Томас Лиготти - Забытое сумеречное искусство
Аргумент последовал — отец пришел в адскую ярость. Он охладил пыл сына причудливыми угрозами, которые не имеют аналогов в человеческом языке. Кара обещала быть чудовищной. После — подавленный мальчик подошел к своей тетке, ища поддержку. Эта женщина с меловыми щеками и запавшими глазами, коснулась плеча мальчика и легко притянула к себе одним пальцем, будто его тело было игрушечным и невесомым. Они говорили угрюмым шепотом, почему-то казалось, что у них были давние отношения.
Видно, согласно своей роли в этой пьесе, девочка сделала шаг вперед и сказала что-то адрес матери — злобное и едкое. Но та так и не произнесла ни слова. То, что она выслушивала от своей дочери, можно было понять, только находясь в самых темных местах человечества. Каждое их высказывание было похоже на беспорядочную оперу зла, хор кричал благочестивые псалмы переполненные богохульством и похотью.
"Я не буду одним из вас" — я думал, что кричал на них. Но звук моего голоса был не так силен, как их. Семья вдруг перестала препираться между собой. Мой порыв укрепил их. Рот, с неровными зубами, похожими на испещренные надгробиями кладбища, улыбнулся мне. Выражение на их лицах, рассказали мне кое-что. Они видели мой растущий голод, пыльные катакомбы моего горла требовали кровавого питания. Они знали мою слабость.
Да, они остались в моем доме.
Да, я принял меры, чтобы скрыть исчезновение слуг, ведь я богатый человек и знаю, что можно купить за деньги.
Да, безопасность им обеспечена.
Да, да, да, я согласился на все; я буду заботиться о них.
Ночь, ночь, ночь. Ночь, ночь, ночь.
