Валерий Моисеев - Ворон (СИ)
Ему повезло, что в момент хлопка он не сделал вдоха, не то ему выжгло бы легкие. Но хлынувшая на него из разбитого стеклопровода кислота окатила ему спину и попала на лицо.
Боль была настолько нестерпимая, что Виталя пронзительно закричал, и проснулся.
Тяжело дыша, весь мокрый от ледяного, липкого пота, он выпутался из мокрой простыни и сел на кровати. Кошмарный сон снился ему с завидным постоянством пару раз в неделю. С того момента, когда он из красавца Витали превратился в кошмарного урода по прозвищу Шершавый прошло уже два года.
Как ни странно, но врачам все-таки удалось спасти его. Они совершили невозможное и вернули Шершавому зрение. Но лучше бы он ослеп, чтобы не видеть свое лицо в зеркале.
Неожиданно, Шершавый понял, что он проснулся не от собственного крика. Его разбудила трель смартфона. Кто-то упорно звонил ему.
— 5 —
Всю дорогу до своего коттеджа, Аристарх нежно сюсюкал с парнем, которого зацепил в «Сиреневом лотосе». Одновременно с этим, он зорко следил за висевшим у него на хвосте серебристым «Пежо». При всем желании он не мог рассмотреть, в зеркало заднего обзора, кто сидел за рулем. Впрочем, ему на это было решительно наплевать. И так было ясно, что это не Санта Клаус с подарками.
Был еще, правда, один тухлый вариант. Не исключено, что за ним увязался сутенер Даниила, именно так отрекомендовался обесцвеченный парень. Но Аристарх тут, же отмел эту мысль, как несерьезную. Сомнительно, чтобы этот малохольный дрищ мог всерьез заинтересовать солидных, денежных клиентов. А, следовательно, он был неинтересен также и сутенерам, из-за своей низкой финансовой отдачи.
Так что, скорее всего, Дэн занимался тем, чем занимался, в одиночку на собственный страх и риск, на свою многострадальную задницу. И сегодня ему удалось, наконец, вытянуть свой счастливый билет. Он нашел-таки приключения, которые эта часть его тела вряд ли сможет пережить.
Аристарх иронично всхрюкнул и вернулся к своим мыслям.
Сомнения в собственной гениальности не посещали его уже лет с пяти. Но к его огромному сожалению, это обстоятельство прошло незамеченным для большинства окружающих его людей. Так было в детстве, юности и более зрелом возрасте.
На сегодняшний день все, что он смог достичь — это была должность главного технолога на захудалом Химическом заводе. И если ему ничего не удастся предпринять в самое ближайшее время — это будет пиком его научной и жизненной карьеры.
Но Аристарх Лютый не был бы самим собой, если бы у него в рукаве не был припрятан козырной туз. Причем такой масти, что его самого иногда брала оторопь от того в какие нехоженые, запретные дебри он забрался.
Научные интересы Лютого простирались весьма далеко. В частности, он смог безошибочно поставить себе неутешительный диагноз. Он был гениальным ученым, спятившим в результате конфликта между завышенной самооценкой и вопиющим игнорированием его выдающихся научных достижений официальной наукой. Впрочем, чего еще можно было ожидать от этих безмозглых снобов, его высокоученых коллег?
Чванливые чистоплюи, которые упорно не хотят признавать простого и очевидного факта. Того, что истинная наука делается руками по локоть перепачканными в крови и дерьме!
Аристарх в бессильной ярости скрипнул зубами, чем сильно напугал, сидевшего рядом с ним на переднем сидении Дэна.
Скосив в его сторону глаза, Аристарх растянул рот в волчьей улыбке и проникновенно произнес:
— Это от нетерпения, милый!
Хотя, нужен ему был этот прыщавый задохлик, как саморез покрышке! Аристарх прихватил его с собой единственно для того, чтобы иметь под рукой заложника, если менты начнут уж совсем докучать ему.
Впрочем, сомнительно чтобы его шеф позволил зайти делу настолько далеко. Хозяин Химического завода Юрий Петрович Репин уже давно и плотно завяз в экспериментах Лютого. Номинально являясь его хозяином и работодателем, он фактически был его полноправным компаньоном. В их тандеме Аристарх был мозгом, а Юрий финансами.
Аристарх злорадно проследил взглядом, как за медленно закрывающимися воротами остался серебристый «Пыжик» с ментовской наружкой. Судя по тому, что его прямо здесь не приняли под белы руки, у них не было постановления ни на арест, ни на обыск коттеджа. Может быть он, вообще, зря развел панику?
Толкнув массивную бронированную дверь, он пропустил вперед себя Дэна и вошел за ним следом.
— Пр-р-р-ивет! — раздался из темноты прихожей надтреснутый, какой-то нечеловеческий голос.
После этого Аристарху пришлось отдирать от себя приникшего к нему в испуге Дэна.
Включив свет, он ободряюще пояснил:
— Не бойся — это ворон! Привет, Карл!
— Пр-р-р-ивет! — ответил ему огромный черный ворон, сидевший на верху платяного шкафа.
Наклонив крупную голову, он звонко клацнул мощным клювом, после чего иронично заметил:
— Жизнь — дер-р-рьмо!
— Мудрое замечание! — иронично фыркнул Аристарх. — Познакомься — это Дэн!
— Педр-р-рилка! — презрительно констатировал Карл, после чего спланировал со шкафа на пол.
Громко цокая когтями по паркету, ворон вразвалочку зашагал в комнату.
— Что-то ты неласково встречаешь нашего гостя, Карлуша, — заметил Аристарх.
— Жизнь — дер-р-рьмо! — не оборачиваясь, пояснил ворон причину своего плохого настроения.
— Дэн, не обращай внимания на его брюзжание, — ободряюще улыбнулся Аристарх парню. — Все мы с возрастом становимся ворчливыми. А Карлу почти сто лет.
— Стар-р-рость — не р-р-радость! — сварливо каркнул ворон.
— Да я не сержусь, мне даже забавно! — натянуто рассмеялся Дэн.
— Ну, забавного, тут честно говоря мало, — добродушно проворчал Аристарх ласково прижимая, невесть откуда взявшийся у него в руке, электрошокер к шее парня.
Когда ему наскучило терзать трескучими разрядами тощее тело, он с отеческой заботой перенес его на диван. Весело насвистывая, Аристарх вышел из комнаты и вскоре вернулся с большой бобиной скотча. Связав руки и ноги, пребывающему в бессознательном состоянии Дэну, он тщательно упаковал его.
— Ну, вот и ладненько! — воскликнул Аристарх и, взвалив получившуюся гусеницу на плечо, направился в лабораторию.
Святая святых Аристарха располагалась в цокольном этаже особняка. Именно там он колдовал над тем, что должно было обессмертить его имя, принести ему славу, деньги и Нобелевскую премию.
Неловко зацепив головой Дэна о дверной косяк, Аристарх пробормотал:
— Миль пардон, мой юный друг!
Тщательно поднимая ноги, чтобы не споткнуться о переплетения разноцветных кабелей он приблизился к странной установке, занимавшей добрую половину просторной комнаты. Сгрузив свою ношу на прозрачное пластиковое ложе, отдаленно напоминающее секционный стол в анатомичке, он счастливо улыбнулся.
