Лаура Уиткомб - Призрачная любовь
Я не шелохнулась ни на дюйм. Наконец шарканье обуви стихло, шепот умолк, и мистер Браун начал урок. Парень сидел, откинувшись назад и выставив одну ногу в проход. Закатанные рукава. Полы белой рубашки выскользнули из джинсов. Темно-зеленая сумка с книгами лежала под стулом. Я ожидала его действий.
Спустя пару минут он пошевелился. Тетрадь, раскрытая перед ним, соскользнула через край стола. Я была уверена, что он нарочно спихнул ее на пол. Склонившись вниз, чтобы поднять упавшую тетрадь, он повернулся и посмотрел в угол комнаты. Наши взгляды встретились, и юноша улыбнулся. Хотя я действительно хотела, чтобы он увидел меня, мной овладела паника. Я снова была шокирована. Он отвернулся, сел и притворился, что читает текст учебника, как это делали другие школьники.
Как такое могло случиться? Он не мог быть Светом. Я никогда не видела созданий, похожих на меня. Инстинкт подсказывал мне, что мое существование — это почти невероятное исключение. Я никогда не верила в способности медиумов, но, судя по всему, странный парень обладал экстрасенсорным восприятием. И, похоже, он не собирался рассказывать обо мне своим одноклассникам или мистеру Брауну. Ситуация казалась бессмысленной. Я по-прежнему нервничала и тянулась к нему. Однако теперь во мне всколыхнулась злость. Как он посмел с такой бесцеремонностью разрушить замок моего одиночества? Он словно сын сапожника, забравшийся в дамский салон. Однако больше всего мне не понравился румянец, окрасивший его лицо в тот момент, когда он улыбался мне. Парень будто ожил после этого и вернул себе здоровье, украв у меня что-то очень важное. Не знаю, почему, но я вдруг почувствовала себя униженной. Я пронеслась через комнату, взметнув в воздух бумажные листы на нескольких партах.
2
Мне хотелось забыть обо всем, хотя это оказалось бы откровенным самообманом. Меня облаком накрыло смятение. Я так долго и тщательно училась радоваться своей неприметной жизни. И вдруг рядом появился человек, наблюдающий за мной.
Я ожидала его неподалеку от классной комнаты — у перечного дерева, которое росло в пяти ярдах от порога. Когда, казалось, прошел целый год, дверь распахнулась, и из аудитории вывалилась толпа взъерошенных ребят и девушек. Их группа направилась по аллее к другим зданиям, я спряталась за гладким стволом. Наконец появился тот парень — сумка с книгами через плечо, челка криво зачесана на левую бровь. Мои внутренности нервно сжались от непонятного возбуждения. Он с опущенной головой приблизился к дереву и остановился на аллее в пяти футах от меня. Его губы растянулись в улыбке. Он смотрел на землю. Ни одного взгляда в мою сторону. Выждав момент, юноша вновь зашагал по дорожке. Не в силах противиться своим желаниям, я пошла за ним.
Уходя, я чувствовала, что мистер Браун идет к административному зданию, как он часто поступал в это время дня. Во мне возникло неприятное напряжение, угрожавшее разорвать какую-то важную нить в моей вселенной. С одной стороны, меня тянул хозяин, с другой — интригующая тайна. Дорожка аллеи расходилась к двум школьным корпусам, и я позволила мистеру Брауну идти своим путем. Парень начинал сердить меня. Он свернул в небольшой тупик между кафетерием и гимнастическим залом, где повара оставляли бидоны и коробки с пустыми бутылками. Я уныло последовала за ним и с недоумением остановилась, когда он приблизился к стене. У меня промелькнула мысль, что этот странный юноша сейчас пройдет сквозь нее. Но чуда не случилось. Он застыл на месте в трех шагах от задней двери кафетерия.
К своему изумлению, я подошла к нему и, встав за его спиной, спросила:
— Ты слышишь мой голос?
— Разве у меня нет ушей?
Я вздрогнула от неожиданности. Но зачем тогда было задавать такой вопрос?
— И ты видишь меня?
Он медленно обернулся и, склонив голову, искоса посмотрел в мои глаза из-под темной челки. На его губах играла улыбка:
— Конечно.
Я отступила на шаг.
— Что ты за существо?
— Тебя интересует моя родословная?
Он осторожно повернулся ко мне. Сосулька страха встала поперек моего горла.
— Почему ты видишь меня? — прошептала я.
Всю мою рассудительность смыло волной паники. Остатки манер растворились в тревоге.
— Пожалуйста, не бойся, — сказал юноша.
Он больше не улыбался. Он выглядел озабоченным.
— Нет! Не говори со мной!
Мне казалось, что я выговариваю ему. Мы не были знакомы, и я как бы напоминала ему об этом. Тем временем все внутри меня сжималось — мистер Браун удалился на недопустимое расстояние. Резкая боль уже впилась в мои кости. Я осмотрелась по сторонам, почти убежденная, что стала заметной для любого из смертных. Вокруг нас никого не было. Когда я снова повернулась к парню, то встретила сочувствующий взгляд, и меня накрыла волна смущения. Взломав холодную корку оцепенения, я бросилась прочь, как девчонка, напуганная криком совы.
Мне стыдно признаваться, как страшно мне было во время того разговора. Наверное, я выглядела жалкой. В моих ушах звучал стон Гамлета: «Бедный дух!»[2] Весь следующий день я оставалась рядом с мистером Брауном — конечно, кроме тех моментов, когда он ходил в туалет или ванную комнату. Пока он вел урок с тем самым классом, я скрывалась в школьной библиотеке, заглядывая в книги через плечи учеников и отсчитывая минуты до очередного звонка.
Утром мистер Браун поднялся на час раньше обычного, чтобы сделать пробежку. Когда мы вернулись и увидели его жену на кухне — за приготовлением кофе, — на ней была только дырявая спортивная майка. Мистер Браун решил, что хочет провести немного времени с супругой. Когда они устроились в одном из кухонных кресел, я выскочила в сад. В иные дни меня бы огорчило, что мы вновь пропускаем наш писательский час перед первым уроком. Но сегодня, пока я стояла в крохотном дворике и рассеянно смотрела на пустую птичью купальню, меня одолевали странные мысли. Мне было интересно, что делал сейчас юноша, способный говорить со мной. Я вдруг представила его в обществе девушки, издающей те же звуки, что доносились из кухонного окна. Эти мысли не понравились мне. Я содрогнулась от острого укола ревности.
Когда мы с мистером Брауном поехали в школу, я по-прежнему была расстроена и даже немного разгневана. У нас оставалось лишь полчаса для работы над рукописью. Он расслабленно улыбался, приглаживая волосы, все еще влажные после торопливого приема душа. Меня раздражал его счастливый вид. Этим утром я захотела, чтобы миссис Браун уехала куда-нибудь. Например, навестить свою семью. Куда угодно, лишь бы далеко и надолго. В моих ушах все еще звучали ее сладкие стоны. Наверное, мысли моего хозяина тоже блуждали в неведомых далях. Он вел машину, выставив левый локоть из открытого окна. Ветер ерошил волосы у него на голове.
