Наталья Сорокоумова - Арикона, или Властелины Преисподней
Арикона оперлась плечом о стальную иглу шпиля, сложила крылья и закурила сигарету. Она не торопилась окунуться в свои дневные заботы. Каждое утро она старалась встретить на какой-нибудь высокой точке, откуда бы разворачивался вид – неважно, какой это был вид: речная протока, гладкое озеро, горная долина, шумящий лес или дымный город. Разглядывая пейзаж, она на некоторое время отрекалась от всего, что существовало внутри нее, что было раньше и что окружало ее в данный момент.
Часы на ратуше пробили девять раз. Вибрация от ударов огромного молота подалась и в шпиль, проникнув в тело Ариконы. Она сделала последнюю затяжку и швырнула сигарету вниз, глядя, как кувыркается она, прокладывая себе путь к асфальту.
Расправив крылья, она черной большой птицей пронеслась над улицей и коснулась ногами земли в самом центре шумного города.
Прямо перед ней сияли двери оружейного магазинчика, куда она частенько заглядывала по делу и без. Огнестрельное оружие ее совершенно не интересовало, но вот холодное… У нее была особая страсть к холодному оружию.
Она толкнула дверь, и над ее головой звякнули колокольчики. Продавец тотчас же поднял голову и улыбнулся ей, как старой знакомой. Потерянная Душа с наслаждением втянула в себя ни с чем не сравнимый запах стали и кожи, громко чихнув при этом.
– Будь здорова, душенька моя, – сказал продавец. Душа что-то пробормотала в ответ.
Арикона подошла к стенду с коллекцией холодного оружия. Это был ее любимый стенд, да и хозяин магазина сам оставался неравнодушен к ножам различного типа.
На зеленом сукне с белой неоновой подсветкой красовались настоящие произведения искусства и шедевры мастеров криминального мира. Здесь были микрокинжалы – коварные вещицы размером в три-пять сантиметров, в собранном виде напоминающие стилет. После удара таким ножом в мягкие ткани или живот делался резкий поворот вбок, и лезвие оставалось в теле жертвы, нанося ей еще большие повреждения и боль при малейшем движении.
Отдельно расположились многопредметные складные ножи, ножи охотничьи и туристические без фиксаторов лезвия, ножи автоматические, инерционные и гравитационные – клипиты, ножи Боуи, представленные сразу двумя типами – тяжелым тесаком с массивным перекрестием и скосом обуха, и более легким клинком с кинжальной рукоятью в "византийском" стиле и симметричным стрелообразным участком возле острия, параллельными прямыми лезвием и обухом с односторонней или полуторной заточкой.Рядом таинственным одиночкой сиял складной одно-предметный нож с фиксатором. Хозяин магазинчика частенько говорил с гордостью, что это самое замечательное изобретение двадцатого века. Однако его утверждение было ошибочно. Прообразом этой модели являлись популярные в испаноязычном мире навахи и альбацеты. Именно они предвосхитили появление модели, признанной классической в этом направлении – модели 110 фирмы Buck. Идея такого удобного, компактного и не противоречащего закону ножа просто носилась в воздухе и поэтому сразу и безоговорочно была принята на ура. Несмотря на появление достаточно поздно – во второй половине века, – эта модель по популярности соперничала только со складным многопредметным ножом и копировалась с различными незначительными изменениями и дополнениями практически повсеместно. В настоящее время этот вид ножа плотно сросся с клипитами, радуя своих поклонников разнообразием форм и технических решений.
Украшением стенда служили несколько удачно выполненные танто – японских ножей, бализонг – «бабочка» и мачете, украденный, возможно, из музея, потому что его внешний вид был изрядно подпорчен временем и неаккуратным хранением во влажной среде. На вид ему было лет триста, и за этим старичком никогда особенно не ухаживали – хозяин магазина «великанов» из простонародья не слишком жаловал.
Еще на стенде были скандинавские ножи, финские, французские, но их Арикона даже взглядом не удостоила – плебеи.
– Колюще-режуще-кромсающее, – сказала Арикона удовлетворенно. Продавец покинул стойку и приблизился к ней.
– Ты, как всегда, чертовски красива по утрам, – сообщил он ей. Арикона сняла с пояса свой топорик.
– Затупился. Посмотри.
Продавец попробовал пальцем остроту лезвия, взвесил на руке вес, ответил:
– Сейчас все сделаем, – и ушел за витрину.
Звякнули колокольчики. Вошли еще двое покупателей – молодые крепкие парни. Ариконе они не понравились. Она давно научилась перехватывать дерзкие взгляды отчаянных людей, готовых на любые подлости. А у этих двоих взгляды были более чем выразительные. У одного под курткой сбоку что-то топорщилось и он придерживал это рукой. Арикона шагнула за стойку.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.
Парни мигом оценили обстановку – пустой магазин, за прилавком щуплая девчонка, и на улице ни души, за исключением незадачливого водителя, копающегося во внутренностях своего автомобиля.
То, что топорщилось под курткой у одного из парней, было немедленно извлечено на свет божий. Обрез.
– Кассу на стол, детка, – зловеще приказал он, наставляя дуло обреза на Арикону. Она обратила тихий задумчивый взгляд на второго парня. Он припер дверь плечом и вывеску повернул надписью «Закрыто».
– Кассу? – переспросила Арикона. – Торговли с утра пока не было, какая может быть касса, ребята?
В тени витрины кто-то выразительно зарычал.
– Не злите моего друга, парни, – сказала Арикона. – Он с утра не в настроении.
Парень обернулся. В проходе между витринами стоял невероятной величины белый лохматый пес. Глаза его блестели красноватыми огоньками, с оскаленных клыков на пол капала слюна, а шерсть на загривке встала дыбом. Угрожающий рык рождался в глубине могучей груди, а поддергивающиеся в оскале губы и капающая слюна немного дезориентировали бандитов.
Тот, что держал обрез, вдруг резко вскинул оружие, развернулся и выстрелил в пса. Собака необычайно грациозно подпрыгнула в воздухе, как-то странно кувыркнулась, щелкнула челюстями и опять вздернула губы, демонстрируя пойманную пулю. Смачный плевок – и пуля со звоном покатилась по полу.
Напряженно прижимаясь к полу, пес двинулся по направлению к парням. Глаза его загорелись двумя дьявольскими кострами, и в этом огне бандиты неожиданно увидели самих себя, корчащихся в адском пламени и завывающих от боли. Пес приподнялся и оглушительно гавкнул. Зазвенели стекла, за спиной Ариконы на стенде сами собой взвелись курки на пистолетах, а многочисленные ножи и топорики покинули полки и вознеслись над ее головой, подрагивая и в любую минуту готовые вонзиться в беззащитные людские тела.
– Дьявол! – вскрикнул один из парней.
