Детская площадка (ЛП) - Борегар Арон
Опытный крикливый голос Грега был настолько громким, что его слова превратились в нечто бóльшее, чем фоновая болтовня. Его отвратительное послание было без проблем передано Бобби.
- Он дурит тебя, сынок! Убери этого ублюдка! Позаботься о нём…
Динамик внезапно отключился.
Вопрос уверенности, мешавший Бобби, испарился, когда он услышал голос старика. Однажды он уже заставил его гордиться собой, но теперь представилась возможность удвоить свои усилия. Изголодавшийся по вниманию подросток дёрнулся от ярости, злобно сжимая окровавленное лезвие.
- Я уделаю его, папа!
Кончик ножа прорезал тонкую кожу на костяшках пальцев Исаака. По мере того как мучительный порез проникал глубже, Исаак почувствовал, как сталь соединилась с его костью. Насосы крови подхватили вращение и ускользнули за ним.
Багровая жидкость брызнула на тело и лицо Бобби, окрасив зубы в его тревожной ухмылке. Брызги не остановили Бобби, даже несмотря на то, что они нанесли его более тяжёлыми мазками, они только усилили его дьявольский характер.
Исаак закричал громче, но его крики не оказали никакого влияния на ситуацию. Когда нож прорезался до такой степени, что почти полностью прошёл сквозь пальцы Исаака, он решил, что есть только один выбор.
Исаак продвинулся вперёд и подумал о Си-Джее, Тане и особенно Донни. Если ему позволят продолжать занимать руководящую роль, которую он украл, царство террора Бобби не закончится с ним. Исаак не был частью их семьи, но он чувствовал, что достаточно пережил с Си-Джеем и Таней, чтобы знать, что они хорошие люди. И он прошёл через ещё больше с Бобби, чтобы понять, что это не так. Донни будет последним человеком за пределами родословной Мэтьюзов. Исаак не сомневался, что Донни станет его заменой.
Когда лезвие всё глубже вонзилось в его скелет, Исаак почувствовал, как кости его руки ослабли. Он не сможет продержаться дольше. Момент истины для него настал.
Исаак ослабил левую руку и прыгнул, ухватившись за орудие насилия. Его нижняя ладонь схватила мокрое двустороннее лезвие и пальцы Бобби.
- Эй! Отстань от меня! - Бобби закричал.
Но Исаак устал слушать его команды. Он соскользнул с перекладины правой рукой и быстро обхватил запястье Бобби своей окровавленной хваткой.
- Отвали! Ты тяжёлый! Я… я не смогу удержать нас обоих! - вскричал Бобби, в его тоне теперь сквозила паника.
Не в силах придумать другой способ выжить, Исаак устремил отстранённый взгляд мимо руки Бобби в его глаза.
- Думаю, тогда мы проиграем вместе.
- Нет! Отпусти меня! Отпусти…
Апелляция Бобби была прервана. Вес всего тела Исаака, умноженный на инерцию карусели, истощили его бицепсы. Напряжение в руке, которую он схватил за ржавую трубу, уменьшилось, пока не стало достаточно слабым, чтобы удерживать их на месте.
Ссорливая парочка, регулярно отвергавшая друг друга за короткое время, проведённое вместе, в мгновение ока пролетела по воздуху. Их тела приземлились в непосредственной близости, шлёпаясь в чудовищное вещество внизу.
Когда их кадры соединились, острая пена поглотила их целиком, полностью погрузив в адский ужас. Почти сразу же соперники почувствовали потустороннюю агонию, когда их кожа зашипела и покрылась волдырями. Какой бы жестокой эта смесь ни была, она знала, как атаковать человеческое тело с непревзойдённой скоростью.
Жижа поспешно сняла с них одежду и приступила к работе над их мягкой внешностью. Как будто ингредиенты этого рагу были специально созданы для уничтожения человека.
Прорвавшись и выйдя на поверхность, все волосяные фолликулы на всём их теле стали воспоминанием о прошлом. Кроме того, крошечный вес, который создавала жидкость, капающая с их голов, оттягивалась к их скальпам, и их оболочки начали сниматься как перчатки. Неаккуратная кожа, сползающая с их черепов, делала их похожими на груды тёртого сыра, слишком расплавленного в микроволновой печи.
Ультраагрессивные отходы уже прожгли несколько слоёв кожи. Погружаясь под воду, каждый мальчик инстинктивно закрыл глаза, но неумолимый раствор разжижил их веки. К тому времени, как они достигли кислорода, обжигающая зелёная жидкость уже добралась до их зрачков. Зрения, которое каждый из них считал само собой разумеющимся с рождения, больше не было. Полосатая волна шипящей слизи была последним, что увидели Бобби и Исаак.
В финале разборки их некогда обычные сферы быстро раздулись. Глазные яблоки вывернулись наружу, расширяясь до точки извержения. Отвратительная вспышка вытолкнула мягкий, грязно-белый материал из их глазниц в жидкую смесь внизу.
Когда они метались по болоту, сырое розоватое мясо блестело там, где когда-то была их кожа. Смертельные химикаты быстро попали в их основные мышцы. Жидкость попала в суставы, связки и сухожилия. Вскоре она растворила достаточно плотских уз в их телах, чтобы отсоединить мышцы от костей.
Бешеные движения мальчиков замедлились, и каждое из их тел отключилось. Через несколько секунд они оба были статичны - стёрты и забыты окружающей вселенной.
В жизни Исаак и Бобби были вместе, как масло и вода, но после смерти это не имело бы значения. Когда порочный океан раскалённой жидкости уничтожил то немногое, что осталось от их тканей, мнения и различия, которых они придерживались в жизни, внезапно потеряли своё значение. Теперь они были одним и тем же; единый, всеобъемлющий суп из кипящих клеток, растворяющихся амбиций и потерянной молодости.
ОБРЕСТИ ВОЛЮ
Все потеряли дар речи.
Когда Рок осторожно взглянул на Тома и Молли, их безумие потрясло его.
Сокрушительная хватка, сплевшая их пальцы, покраснела. Когда воды печали хлынули из их глаз, зубастый оскал чудовищно растянулся на их лицах.
Ими овладела боль.
Рок видел, что родители достигли мрачного переломного момента в своём мучительном пути. Когда он пришёл к такой одиозной окончательности, его озадачили не столько эмоциональные элементы, которые они демонстрировали; это было их отсутствие.
Никакой ярости не было.
Не было никакого гнева.
Никакой истерики тоже.
Осталась только глубокая боль утраты; величайшая кража любви, сердца и обожания.
Они были сломаны.
- Чёрт! - хмыкнул Грег.
Рок мог сказать, что Грег явно расстроен потерей сына, но по сравнению с Томом и Молли это было скорее раздражением, чем агонией.
- По крайней мере, взял с собой парочку, - пробормотал Грег, пытаясь найти "светлую сторону" кончины Бобби.
Рок почувствовал отвращение. Грег был словно живым воплощением всего зла. Противоположность тому, что он видел в Гримли.
Том и Молли не считали своих детей пешками на шахматной доске. Даже когда они впервые приехали, ещё до того, как дети ступили на игровую площадку, Том проявлял к ним искреннюю и полную заботу. Деньги, которые предлагала Джеральдин, ни в коем случае не были так важны, как его семья.
Рок задавался вопросом, что бы он почувствовал, если бы Бобби сделал с Донни то же, что он сделал с Сэди и Исааком? Когда эта мысль закипела в его голове, Рок представил, что ощущение внутри него было где-то в сфере того, что чувствовали Гримли.
Но было и кое-что ещё.
Ярость, которой не хватало Тому и Молли, расцвела в Роке. Окровавленные розы мести так и просили раскрыться в его духовном саду. Но как только цветы будут готовы распуститься, Рок знал, что Джеральдин так же быстро срежет их со стебля.
Пока Рок смотрел, как карусель замедляет ход, стоны Тома и Молли впивались ему в душу. В то время как вопли разжигали гнев, от которого у него тряслись руки в карманах, страх, который внушила ему Джеральдин, всё ещё удерживал его пятки на месте.
КОНЕЦ?
Когда карусель остановилась, Си-Джей и Таня почувствовали удар опустошения. Плач стал новой нормой. Новые потоки слёз, которые они пролили, предназначались не только для Бобби, но и для Исаака.
Они вспомнили другую версию своего старшего брата. Того, который существовал до того, как зло и непоколебимая угроза запятнали его. Временами Бобби вёл себя как придурок и немного хулиган, но это не было похоже на то, чему они стали свидетелями на детской площадке. Каждый из них оплакивал в основном положительные чувства, которые, как они знали, он питал.
