Владислав Реймонт - Вампиры. Сборник
— Как папа! — невольно повторил Зенон, опускаясь на стул.
— В самом деле, дядя, в самом деле! — щебетала девочка, не отпуская его руки.
Зенон радостно слушал эти признания, но в то же время понимал, что ему никогда не придется называть ее своим ребенком.
Девочка вдруг понизила голос и таинственно произнесла:
— Знаете, дядя, Швипс приходит ко мне каждую ночь.
Он вопросительно поглядел на нее, не понимая, о ком идет речь.
— Это моя собачка. Мама говорит, что она мне только снится, но она в самом деле приходит, впрыгивает на кровать и лижет мне руки, пока я ее не поглажу, а потом свертывается в белый клубок и засыпает. А иногда она играет со мной, — хватает башмаки, прыгает через стулья, прячется, стоит на задних лапках. Странно только, что никогда не лает и не визжит. Правда, я не знаю, куда она днем пропадает. Я везде искала ее, а может быть, мама нарочно велит ее прятать?.. Сегодня ночью… когда пришла та рыжая, я на нее натравила Швипса. Маме я не сказала, потому что знаю, что нельзя людей собаками травить… Но я так ужасно ее боюсь, что не могла выдержать… Я указала на нее Швипсу глазами и говорю: возьми ее! Он бросился на нее и так гонял ее по всей комнате, так гонял, так грыз, что она пригрозила мне и убежала.
— Может быть, она больше не придет, — пробормотал Зенон, пораженный ее рассказом, тем более что Вандя рассуждала вполне трезво.
— Я буду на нее всегда науськивать Швипса, раз она такая подлая! — сердито говорила девочка. — Знаете, дядя, она приходит, садится вот здесь, где вы теперь сидите, и смотрит на меня таким ужасным взглядом. Я закрываю глаза, прячу голову под подушку и все-таки вижу, как она на меня смотрит. Мне становится так страшно, со мной что-то такое происходит, чего я не умею вам рассказать. Я не могу ни пошевелиться, ни позвать маму, ничего не могу сделать, — беспомощно развела она руками. — И зачем она меня пугает? — жалобно простонала Вандя, пугливо прижимаясь к Зенону.
— Не бойся, она уже не придет… и не надо об этом думать.
Вошла Ада и пригласила его пить чай.
— Мама, дядя теперь будет приходить каждый день!
Когда он, прощаясь, целовал ее, она шепнула ему на ухо:
— А то перестану дядю любить!
Он еще раз поцеловал ее и вышел.
— Мисс Бэти уже уехала. Она не хотела вам мешать, к тому же очень торопилась домой, так как у мистера Бертелета сегодня опять припадок, а Джо куда-то уехал.
Зенон и не заметил отсутствия Бэти, поглощенный мыслью о состоянии Ванди. Воцарилось тяжелое беспокойное молчание. Ада ежеминутно заглядывала в комнату больной, а Генрих, измученный и слабый, только вздыхал и бросал робкие взгляды на Аду и Зенона.
— Вандя мне все рассказала, даже о собачке. Я ничего не могу понять. Она вполне разумна, отлично понимает свое состояние и совершенно уверенно рассказывает невероятные вещи. Точно какая-то галлюцинация наяву. А может быть, это какой-то самогипноз? Ничего не понимаю.
— Для меня все совершенно ясно. Я вам уже говорила.
— Да, но рыжая незнакомка и ее злые, околдовывающие глаза — это не факт, а только ваше предположение.
— Может быть… А все-таки над нами нависло что-то таинственное… Я чувствую ее злое влияние… Но откуда пришло несчастье? Кому мешает наше тихое существование? Это меня ужасно мучит.
— Если даже все так, как вы предполагаете, то тайна останется неразгаданной.
— Прежде всего следует преодолеть эту злую, жестокую силу.
— Завтра привезу доктора, который занимается гипнотизмом.
— Для Ванди самым лучшим было бы вернуться домой, — робко проговорил Генрих.
— И я чувствую себя здесь гораздо хуже. Лондон для нас вреден.
— А доктор советовал ехать на юг. Вчера я получил письмо от одной знакомой из Сорренто, — там уже весна и тепло. Что вы думаете об этом?
Зенон невольно повторил слова, недавно произнесенные Дэзи:
— Таким ароматом дохнули на меня апельсиновые рощи, так засверкали голубые моря!..
Аду удивил чужой, тоскливый звук его голоса.
— Мне вспомнились какие-то стихи, — поспешно добавил он, ловя ее напряженный, подозрительный взгляд, и, переменив тон, стал их горячо уговаривать ехать на юг.
— Но ведь и вы поедете с нами? — поймала его на слове Ада.
Он обещал, не задумываясь, так как в этот момент желал этого от всей души.
— Бэти сегодня говорила, что они окончательно раздумали ехать на материк. Объясняла это болезнью отца, но у них там что-то случилось. Она становится с каждым днем все грустнее. Мне ее ужасно жалко.
— Ее жизнь очень тяжела. Тетки невыносимы.
— Теперь она очень огорчена состоянием своего брата. Из ее недомолвок я поняла, что они опасаются, как бы он не сошел с ума. Может ли это случиться? Вы ведь его хорошо знаете.
— Трудно сказать что-нибудь наперед, но он занимается вопросами, которые очень часто приводят к безумию.
— Бэти говорила, что и вы посещаете спиритические сеансы.
— Меня интересует этот род помешательства. Я был на нескольких заседаниях и видел необыкновенные вещи, которых мой ум и моя воля не могут принять, но которые все-таки являются действительным фактом. Впрочем, я не углубляюсь в исследование этого вопроса, и все эти фантастические явления собираю только как материал, который мне со временем пригодится.
— Я бы боялась сеансов и тех чудес, которые там происходят. Я убеждена, что во всех этих делах скрывается дьявол, который искушает человеческие души чудесами, гипнотизирует обещанием переступить порог непостижимого и увлекает в бездну.
— Что вы этим хотите сказать?
— Хотя бы то, что человек сходит с ума. Я боюсь этих темных сил. Может быть, ад существует не только в вашем суеверии и страхе. Мне кажется, что за пределами нашего сознания лежит ужасная бездна, в которой обитают какие-то ужасные чудовища, какие-то таинственные существа, невообразимые ларвы. И кто раз поддастся любопытству и заглянет туда, тот должен будет погибнуть. Я глубоко верю в Бога, люблю солнце и дневной свет, люблю жизнь я боюсь всего, что не из этого мира.
— И вы совершенно правы! — подтвердил Зенон, не желая продолжать этого разговора.
— Милые мои, уже очень поздно, — вскрикнул Генрих.
— Два часа! Простите, я убегаю!
— Значит, мы не будем теперь ждать вас понапрасну?
— О, нет, нет! И доктора привезу после обеда! — крикнул он, уже выходя.
Выйдя из гостиницы, он остановился, всматриваясь в пустую дождливую улицу. Вдруг подъехал экипаж и со звоном опустилось окно в дверцах.
— Скорее, холодно! — прозвучал чей-то знакомый голос.
— Вы здесь? — воскликнул Зенон, узнав Дэзи.
