Игорь Исайчев - Проклятая деревня
18 августа 2007 года. 16 часов 33 минуты. Колпинский район Санкт-Петербурга. Проспект Ленина, дом 62.
Мучимая дурным предчувствием Ольга не находила себе места, сто раз пожалев о своем опрометчивом согласии на рискованную авантюру. И, когда, наконец, с лестничной площадки послышался шум шагов, она со всех ног бросилась к входной двери, распахнув её не дожидаясь оглушительного в пустой квартире дребезга звонка.
Не успевший нажать на кнопку Алексей испуганно отскочил, чертыхнувшись от неожиданности.
– Вы что творите, теть Оль? – Неподдельно возмутился он. – А если бы вместо нас клыкастые оказались? А тут и двери нараспашку – заходи, кто хочешь, грызи кого хочешь!
Но Ольга, не слыша его, прикипела взглядом к безвольно повисшему на плечах незнакомого парня сыну. Горячая волна ударила в голову, пол поплыл под ногами и она, зажав рот ладонью, начала медленно сползать по стенке.
Не ожидавший подобного поворота участковый, помогавший Олегу занести в коридор окончательно провалившегося в беспамятство товарища, неуклюже попытался упокоить соседку:
– Да не переживайте вы так, теть Оль. Ромка головой здорово ударился, а так живой. Пару часиков отлежится и как новый будет… Давай, святой отец, тащи его в комнату, там где дверь открыта.
Изрядно подрастерявшая за время похода свой апломб, растерянно-притихшая Вика, присела рядом с находящейся в шоке женщиной и что-то тихонько зашептала ей на ухо.
Опустив Романа на кровать, Олег первым делом ощупал его голову. Но, кроме налитого, горячо пульсирующего желвака на затылке, других повреждений не нашел. Тогда он занялся располосованный по всей длине, насквозь пропитанным кровью рукавом.
– Вот же… – Монах в последнюю секунду поймал готовое сорваться с губ ругательство, мелко перекрестился и вполголоса пробормотал: – Как же ты, отрок, не уберегся? – Затем повернулся к присевшему на стул участковому. – Боюсь, парень-то не жилец.
До устало растирающего лицо Алексея не сразу дошел смысл сказанного. Он уронил ладони на колени, с минуту растеряно смотрел на угрюмо молчащего монаха, затем громогласно возмутился:
– Ты чего, отец родной, перегрелся?! Это, с какого же перепугу он не жилец?! Подумаешь, чайником об асфальт приложился? Вон даже до крови голову не разбил! – И продолжил, чуть сбавив тон: – Ничего страшного. Максимум денек поблюёт и никуда не денется, оклемается. А от порезов еще никто концы не отдавал.
Не вступая в спор, Олег аккуратно стащил с безучастно лежащего Романа куртку и приподнял поврежденную руку:
– Смотри внимательно.
Участковый тяжело поднялся и шагнул к нему. Две длинных, от ключицы до кисти, все еще продолжающих сочиться багровой сукровицей темно-багровых борозды, не были похожи на смертельное ранение.
– Ну и что? Царапины. Видали и хуже. Перекисью хорошенько обработать, так через пару дней следа не останется.
Хотя Алексей и сознательно кривил душой, прекрасно осознавая всю тяжесть полученной Романом травмы, но, как бы там ни было, у него не укладывалось в голове, что из-за неё приятель вот так запросто может погибнуть.
– Поверь, я бы не стал разводить панику – тяжело вздохнул монах, – будь это следы, скажем, от ржавой колючки. – Но эти отметины, – его палец легко коснулся отекшей, синюшной кожи, – оставили клыки вампира… – И, не сдержавшись, вдруг взорвался: – Пойми, дурья твоя башка, прости Господи, – это приговор!.. Дай Бог пацану до утра протянуть!.. Но, ужасна даже не его смерть сама по себе. Чтобы он не превратился в чудовище, кому-то из нас придется взять нож и отрезать ему голову!
Участковый, не находя слов для ответа, потерянно молчал. А монах, почувствовав странный дискомфорт, выпустил с глухим стуком упавшую на кровать руку Романа, и непроизвольно напрягшись, обернулся. На него, вцепившись в косяк побелевшими от напряжения пальцами, в упор смотрела Ольга.
Не сумев выдержать взгляд матери обреченного на жуткую участь парня, он опустил глаза. А женщина, мертвенным, лишенным интонаций голосом, произнесла:
– Забирай с собой детей и уходи. Я сама присмотрю за сыном.
Олег, со свистом втянув воздух сквозь зубы, собрался силами и выдавил:
– Это равносильно самоубийству. У него нет шансов.
Горько усмехнувшись, Ольга отрицательно качнула головой:
– Однажды я уже послушалась его отца и ушла. Больше такой ошибки ни за что не повторю. Не имеет никакого смысла тратить время на уговоры. Тем более, его у вас и без того не так много.
Упоминание об отце Романа, вроде не имеющее никого отношение к делу, странным образом заинтересовало Олега. И бывший спецназовец, наученный жизнью не оставлять без внимания любую мелочь, тут же переспросил:
– Простите великодушно, но, каким боком это связано с нашей проблемой?
Судорожно сглотнув, она все же сумела справиться с перехватившим горло спазмом и надтреснуто ответила:
– С этой нечистью, в отличие от вас, я уже сталкивалась девятнадцать лет назад, когда по распределению после медучилища заведовала фельдшерским пунктом на лесозаготовках. Эх, знать бы еще бы тогда, чем закончиться тот ранний визит молодого милиционера, попросившего помочь раненому в соседней деревне.
Ольга прервалась, накрытая волной нахлынувших горьких воспоминаний, но монах нетерпеливо поторопил:
– Дальше-то, дальше что было?
Она с глубоким вздохом пожала плечами:
– Все то же, что и сейчас. К нашему приезду все жители были уже мертвы. Вызванная подмога, не разбираясь, схватила моего спутника, а меня бросили в деревне. Только далеко они уехать не успели, нарвавшись на вампиров. Сергей, тогда чудом уцелев, сумел вернуться за мной. Потом мы нашли церковь, настоятель которой и разъяснил, что происходит. Мало того, не спрашивая особого согласия, включил в команду по уничтожению главного вампира. Он еще называл его истинным. Вот мы сдуру и ввязались в ночную драку, – голос Ольги дрогнул, звеня близкими слезами.
– И чем же закончилось ваша история? – Вновь проявил несвойственное ему нетерпение Олег.
Женщина, неряшливо пачкая пальцы черной тушью, смахнула с ресниц набежавшую соленую влагу и подняла глаза к потолку.
– Ничем. Священника разорвали первым, а Сережа, спасая меня, все же схватился с чудовищем. Останься я с ним, все, может, и пошло бы по-другому. А я испугалась, сбежала, и навсегда потеряла отца еще не рожденного сына. Теперь, надеюсь, вы понимаете, почему без Ромки я шагу отсюда не сделаю?
Монах, глубоко задумавшись, некоторое время поглаживал подбородок, переводя взгляд с Ольги на неподвижно распростертого на кровати Романа и обратно. Затем, порывшись во внутреннем кармане куртки, извлек миниатюрную радиостанцию. Нажав тоненько пискнувшую кнопку, включил устройство. Убедившись, что индикатор на дисплее показывает наличие связи, обратился к Алексею:
