Кирилл Бенедиктов - Завещание ночи. Переработанное издание
— Крутить твою загогулину, профессор, — выдохнул тот, хватаясь за винтовку. — Эх, напугали вы меня… а чего это тут делается, а?
Бритый энкавэдэшник поднял голову и посмотрел на прячущегося в тени Аристарха Петровича. Профессору показалось, что на него в упор глядит какая-то огромная рептилия, вроде анаконды или африканского питона. Ноги мгновенно сделались ватными.
— Рядовой Попов, ко мне, — скомандовал Резанов ровным, лишенным всякого выражения голосом. — И вы, профессор, тоже.
Попов, расправив плечи, строевым шагом двинулся к капитану. Аристарх Петрович хотел крикнуть ему что-то предостерегающее, но слова застряли в горле.
— Вольно, боец, — сказал бритый.
Рыжий Попов остановился, будто налетев на невидимую стену. Потом со стоном опустился на колени, зажимая руками живот. Потом повалился на бок и засучил ногами.
— Ну же, профессор, — повторил энкавэдэшник, вытирая штык о галифе. — Я жду.
— Нет, — пробормотал Аристарх Петрович, с ужасом чувствуя, как ноги сами несут его к человеку, которого лама Чимит называл Хромцом. — Нет, товарищ капитан, не надо, я ничего не видел, я ничего никому не скажу.
— Конечно, — сказал капитан. В глазах его профессор видел тот же клубящийся мрак, что и в хрустальных глазницах черепа. — Разумеется, вы ничего никому не расскажете.
Аристарх Петрович не успел заметить удара. Перед глазами его вспыхнули огненные круги, и он рухнул на каменный пол.
— Это не значит, что я оставлю вам жизнь, — скучным голосом произнес где-то наверху невидимый энкавэдэшник. — Просто у меня есть к вам еще несколько вопросов. Однако вот этого — он пнул носком сапога тело настоятеля — следует допросить первым. Скоро начнется некроз мозга, а это не располагает к длительным беседам…
Аристарх Петрович услышал, как тяжело звякнул хрусталь жуткого черепа. Подул пронизывающий до костей ветер. Одна за другой гасли горевшие вокруг мандалы свечи. Где-то под потолком храма послышалось леденящее душу пение — заунывное, страшное, напоминающее рев длинных тибетских труб.
Преодолевая боль во всем теле, Аристарх Петрович приподнял голову и увидел, как открываются глаза мертвого уже ламы Чимита — закатившиеся, без зрачков, но каким-то сверхъестественным образом видящие.
— Говори, — приказал тот, кого настоятель называл Хромцом.
И мертвые губы старика послушно зашевелились.
Аристарх Петрович закричал.
ЧЕРЕП И КОСТИ
— Клиент доволен, — сообщил Сашка Косталевский, пододвигая ко мне пухлый конверт. — И намекает, что готов повысить расценки, если контракт будет продлен.
Толстые его пальцы сладострастно терлись друг о друга. Косталевский был профессиональным посредником и привык делать деньги из воздуха. Иногда я ему в этом помогал. Но сейчас у меня были совсем другие планы.
— Нет, — отрезал я, убирая конверт в карман. Пересчитывать, конечно, не стал — Косталевский хоть и жуткий жмот, но не дурак, и знает, что даже пустяковый обман обойдется ему слишком дорого. — Нет, нет и еще раз нет. С сегодняшнего дня я в отпуске.
Мы сидели в баре ресторана «Речные заводи» — тихого, респектабельного местечка неподалеку от Красносельской. Помешанный на здоровье Сашка с видимым отвращением пил морковный сок, я цедил водкатини (если кто не знает — одна часть водки, две части сухого мартини, апельсиновый сок по вкусу. Взбалтывать, но не смешивать). В «Речных заводях» отличная китайская кухня, но я был не голоден. Я собирался обмыть последний в этом сезоне контракт парочкой коктейлей и двинуть куда глаза глядят по вечерней июньской Москве. Может быть, навестить одну симпатичную девчушку, с которой познакомился неделю назад в автосалоне БМВ. Девчушка выбирала себе спорткар, я сопровождал клиента с чемоданом баксов. Это, впрочем, не помешало нам светски поболтать о преимуществах автоматической коробки передач и особенностях четырехцилиндрового дизельного двигателя. Уважаю женщин, разбирающихся в технике.
— Погоди, Ким, не торопись, — заныл Косталевский, хотя я никуда и не торопился. — У меня для тебя еще много интересных предложений! Вот, например, есть заказ на охрану грузовиков со стройматериалами. Правда, это Кавказ, зато тариф двойной. Ты ж в тех местах вроде бывал?
— Бывал, — не стал спорить я. — Но мне там не понравилось. Зазвонил телефон. В двадцать пятый раз за сегодняшний вечер.
— Ты популярен, Ким, — хмыкнул Сашка. — Надеюсь, это не гешефты за моей спиной?
— Расслабься, Косталевич, — сказал я (он бесится, когда я его так называю). — Мы, кажется, брачный контракт не подписывали.
И снял трубку.
— Привет, Ким, — сказал голос моего бывшего однокурсника Димки Лопухина. — Не узнал, наверное?
— Отчего же, — любезно ответствовал я. — Дмитрий Дмитриевич Лопухин, краса и гордость группы ДМ-1.
— Потрясающе, — засмеялся Лопухин. — Как твоя мужественная жизнь?
— Регулярно, — сообщил я.
Не люблю всех этих обязательных формальностей, возможно, поэтому большинство моих бывших однокашников считали меня человеком несветским.
— Рад за тебя, — сказала гордость группы. — Слушай, мне срочно нужно с тобой поговорить. И не по телефону.
Я засмеялся — довольно искренне.
— Пять лет, Дим Димыч! Пять лет прошло с моего новоселья. Ты за эти пять лет мне первый раз звонишь. И сразу — срочно!
— Я же говорю — за моей спиной! — трагически прошептал Косталевский. Я показал ему кулак.
— Неужели ни разу? — изумился Лопухин. — Да нет же, я приглашал тебя на свою защиту! А вот ты тогда, между прочим, не пришел!
Не пришел, факт. Не хотел чувствовать себя белой вороной среди бывших однокурсников, двинувших по стезе большой науки. Да нет, какой там белой вороной — диким гусем. Историка из меня, увы, не получилось. На неизбежные вопросы о роде занятий я обычно отвечаю уклончиво, но весомо: консалтинг. Отчасти это правда, но, конечно, не вся.
— Ладно, проехали, — сказал я весело. — Так что там у тебя за разговор-то?
— Не телефонный! — повторил Лопухин. — С тобой как-то можно пересечься в городе?
Я не терплю неточно сформулированных вопросов.
— Как-то — можно. Вопрос в том, как и когда.
— Сегодня, — решительно заявил мой однокурсник. — Желательно — сейчас. Я могу подъехать, куда ты скажешь.
Я мысленно закряхтел и зачесал в затылке. Не хотелось мне убивать половину вечера на воспоминания о славных студенческих временах, но альтернатива, увы, была еще хуже. Косталевский явно не собирался выпускать меня из своих цепких лап, и чтобы от него отвязаться, не грех было прикрыться Д. Д. Лопухиным. Как говорится, клин клином вышибают.
