Грэм Мастертон - Дитя Вуду
Поколебавшись, я сказал:
— Да. Да, нашел.
— Он еще жив?
— В каком-то смысле, да.
— Где он, чувак? Мне нужно знать.
— Не уверен, что должен тебе говорить.
— Чарли… Разве мы не были друзьями?
— Были, пожалуй.
— Чарли, ты должен мне сказать, где он. Должен.
В голосе его звучала такой страх, что я понял: надо сказать. Я как бы со стороны, словно чревовещатель, слышал, как называю адрес. Я и думать не смел, что может случиться, когда Джими попытается вернуть своего вуду. Может, с самого начала мне не следовало совать нос в чужие дела. Говорят же, очень опасно связываться с покойниками. У покойников другие потребности, чем у живых, другие желания. Покойники куда более кровожадны, чем мы можем себе представить.
На следующее утро после завтрака я отправился к Джону. Я позвонил в дверь, и меня впустила суетливая старушка, у которой на плече сидел полосатый кот.
— От вас, ребята, одни неприятности, — пожаловалась она, шаркающей походкой удаляясь по коридору. — Один шум. Только громкая музыка. Вы просто хулиганы какие-то.
— Простите, — произнес я, хотя и сомневался, что она меня слышит.
Я поднялся по лестнице к комнате Джона. Перед дверью я замешкался. Я слышал кассетник Джона и звук бегущей воды. Я постучался, но слишком тихо, чтобы Джон меня услышал. Постучал еще, уже громче.
Ответа не было. Лишь струйка воды из крана и кассетник, крутивший «У тебя есть опыт?».
— Джон! — позвал я. — Джон, это Чарли!
Я открыл дверь. Я знал, что произошло, еще до того, как полностью осознал открывшуюся моему взгляду картину. Джими побывал здесь до меня.
Туловище Джона лежало на пропитанном чем-то темным покрывале; его тело было вскрыто и разодрано так, что легкие, кишки и печень были обильно разбросаны вокруг, скрепленные обрывками жира и кожи. Голова плавала в наполненной по края раковине, покачиваясь вверх-вниз вместе с потоком воды. Время от времени правый глаз укоризненно поглядывал на меня из-за фаянсовой закраины. Оторванные ноги в луже крови были засунуты под кровать.
Вуду исчез.
Я провел в Литлхэмптоне неделю, «помогая полиции в расследовании». Они знали, что я этого не делал, но сильно подозревали, что я знаю, кто это сделал. А что я мог им сказать — «Конечно, инспектор! Это был Джими Хендрикс!»? Меня бы тогда упрятали в одну из психушек на побережье в Истбурне.
Джими больше не объявлялся. Не знаю, как покойники переплывают море, но точно знаю, что они это делают. Это одинокие фигурки, стоящие у поручней зарегистрированных в Исландии транспортных судов, всматривающиеся в пенную кильватерную струю. Это безмолвные пассажиры на местных автобусах.
Возможно, он убедил старуху забрать вуду обратно. Может, нет. Но я пришпилил к стенке у себя на кухне обложку альбома «У тебя есть опыт?», иногда смотрю на нее, и мне хочется думать, что Джими упокоился.
