Александр Щёголев - Искусство кончать молча
Именно так: секретное экспериментальное спецсредство следовало натягивать не куда-нибудь, а на жезл, бляха, на нефритовый!
— Элементы питания, как видите, конструкцией не предусмотрены, — разливался соловьём капитан Гаргулия. — Система питается сексуальной энергией, да вы и сами это почувствуете. Боевой режим жестко привязан к эрегированному состоянию прибора…
Так и случился с Неживым второй приступ хохотушек.
— А как же бабы? — вымучил он. — Им-то чехол на что надевать?
— Женский вариант с дилдо-коллектором не разрабатывается, — был ответ. — Есть мнение, что операторов из числа женщин подобрать невозможно.
— Значит, абсолютное оружие покоряется только мужикам? Это хорошо, это ты меня почти уговорил…
* * *Итак, где спрятаны микрофон и телеглаз?
На теле «топтуна», ясен пень, как принято у наружки. Точнее, на «шлёпальщике». Это у ментов в ОПУ[6] служат «топтуны», а в КГБ они всегда были — «шлёпальщики»… Неживой распахнул на собеседнике пиджак, рванул рубашку, — посыпались пуговицы, — и сразу увидел провода.
— Доцент тупой, но аппаратура при нём! При нём! — яростно сказал он.
— Подождите!
Ждать? Чего? Неживой в секунду выдрал весь этот срам — с мясом и жилами. Выдрал и швырнул на лестницу.
Сунул пальцы в нагрудный карман Гаргулии и тут же наткнулся на диктофон. Выключенный, правда. Старенький «перкордер», какими уже лет пять не пользуются.
— Идиота из меня делаете?
— Вы и есть идиот! — Он шарился у себя под мышками, как та мартышка, и чуть не плакал. — Никакая это не аппаратура… вернее, другая аппаратура… тупица… это же нейтрализатор… защита против истребителя… — На пол выпал тумблер с торчащими обрывками проводов. — Ну вот, пожалуйста!.. — Он зачем-то расстегнул брюки и полез руками куда-то туда, изогнувшись винтом.
— У тебя там что, тоже чехол? — догадался Неживой.
— Я же сказал, ней-тра-ли-за-тор! Коллектор ставится в задний проход, а не на… З-зараза! Контактная группа сорвана…
— Ты хочешь сказать, у тебя штырь в заднице? — Витя не поверил. — Дай посмотрю.
Смотреть, естественно, не стал, но рукой залез и пошарил.
И впрямь — какая-то штуковина в заднице. Никакой прослушки, никакого видео. Мужик был — честный псих.
— А диктофон чего?
— Да ничего! Ношу вместо блокнота. Фиксировать мысли вслух, чтоб не забыть.
— На «перкордер»?
— Писать ненавижу, не моё это… — Капитан Гаргулия, оттолкнув Неживого, принялся собирать по лестнице обрывки «нейтрализатора». — Убедился? Или всё сомневаешься?
— Давай к делу, капитан.
— Давай к делу, майор. Признавайся, только честно, есть ли у тебя враг. Такой, чтобы при одном его упоминании чернело в глазах…
Приговор
На «врага» Витю и поймали.
Когда тебе всерьёз предлагают исполнить самое-самое сладкое твоё желание, становится трудно думать, тем более, в категориях доверия или недоверия. Даже если минуту назад ты считал соблазнителя психом.
Не желаешь ли отомстить? Для начала — одному из тех пачкунов, которые гадят прямо в твою белоснежную фарфоровую жизнь. Чтобы нажать на слив — раз и навсегда… Полковник Конда — гнида, сука, грязь. Одна фамилия чего стоит. Следак из Особой инспекции, чьей целью, чьим смыслом было урыть лично Витюшу Неживого, а заодно весь отдел в РУОПе, где Витюша имел честь служить. Не мог полковник простить ему свою болонку… с собачкой-то майор Неживой (тогда ещё капитан) и вправду обошёлся не совсем галантно, но это отдельный анекдот… Гадил он Неживому, где только можно. Увы, не простой был следак, а «важняк», следователь по особо важным, что давало и полномочия, и возможности. Пролез в спецгруппу, руководимую и направляемую Москвой и призванную искоренить коррупцию в славном питерском РУОПе. Спущенный с цепи, вцепился он, ясное дело, персонально в майора Неживого, умело превращая его в фигуранта. Пёс поганый…
Как же странно совпало, что именно сегодня Витя организовал маленькую акцию возмездия. Подробности позже, но в результате того славного конфуза, случившегося на конференции, Конда попал в больницу. И вдруг — новое искушение. Отомстить по-настоящему…
Невозможно устоять!
Короче, если существовал хоть малейший шанс додавить эту гадину, Неживой готов был поверить и сумасшедшему, и провокатору, равно как и связаться с нечистой силой. Успех всё спишет.
К делу, так к делу.
Прежде чем расстегнуть штаны, он всё-таки спросил ФСБшника в лоб: что хочешь лично ты, уважаемый? Почему спешка, почему мы говорим в подъезде, а не в стерильных стенах лаборатории? Мне НУЖЕН полный расклад, напомнил Неживой… Я всё объясню, пообещал тот, нервничая и потея. Когда и если у нас получится.
«Когда и если». Интеллигент херов.
— Не волнуйся, я отвернусь, — сказал этот чудак.
— Зачем? — изумился Неживой. — Нет уж, смотри. Ради кого стараюсь.
Вроде бы пошутил.
Потом спустил трусы…
Очень тонкий момент. Не шутил Виктор, даже если сам думал обратное. Он не был эксгибиционистом, вовсе нет, — ну просто нравилось ему показывать людям свои гениталии, с любовью выбритые, тем более, ведь было чем похвастать! Что вы хотите: 21 в длину и пальцы не сомкнешь в толщину. В боевом состоянии, конечно. Такой диковиной разве что буддистский монах не стал бы гордиться, да и то…
Да и то.
Короче, налицо ещё один мотив, который заставил майора примерить срамной чехол; мотив, сокрытый от него самого, но столь же реальный, сколь и ненависть к полковнику Конде.
— Разреши помочь?
— Ну, помоги, — разрешил Витя не без удовольствия…
Пока водружали чехол на место, пока подвязывали тесемочку да застёгивали ремешки, инструктор неумолчно говорил. Вещал.
…Вот ты, майор, назвал секстензор абсолютным оружием, и, к сожалению, его использование внешне так и выглядит. Однако если стрелок позволяет себе подобное отношение и подобные мысли — вряд ли что-то получится. Связи между вами не возникнет. Чехол и кнопка, рассмешившие тебя, — это всего лишь видимая и крошечная часть организма, с которым ты должен войти в симбиоз… Да-да! Речь о симбиозе между секстензором и стрелком, между тобой и той незримой, сакральной сущностью, которую, как я подозреваю, то ли приручили, то ли убедили вступить в договорные отношения. Так что это устройство — не совсем устройство. Не прибор, не девайс, если ты понимаешь, о чём я. И уж, тем более, не оружие. Самый близкий термин, кроме слова симбионт, — это «товарищ». Если истребитель стал тебе товарищем — ты непобедим…
