Виктория Борисова - Теория невероятности
«Наверняка подделками торгуют, — думала она, с досадой выбрасывая бутылку в урну, — ведь говорят же по телевизору — нельзя ничего в палатках покупать!»
Ни теплый летний вечер, ни запах зелени, столь милый сердцу каждого городского жителя после пыльных и загазованных улиц, не радовали ее. Почему-то в этот час аллеи парка были почти безлюдны и пусты. Уже темнело, и Ирина невольно ускорила шаг. В шорохе листьев над головой ей чудилось что-то зловещее… Совсем как в ту ночь, когда она отправилась в лес, чтобы выполнить наказ колдуньи и зарыть под осиной тот трижды неладный сверток!
Ирина поежилась, как от холода. Все как тогда! Хотя под ногами не чавкает раскисшая грязь и теплый летний ветерок не швыряет в лицо дождь пополам со снегом, но казалось, что сама природа снова затаилась в ожидании какого-то важного и таинственного события, недоступного людскому пониманию.
Пусть парк отдыха вовсе не похож на подмосковный лесок, кругом асфальтированные дорожки, скамеечки, тут и там понатыканы летние кафе, а вдалеке виднеются очертания колеса обозрения и прочих аттракционов, но стоит свернуть на боковую аллейку — и вот уже кажется, что оказалась не почти в центре Москвы, а где-то за городом, далеко от жилья и людей.
И оставаться здесь одной надолго ей вовсе не хотелось.
К уже знакомому дому Ирина подошла в десять пятнадцать. Она опоздала и чувствовала себя немного виноватой из-за этого, но с другой стороны… С колдуньей Альбиной ей детей не крестить, и, скорее всего, больше они не увидятся.
По крайней мере, она искренне на это надеялась.
Ирина набрала номер квартиры на домофоне, но почему-то Альвина не отвечала очень долго…
Томительно тянулись минуты, из динамика раздавались протяжные звуки, похожие не то на длинные гудки в телефонной трубке, когда никто не подходит, не то на нудное кошачье мяуканье. Ирина уже начала терять терпение и думала, что делать дальше. Повернуться и уйти? Жаль напрасно потраченного времени. Нет, лучше набрать домашний телефон Альвины по мобильному.
Она порылась в сумке, достала бумажку, на которой старательно записала адрес и телефон во избежание дальнейших недоразумений, но в этот момент дверь подъезда распахнулась. От неожиданности Ирина отпрянула назад и выронила листок. Он закружился в воздухе, словно сухой осенний лист, и отлетел куда-то в сторону.
Из дома вышел высокий, симпатичный молодой человек. Увидев ее, он вежливо посторонился, давая ей дорогу, и даже дверь придержал. В свете лампочки, прикрученной над входом в подъезд, Ирина хорошо его рассмотрела. Похож на врубелевского «Демона», подумала она. Темные волосы, чуть смугловатая кожа, большие голубые глаза… Лицо с правильными, даже аристократическими чертами показалось ей одухотворенным, как у человека, воодушевленного какой-то важной мыслью, движения были быстрые и точные, походка — летящая. Впечатление немного портил кровоточащий порез на щеке. Наверное, побрился неудачно, решила Ирина.
И все-таки… Что-то с ним было не так. В облике его было что-то неправильное, неуместное и оттого пугающее.
Лифт не работал, пришлось подниматься пешком. Ирина чувствовала, как с каждым шагом ей становится все тяжелее дышать, руки и ноги наливаются тяжестью, а по спине ползет струйка пота.
«Надо все-таки спортом заняться! — со вздохом подумала она, остановившись передохнуть на площадке четвертого этажа. — Бегать, что ли, начать по утрам… А то так недолго и вовсе в старуху превратиться».
Она двинулась дальше. Пятый этаж… Шестой… Седьмой… Кто только придумал делать эти ступеньки такими крутыми! В старых домах потолки высокие и лестничные марши гораздо длиннее. Это тебе не мамина хрущевка, где потолок на голове лежит…
Вот, наконец, и пришла. Оказавшись у знакомой двери, обитой черной кожей, Ирина надавила кнопку звонка — и только сейчас сообразила, что именно ее так насторожило в молодом человеке, любезно пропустившем ее в подъезд. На руках у него были надеты черные кожаные перчатки! Интересно, зачем они ему понадобились в теплую июльскую ночь? Неужели теперь мода такая?
В квартире Альвины царила мертвая тишина. Ирина позвонила раз, другой, третий… Безуспешно. Она уже собралась было уходить, досадуя про себя на безответственную колдунью, но напоследок решила постучать — просто для очистки совести.
Ирина чуть толкнула дверь — и она легко распахнулась перед ней. В первое мгновение женщина застыла на пороге в нерешительности. Она точно знала, что заходить нельзя ни в коем случае, но вдруг что-то случилось? Может быть, хозяйке стало плохо и ей нужна помощь? Или она сама, каким-то невероятным случаем, забыла запереть эту проклятую дверь, а звонка просто не слышала? Спала, к примеру, или в ванне мылась…
Собравшись с духом, Ирина шагнула через порог. Как и в прошлый раз, в квартире стоял острый и пряный запах ароматических палочек, но сейчас Ирине показалось, что к восточным благовониям примешивается совсем иной запах — тошнотворный, сладковатый…
Запах смерти.
В коридоре было темно. Кажется, дома никого нет… Но Ирина увидела тонкую полоску света, пробивающуюся из-под двери той самой комнаты, где она уже была в прошлый раз. Может, хозяйка просто занята с очередным клиентом? Или отправилась в астральные миры и забыла вернуться вовремя? Но про открытую дверь ей все равно сказать надо!
Ирина прошла длинным коридором, вошла в комнату… От того, что она увидела там, ноги подкосились, а к горлу подступила тошнота.
Все вокруг было залито ярким электрическим светом. Никаких тебе больше свечей и таинственного полумрака! Даже «волшебный» светильник-шар оказался обыкновенной настольной лампой — правда, немного необычной формы. Вот и электрический шнур болтается, а она-то в прошлый раз вообразила себе невесть что! Карты разбросаны в беспорядке по столу, и скатерть болтается как-то криво… Вся комната производила впечатление театральной декорации, и ничего таинственного и волнующего здесь уже не было. Ирина даже была немного разочарована.
Но вовсе не из-за этого она почувствовала, как подкашиваются ноги, и застыла на месте, прижав руки к губам, словно пыталась сдержать рвущийся из груди крик ужаса.
Колдунья сидела в своем кресле — резном, тяжелом, с кучей разных завитков и финтифлюшек. Но сейчас только веревки удерживали ее тело, даже руки привязаны к подлокотникам. Голова Альвины свесилась набок, а лицо, посиневшее, с выпученными глазами, искажала гримаса боли и ужаса. И кровь, кровь еще не запеклась на руке! Вместо ногтя на указательном пальце зияла отвратительная рана.
Страшно подумать, что же здесь произошло.
