Джон Соул - Опекун
— Снег? — переспросила Марианна. — Но ведь только начало сентября!
Сторож пожал плечами.
— Такое произойдет не впервые. Прошлой зимой снега почти не было. — Насмешливая улыбка тронула его губы. — Лыжный сезон едва не сорвался. Еще одна такая зима, и наши дельцы будут по-настоящему огорчены!
— Судя по Вашему тону, не похоже, чтобы Вас это как-то беспокоило, — заметила Марианна. Сильный порыв ветра налетел с гор, и она подняла воротник толстой меховой куртки, которую нашла сегодня утром в шкафу для одежды. — Как Вы думаете, может быть, нам лучше завести лошадей назад в сарай?
— Они проведут еще немало времени взаперти, когда наступят холода, — откликнулся Сайкес, наблюдая за тремя лошадьми, которых он вывел на улицу пару часов назад. — Для них очень хорошо быть на природе — здесь их место. Неправильно держать их все время в сарае. Всегда удивляюсь, о чем они только размышляют, целый день выстаивая в стойле?
— Я не уверена, что они вообще думают, — заметила Марианна.
Сторож, привыкший к работе на свежем воздухе, покачал головой.
— Многие люди так говорят, но не верьте этому. Так им легче обращаться с животными. Они полагают, раз животные не умеют мыслить, то они и не страдают. Но Вы взгляните на них!
Марианна перевела взгляд на поле, где Шейка легким галопом бежала вдоль дальнего забора: голова высоко поднята, хвост развевается. Две других лошади — пятнистый мерин, на котором ездила Одри, и гнедая, принадлежавшая Джо, — стояли рядом, повернувшись друг к другу головами, и с удовольствием пощипывали траву.
— Вы обдумали то, о чем мы говорили с Вами на днях? Вы по-прежнему хотите уйти?
— Ну что ж, сейчас я скажу Вам, — протянул Сайкес, вытаскивая изо рта травинку, которую держал в зубах. — Да, я думал, но мне кажется, что поступлю не совсем правильно, если сорвусь с места и уйду, в то время, как Вы планируете по-прежнему оставаться здесь. — Он взглянул на нее краешком глаза. — А Вы планируете именно это, не так ли?
— Думаю, что да, — ответила Марианна и, помедлив, спросила: — Билл, что Вы мне можете сказать насчет Джо?
Взгляд сторожа слегка омрачился.
— А что насчет Джо?
Марианна помолчала, тщательно подбирая слова.
— Понимаете, мне кажется, что у него очень мало друзей. Вот, например, близнецы Стиффл живут недалеко, в самом конце дороги, казалось бы, они должны играть вместе, правда?
— Джо любит одиночество, — произнес Сайкес, по-прежнему не сводя глаз с пасущихся на поле лошадей. — В этом нет ничего плохого.
— Но почему? — настаивала Марианна. — Между ними что-то произошло? Алисон говорит, что и другие дети в школе, похоже, тоже недолюбливают Джо.
Билл Сайкес сплюнул на землю остатки травинки, которую жевал, обернулся и посмотрел наконец Марианне в глаза.
— Насколько я могу судить, в мире существуют два человеческих типа. Одни хорошо ладят с людьми, другие — нет. Обычно те, кто не уживается с людьми, прекрасно ладят с животными. Похоже, что Джо один из тех, кто скорее находит общий язык с животными. В этом нет ничего плохого.
Час спустя, когда Марианна ехала по дороге к городу, мысли ее вновь и вновь возвращались к тому, что сказал ей Билл Сайкес. Только ли этим объяснялось отсутствие у Джо дружеских отношений с другими детьми? И можно ли так легко объяснять ситуацию тем, что он отдавал предпочтение животным? Допустим, этим можно оправдать его уход в сарай позапрошлой ночью, когда он собирался там спать. Несмотря ни на что, мальчик, похоже, прекрасно ладит с Алисон и Логаном. К тому времени, когда она добралась до здания, где размещались все двенадцать классов сугарлоафской окружной школы, Марианна задумалась, а стоит ли ей вообще говорить с кем-то из учителей. Когда она позвонила сегодня в восемь часов утра директору школы и договорилась о встрече, это казалось ей вполне логичным поступком, но после небольшого разговора с Биллом Сайкесом она уже не была так уверена. Сайкес, кроме того, знал Джо практически всю его жизнь. Если бы у мальчика были проблемы, сторож бы наверняка знал о них.
Но сказал бы он ей об этом?
Она поставила «рейндж-ровер» на свободное место на стоянке и направилась в кабинет директора школы, где ее ожидала Флоренс Уикман.
— Я рада, что Вы сами позвонили мне утром. — Директор школы была крупной женщиной с преждевременно поседевшими волосами. Она провела Марианну в кабинет, закрыла дверь и указала на потертый кожаный стул, стоявший перед ее письменным столом. — Так получилось, что я и сама собиралась позвонить Вам сегодня днем.
Марианна присела на краешек стула, не пытаясь скрыть беспокойство.
— Вы собирались позвонить мне? — повторила она. — Какие-то проблемы с моими детьми?
Флоренс Уикман откинулась на спинку стула.
— Абсолютно никаких. Но я подумала, вряд ли Вы что-нибудь знаете о Джо, о его... — Она замолчала, будто подыскивая подходящее слово, затем тяжело вздохнула. — Думаю, «проблема» будет самым лучшим словом.
У Марианны упало сердце. Итак, здесь скрывалось нечто большее, чем просто тяга Джо к одиночеству.
— Полагаю, что я здесь именно по этой причине. Произошло два неприятных эпизода, и моя дочь рассказала мне, что многие дети, кажется, недолюбливают Джо. Понимаете, у меня такое чувство, будто мне не хватает информации.
Миссис Уикман взяла со стола папку, открыла ее и вручила Марианне.
— Думаю, Вы все здесь найдете. Когда Джо впервые привели в детский сад, он был самым робким и застенчивым ребенком из всех. Он почти ни с кем не разговаривал — такой был замкнутый. В этом нет ничего необычного, особенно если ребенок единственный в семье. Но по мере того, как Джо подрастал, он не становился более общительным, подобно другим детям. У него никогда не было лучшего друга и, казалось, он никогда и не хотел иметь такого. — Она указала кивком головы на папку. — У него было немало неприятностей, когда он пошел в школу, — продолжала директор. — Практически все учителя отмечают, что ему свойственна чрезмерная мечтательность. Очень часто он сидит, поглядывая в окно, как будто видит что-то, недоступное взору других. — Она замолчала, затем заговорила вновь. — И были драки.
— Драки? — эхом отозвалась Марианна.
— Драки не жестокие, — откликнулась директор школы, она нахмурила брови и между ними пролегла задумчивая морщинка. — Но очень странные. Когда он был в пятом, может быть, в шестом классе, это считалось самым плохим поступком, и дети старались никогда не затевать драк. Они расценивались как хулиганство отбившихся от рук учеников. А те, с которыми он дрался, всегда были старше и крупнее Джо. — Миссис Уикман вновь смолкла, затем, казалось, решила продолжить. — Меня всегда интересовало, не могло ли это иметь какого-нибудь отношения к Теду.
