Алексей Самойлов - ЯКнига
— Ой, сложно всё это. Я бы на твоём месте не тратила юность на философствования, — и Если Жена Стерва отвернулась от меня к своему левому соседу.
— Это наверно очень больно — гореть, — задумчиво произнёс Опыт Дурака.
Я промолчала, потому что мои необъяснимые знания закончились.
Близился вечер. Покупатели потихоньку покидали Магазин. Я подумала: насколько мне просто понять какую-либо Книгу — настолько же сложно понять людей. Я уже могу разобраться в Книге, не читая её, а человека вообще нельзя прочитать, ведь он — не Книга. Но человек нужен мне, я же не могу прочитать саму себя! Наверно, невозможность прочитать себя — это второе древнее проклятие, и все Книги прокляты…и вовсе не Типографами, а Идиотами! Мне не верилось, что Типографы способны поступить так подло со своими созданиями.
Соседей раскупили на следующий день. Если Жену Стерву приобрело юное накрашенное существо в короткой юбочке и с конфетой во рту, а Опыт Дурака достался мужчине профессорского вида с корзинкой для грибов. Обоих людей я разглядела всего на мгновение, а затем они снова обратились в тёмные силуэты. Опыт Дурака успел шепнуть мне свой символический номер телефона и пожелал поскорее обрести опыт читаемой Книги.
Может быть, он умел разговаривать с людьми так, чтобы его слышали, а может, обладал даром ясновидения. Не успела я познакомиться с новыми соседями и рассказать им о странных догадках Учения Храма, как передо мной возник пылкий юноша с бледным взором. Он долго смотрел на меня в упор — я отвлеклась от увлекательнейшей беседы с Если Муж Дурак, порадовалась, что вижу человека, и улыбнулась ему. Юноша взял меня с полки, но листал совсем не долго — он глянул мельком лишь на первую страницу.
— Тебя сейчас купят! — крикнул мне Если Муж Дурак. — Берегись!
— Почему? — не поняла я. — Я ведь буду счастлива?
— Этот человек сомневается в тебе, — ответил проницательный сосед.
А мне показалось, что покупатель не сомневался. Сжимая меня в горячей руке, молодой человек пошёл смотреть другие полки, а я трепетала и молилась про себя: только бы он не взял ещё кого-нибудь! Вдруг у него не хватит денег на нас всех, и он не купит меня, а потом переселит со счастливой полки?
И мои молитвы были услышаны! Спустя пятнадцать минут я лежала в прохладной темноте рюкзачка и куда-то летела за спиной первого настоящего покупателя! Я чувствовала огромное облегчение, поскольку магазинное прошлое, казавшееся таким бесконечным, теперь позади. Но мне было очень тревожно, поскольку впереди новый опыт, а я страшно боялась неизвестности!
В рюкзачке, помимо меня, летело множество разноформенных, незнакомых мне существ из разных миров. Я хотела поделиться с ними своими страхами, но существа молчали как Идиоты, не реагировали на прикосновения и даже не копошились.
Но и без общения с ними мой путь оказался увлекательным. Я приземлялась, причём совсем не больно, а потом вновь взлетала, теряя дары речи и слуха от резкого перепада высот. Осознавая много новых неприятных звуков, я то улыбалась, то морщилась… и вскоре, наконец, увидела свет! Рука покупателя достала меня из рюкзачка и переместила на пёструю, синевато-мягкую поверхность. Я поняла, что буду жить в этой комнате, дома у пылкого юноши, а значит, ещё тысячу раз успею здесь освоиться и перезнакомиться со всеми. От массы непривычных ощущений и полёта я серьёзно устала и с удовольствием уснула, прижавшись щекой к подушке с изображением ушастых котят.
4. Первый читатель
Проснулась я на руках у человека. Сколько я проспала — не помню, но сон был настолько занимательным, что поначалу я даже возмутилась неестественному пробуждению. Мне снился Учение Храма с козлиными ногами, карабкающийся на одну из вершин Гималаев, где я сидела в позе «переплётом наизнанку» и насмехалась над горе-альпинистом.
Покупатель держал меня открытой перед глазами. Полусонная, растерянная и нервная, я не успела ни как следует сосредоточиться, ни даже предвкусить это величайшее событие в моей жизни — первое прочтение.
Меня не листали — меня начали читать! С самой первой страницы!
Я поняла, что чувствую нечто непередаваемое словами. Наверно, так же себя чувствует ребёнок, впервые упавший с велосипеда, или мореплаватель, возвращающийся к родному берегу после долгого странствия. Может быть, это — восхитительное ощущение маленькой свободы, которое бывает лишь раз в жизни и больше никогда не повторяется.
А ещё я почувствовала себя большой, будто горный хребет, и значительной, будто мужчина профессорского вида. Такое впечатление, что раньше мне не хватало для жизни одной существенной части, но я спокойно обходилась без неё. Теперь мне казалось: я не могу без этой части жить, только что это за сущность, я пока точно не знала. А ещё я могу презрительно фыркнуть в лицо любому остолопу вроде Учения Храма, а с какой-нибудь фривольной дурочкой типа Если Жены Стервы и здороваться не подумаю!
Мой первый читатель перевернул страницу, и вдруг мне стало… безумно щекотно! Да, да, очень щекотно глубоко внутри, у самых корней страничек… и я задрожала. Ощущение было совсем не из приятных! Мне хотелось вовсе не смеяться, а поскорее избавиться от этого! Я затряслась в руках человека ещё сильнее, я натурально хотела выпрыгнуть из его рук и даже закричала:
— Прекрати, пожалуйста!
И он прекратил!
Ничего себе!!! Он меня услышал?! Люди слышат Книги во время чтения?..
Он отложил меня в сторону, не закрыв, — положил обложкой вверх. Не очень удобная поза, чтобы лежать, честно говоря!
Затем он взял телефон и начал кому-то звонить. Я решила прислушаться… и у меня получилось! Более того, я видела этого человека чаще, чем его тёмный силуэт.
— Привет, не разбудил? — заговорил мой читатель. — Это Николай, из студии.
Его голос звучал непривычно громко, и это не нравилось моему слуху. Зато я запомнила имя — Николай Из Студии.
— Слушай, тебе случайно не попадалась такая книжонка «Безусловная Любовь»? Купил чисто из любопытства, а там с первых страниц… ну полная ересь!
Он говорит обо мне! Что это значит: «с первых страниц — ересь?» Что такое ересь, я знаю. Николай Из Студии хочет сказать, что ересь — во мне?
— Не попадалась? — тем временем продолжал читатель. — Представь, автор этого бреда возомнил себя Иисусом Христом и пишет от его имени!
Автор? Кто такой автор? Может, он говорит про Типографа? Типограф написал Книгу про самого себя?
Что-то я запуталась. Автор, автор… до боли знакомое слово, но вот его смысл не вспоминался. Наверное, я ещё слишком наивна. Может, я о себе совсем ничего не знаю — и не узнаю, пока меня не прочитают. Даже Учение Храма не говорил, что у Книги есть автор. Но если автор и Типограф — разные люди, тогда кто из них Бог?
