Ричард Матесон - Распространитель
Он довел обливающегося слезами старика до машины и отвез домой. Потом Альстон сказал, что ему лучше побыть одному, и Теодор ушел. Вскоре черно-белая полицейская машина остановилась у дома Альстона, и старик провел двух полицейских мимо дома Теодора.
Теодор некоторое время прислушивался к гневным крикам с улицы. Они звучали еще долго.
27 сентября
— Добрый вечер, — поклонился Теодор.
Элеонора Горс слабо кивнула.
— Я принес вам с отцом жаркое, — сказал Теодор, улыбаясь и протягивая завернутую в полотенце керамическую кастрюльку.
Когда она сказала, что ее отец ушел в вечернюю смену, Теодор изумился, словно бы он не видел, как пожилой господин уезжал сегодня после обеда.
— Ну что ж, — произнес он, — протягивая ей угощение, — тогда это лично для вас. С моими наилучшими пожеланиями.
Сойдя с крыльца, он увидел, что Артур Джефферсон и Генри Путнам стоят под фонарем чуть дальше по улице. Пока он смотрел, Артур Джефферсон ударил собеседника и спустя секунду они уже скатились в канаву. Теодор побежал к ним.
— Как вам не стыдно! — задыхался он, растаскивая противников.
— Не лезьте не в свое дело! — предупредил Джефферсон и выкрикнул, обращаясь к Путнаму: — Лучше скажи мне, как эта краска оказалась под твоим крыльцом! Полиция, может, и поверит, что твои спички случайно оказались у меня за домом, но только не я!
— Ничего я тебе не скажу, — с презрением отвечал Путнам. — Ниггер!
— Ниггер! Ну естественно! Ты, конечно, первый этому поверил, придурок…
Теодор стоял между ними пять минут. И только когда Джефферсон случайно угодил ему по носу, напряжение спало. Джефферсон вежливо извинился, затем, бросив убийственный взгляд на Путнама, ушел.
— Мне жаль, что он вас ударил, — с сочувствием сказал Путнам. — Проклятый ниггер!
— О, вы наверняка ошибаетесь, — сказал Теодор, зажимая ноздри. — Мистер Джефферсон говорил мне, как боится, что люди поверят этим сплетням. Это из-за стоимости двух его домов, ну, вы понимаете.
— Двух? — переспросил Путнам.
— Да, пустой дом рядом с ним тоже принадлежит ему, — сказал Теодор. — Я думал, вы знаете.
— Нет, — осторожно ответил Путнам.
— Так вот, дело в том, — продолжал Теодор, — что, если пойдут разговоры, будто мистер Джефферсон негр, стоимость его домов упадет.
— Как и стоимость всех остальных домов, — сказал Путнам, сверкая глазами. — Этот грязный сукин сын…
Теодор похлопал его по плечу.
— Как родители вашей жены проводят время в НьюЙорке? — спросил он, меняя тему.
— Они уже возвращаются обратно, — сказал Путнам.
— Отлично, отлично.
Он отправился домой и примерно час читал комиксы. Потом вышел из дому.
Дверь ему открыла Элеонора Горс с раскрасневшимся лицом. Халат был надет кое-как, глаза лихорадочно блестели.
— Можно мне забрать кастрюлю? — вежливо поинтересовался Теодор.
Она промямлила что-то и покачнулась, отступая назад. Он, проходя мимо, коснулся ее руки. Она дернулась так, словно он ее ударил.
— О, вы съели все, — сказал Теодор, заметив на дне кастрюли следы порошка.
Он обернулся к ней.
— А когда возвращается ваш отец? — спросил он.
Все ее тело напряглось.
— После полуночи, — проговорила она.
Теодор шагнул к выключателю и погасил свет. Он услышал, как она ахнула в темноте.
— Нет, — пробормотала она.
— Разве ты не этого хочешь, Элеонора? — спросил он, властно хватая ее.
Ее объятие было бездумным и горячечным. Под халатом не оказалось ничего, кроме распаленного тела.
Позже, когда она лежала на полу кухни и спала, удовлетворенно посапывая, Теодор принес фотоаппарат, оставленный за дверью. Опустив шторы, он уложил Элеонору в подходящую позу и сделал десяток фотографий. Потом пошел домой и вымыл кастрюлю.
Прежде чем отправиться спать, он набрал на телефоне номер.
— Служба «Вестерн юнион», — представился он. — У меня сообщение для миссис Ирмы Путнам, Силмар-стрит, двенадцать ноль семьдесят.
— Это я, — отозвалась она.
— «Сегодня днем ваши родители погибли в автокатастрофе, — сказал Теодор. — Ждем распоряжений по поводу отправки тел. Шеф полиции, Талса, Окла…»
На другом конце провода раздался придушенный хрип, удар, а потом крик Путнама: «Ирма!» И Теодор повесил трубку.
После того как уехала «скорая», он вышел на улицу и вырвал еще тридцать пять плющей Джозефа Альстона. В куче растений он оставил второй спичечный коробок Путнама.
28 сентября
Утром, когда Дональд Горс ушел на работу, Теодор вышел из дому. Элеонора попыталась закрыть перед ним дверь, но он все равно вошел.
— Мне нужны деньги, — сказал он. — А вот мой товар. — Он кинул пачку фотографий, и Элеонора отшатнулась, зажимая рот. — Ваш отец получит их сегодня же вечером, — сказал он, — если я не получу две сотни долларов.
— Но у меня…
— Сегодня вечером!
Он поехал в деловой квартал, в риэлторское агентство Джеремайи Осборна, где продал мистеру Джорджу Джексону свободный дом по Силмар-стрит, двенадцать ноль шестьдесят девять. Он пожал мистеру Джексону руку.
— Вам не о чем беспокоиться, — заверил он. — Семья, живущая в соседнем доме, тоже черная.
Когда он вернулся домой, перед домом Бакусов стояла полицейская машина.
— Что случилось? — спросил он Джозефа Альстона, который неподвижно сидел у себя на крыльце.
— Миссис Бакус, — безжизненным голосом ответил старик, — пыталась зарезать миссис Феррел.
— В самом деле? — изумился Теодор.
Тем же вечером у себя в конторе он сделал запись на семисотой странице своей учетной книги.
Миссис Феррел умирает от ножевых ранений в местной больнице. Миссис Бакус в тюрьме, подозревает мужа в адюльтере. Дж. Альстон обвиняется в отравлении собаки и, возможно, в чем-то еще. Сыновья Путнама обвиняются в убийстве собаки Альстона и уничтожении его растений. Миссис Путнам умерла от сердечного приступа. Мистеру Путнаму предъявлено обвинение в уничтожении частной собственности. Джефферсона подозревают в том, что он негр. Маккэнны и Мортоны смертельные враги. Кэтрин Маккэнн считают состоявшей в интимной связи с Уолтером Мортоном-младшим. Мортонмладший отправлен в школу в Вашингтон. Элеонора Горс повесилась. Работа завершена.
Пора переезжать.
Примечания
1
Дахау – концентрационный лагерь в фашистской Германии. (Прим. ред.)
