона ниже, уже не мягкостью, шершавым и горячим касание, скользя по ее коже. — Я позабочусь о твоем завтраке.
— Останься. — Лилиана слепо повернулась на голос Теодоруса…
Внезапно, девушка ощутила перемещение, не вполне понимая, где она оказалась, ощущая, как сильные руки мужчины с принуждением обнимают ее тело, задевая ушибы и ссадины. Понимая, что упирается спиной в какую-то холодную и гладкую поверхность, а сама сидит на… мраморе? Граните? Чем-то прохладном и каменном…
— Мне кажется, что ты не понимаешь, о чем просишь, моя Лилия. — Почти прорычал вампир, касаясь губами ее уха, посылая по телу Лилианы дрожь, разливающуюся желанием по каждой клеточке измученного тела девушки. — Ты не имеешь представления о том, кто я. И что могу с тобой сделать…
У нее не было слов сказать что-то, только прерывистый вздох с трудом прорвался сквозь перехваченное горло.
— Я могу сломать тебя, моя Лилия, одним сжатием пальцев. Так же легко, как стебель цветка. Я ничем не лучше Рохуса. — Теодорус крепко обхватил лишь недавно отпущенную им ладонь девушки, крепко сжимая тонкую кисть пальцами, а потом, потянул ее вниз, прижимая к своему напряженному паху.
Так плотно, что даже сквозь одежду, Лилиана ощутила пульсирующие толчки возбужденной плоти вампира в свою ладошку.
Это… было ошеломляюще…
Добивающе…
Так, что сердце метнулось к горлу, еще больше осложняя дыхание…
Слишком много всего.
Свет…, дикое…, ни разу не изведанное ею желание такой неистовой силы…
Лилиана низко застонала, по своей воле, плотнее прижимая руку к твердой, большой эрекции мужчины, и сквозь брюки, обжигающей ее пальцы.
Вампир зарычал, заставляя и девушку сотрясаться отголосками этого звука.
— Если я останусь, Лилия… — Губы мужчины скользнули ниже, прикусывая мочку уха девушки зубами.
Понуждая ее тело изгибаться, загораясь пламенем.
А потом, начал говорить, низким, хриплым, завораживающим своим животным тембром, голосом, принося ей понимание, что Лилиана пропала. Бесповоротно. Окончательно.
