Юрий Кургузов - Кольцо Изокарона
Я мучительно старался вспомнить — каковы, ну каковы причины моего волнения?
Но не мог.
И тогда он…
— Сударь, — еле слышно сказал он. — Помните, во время нашей первой… то есть, не первой, а второй встречи, когда мне пришлось ночью в лесу, после вашего выдворения из замка, прочесть небольшую лекцию о всякого рода… м-м-м… нечисти, я обмолвился, что потом, возможно, попрошу о небольшом одолжении?
Я вспомнил. Это вспомнил.
— Ну-у… — осторожно протянул я. — Речь вроде о чем-то таком заходила, однако…
Он грустно улыбнулся:
— Извините, сударь, но время пришло, и сейчас не были бы вы так любезны сделать одну вещь…
И верите, даже еще не зная, какую именно, я задрожал.
А он — это почувствовал.
И сказал:
— Слушайте, я не собираюсь играть в кошки-мышки. Догадываюсь, что вызываю не самые светлые эмоции и чувства, но, к сожалению, кроме вас обратиться мне не к кому. Не буду вдаваться в детали, замечу лишь, что ни господин М., ни тем более Ян и особенно Горный Учитель н е м о г у т сделать то, о чем я сейчас покорнейше попрошу вас. Даже не попрошу — я буду умолять, потому что время подходит…
Сейчас или никогда… Знаете, а эта избитая фраза порой довольно верно отражает суть того либо иного момента. Так вот: сейчас вы можете сделать меня в каком-то смысле счастливым, а точнее — просто у с п о к о е н н ы м и у м и р о т в о р е н н ы м… — Он помолчал. — Если же… Если же вы откажетесь, то духу моему будет уготована жалкая и, увы, опасная для людей участь — навсегда остаться меж землей и небом и никогда не обрести покоя. А вот телу…
И тут…
И тут я вспомнил еще один разговор — с колдуном. Его рассказ о воскрешении мертвецов, свой, тогда вроде бы мимолетный вопрос — не проделывал ли он сам нечто подобное в окрестностях Волчьего замка, — и уклончивый ответ.
И кажется, я…
— Но позвольте, — волнуясь и запинаясь, заговорил я. — Если догадка моя верна, именно Горный Учитель должен, просто обязан…
Резкий, отрицательный взмах тонкой, невесомой руки:
— Я повторяю: он — н е м о ж е т! Если бы это касалось обычного… гм… человека — дело другое. А я…
— А вы? — напрягся я. — Что — вы?..
Он опустил голову.
— М е ч е н ы й… — прошептал он. — Я — м е ч е н ы й о б о р о т н е м…
И тогда меня прорвало.
— Да кто же вы, черт побери?! — заорал я.
Его бледное лицо исказила судорожная гримаса, и он скрипнул зубами…
— Кто?..
И внезапно я всё понял.
Я понял всё — и кто был сейчас передо мной, и что этот несчастный хотел.
И мною почему-то вдруг овладело полнейшее спокойствие и даже какая-то апатия.
— Хорошо, — кивнул я. — Где?
Он молча ткнул пальцем вправо, и я увидел невдалеке разрытую могилу, кучу земли и — низенький крест. Рядом на траве лежала лопата. Не говоря больше ни слова, я повернулся и пошел к могиле…
Через несколько минут я снова вышел к дороге, где ждал Ян с лошадьми. В безмолвной тишине протянул ему острый и тонкий серебряный штырь, на половину длины покрытый темной густой кровью.
Ян взял его и сунул за голенище сапога, а меня внезапно жутко вырвало прямо на куст притулившегося у обочины дороги чертополоха.
Глава XXVII
И теперь уж точно последняя. Больше я не хочу и н е м о г у расписывать в деталях и подробностях то, что случилось со мной в Волчьем замке. Только самое основное, самую суть.
Когда утром я снова не увидел за завтраком Каролину, то был озадачен уже не шутку — тем более что помимо главного (надеюсь, понимаете, что я имею в виду, — мои чувства и… даже самые серьезные помыслы в отношении этой девушки), на мой взгляд, вся наша компания находилась теперь в довольно двусмысленном положении: в замке фактически хозяйничали Горный Учитель и Ян; они отдавали какие-то распоряжения каким-то неизвестным, не виданным мною раньше людям и были озабочены буквально всем — вплоть до самой пошлой и прозаической хозяйственной жизни поместья. И через два часа я не выдержал.
Через два часа я поймал во дворе за рукав Яна и весьма резко сказал:
— Послушайте, я, конечно, понимаю, что роль моя в спектакле закончена и я здесь больше не нужен. Так вот, я собираюсь уезжать и перед отъездом хочу увидеть госпожу Каролину.
— Да? — как-то странно буркнул Ян.
— Да, — отрубил я. — Но ее почему-то нигде не видно. Что вы скажете на это? Я могу, в конце концов, с ней встретиться?
Он покачал головой:
— Нет.
— Как — нет?! — поразился я. — Что вы имеете в виду? Она не хочет?
Некоторое время одноглазый молчал. Потом, морщась, подергал себя за отросшую седую бороду и проворчал:
— Она не сможет, сударь.
— Но почему? — воскликнул я.
— Да потому, что она уехала.
— Уехала?! — потрясенно вымолвил я. — Уехала… Но куда?
Ян опустил свой глаз долу.
— Не знаю.
— Не верю, — зло проговорил я.
Он пожал плечами:
— Да и не верьте! Однако я действительно понятия не имею, куда отправилась госпожа Каролина. — Он помолчал и нехотя добавил: — Правда, мне, кажется, известна причина ее внезапного отъезда.
Я схватил его за руку:
— Так говорите же! Для меня это исключительно важно…
С минуту его глаз буравил меня пронзительным взглядом. Потом Ян повернулся и бросил через плечо:
— Идемте!
И мы пошли.
Мы вошли в замок, поднялись на второй этаж, и Ян, миновав несколько дверей с левой стороны коридора, толкнул пятую или шестую. Комната как комната, ничего особенного: обычная маленькая гостиная с диваном, креслами, секретером и прочим. Ян остановился посреди комнаты, а я непонимающе огляделся по сторонам.
— Ну и? Слушайте, что-то до меня не доходит.
Ян протянул руку:
— Смотрите. — И я увидел на небольшом резном столике в углу чью-то фотографию в рамке. Подошел поближе…
Со снимка на меня смотрело лицо мужчины. Примерно моего возраста, может, чуть старше. Бледный, взгляд напряженный, а в глазах не то грусть, не то… страх.
— Кто это? — спросил я, ставя фотографию на место. — Кто это, Ян?
Мой провожатый дернул щекой.
— Последний граф Батори. Последний владетель Волчьего замка.
— Тот самый? — догадался я. — Э-э-э… покойный… м-м-м… жених Каролины?
Ян кивнул:
— Тот самый, сударь, тот самый.
— Но… — Я с трудом подбирал слова, адекватные моим мыслям, которые, впрочем, тоже были далеко не самыми ясными. — Но Ян, я что-то не вижу связи!
Он уже снова был у порога.
— Скоро увидите. Следуйте за мной…
Мы опять спустились на первый этаж, потом вышли во двор, а потом Ян повел меня к каким-то хозяйственным постройкам, одна из дверей которых вела в подвал или заброшенный погреб, — в общем, что-то в этом роде. Подвал был глубоким — метров, наверное, шесть или семь, и по сравнению с царившим наверху летним теплом здесь было по-настоящему холодно.
