Барбара Хэмбли - Князья Преисподней
Он замолк, и Эшер (который знал, что Лидия обычно полностью погружается в разговор, да к тому же видит не дальше вытянутой руки) взял чайник и вновь наполнил чашку старого ученого.
Ребе Соломон Карлебах был стар еще тогда, когда Эшер впервые повстречался с ним тридцать лет назад, когда сам он, студент последнего курса, уже во второй раз путешествовал по Центральной Европе и жаждал поговорить с признанным знатоком суеверий, процветавших в удаленных уголках бывшей Священной Римской Империи. Начиная с 1884 года, он четыре лета подряд провел в ветхом каменном доме в пражском гетто, впитывая знания под руководством Карлебаха, и полюбил старого ученого как отца. Но только в прошлом году, через несколько лет после того, как он сам встретился с теми, кого до тех пор считал лишь персонажами легенд, Эшеру пришло в голову спросить у учителя, не доводилось ли тому лично общаться с вампирами.
Карлебах взял кусочек сахара с протянутого Эшером блюдца, засунул за щеку, скрытую густой снежно-белой бородой, и отхлебнул чаю, на время погрузившись в собственные мысли. Наконец он спросил:
— Он говорил с вами, этот ваш вампир? Рассказал вам об Иных? О том, что существо, которое обнаружила эта женщина, Бауэр, ничем не отличается от обитающих в пражских подземельях тварей?
— Рассказал, — ответил Эшер. — Но не смог сообщить ничего сверх того, что нам и без него известно.
— Не смог, или не захотел, — темные старческие глаза мерцали в неярком свете скрытых абажурами электрических ламп. — Нельзя доверять вампирам, Джейми. Они обманывают даже в мелочах. Такова их природа.
— Возможно. Но еще до того, как обнаружили тело, сэр Грант Хобарт рассказал мне, что доктор Бауэр заведует больницей в Минляне, деревушке в горах Сишань, примерно в двадцати милях отсюда. В округе орудуют бандитские шайки, не говоря уже об отрядах Гоминьдана, сражающихся с президентом Юанем и армией. Думаю, нам понадобится сопровождение. Хобарт предложил на эту роль своего сына, — сухо добавил он, — но непохоже, что молодой человек сможет покинуть город.
— Чудовище! — Лидия, дождавшись, когда он вернется на подлокотник, легонько коснулась костяшками пальцев его локтя. — Бедные ее родители… Что за ужас! И бедный сэр Грант! С другой стороны, — задумчиво добавила она, — если уж Ричард Хобарт и в самом деле сделал предложение спьяну и никак не мог примириться с этой идеей, ему достаточно было бежать из страны.
— Зависит от того, что именно он пил. В китайских кварталах можно найти что угодно.
Лидия поморщилась, но согласно кивнула. Хотя она и походила на болотного эльфа, а в обществе производила впечатление особы, вся жизнь которой посвящена примерке нарядов и посещению цветочных выставок, на самом деле Лидия проходила врачебную практику в уайтчепельской благотворительной больнице и не раз наблюдала эффект, оказываемый алкоголем на человеческое поведение. Она открыла было рот, потом посмотрела на Карлебаха и промолчала; Эшер подумал, что и сам не отказался бы услышать ответ на незаданный вопрос.
Что видел Исидро и видел ли он хоть что-то?
Очевидно, что эта же мысль пришла в голову Карлебаху. Позже, когда Эшер проводил его по коридору в его собственный небольшой номер, старик снова заговорил о вампире:
— Не верьте тому, что он скажет вам, Джейми, — прогудел он густым басом. — Он только и думает, как бы использовать вас на благо немертвым. Обман и соблазнение для них все равно что охотничье оружие. Вы прекрасно знаете, как искусно они затуманивают человеческий разум и заставляют видеть то, что считают нужным показать.
Было уже поздно — часы пробили полночь, когда Эшер только вернулся в гостиницу, — и даже на рю Мэйдзи, одной из главных артерий Посольского квартала, протянувшейся под окнами их гостиничного номера, стихли все звуки. Как обычно бывает поздней ночью, залитый ярким светом ламп коридор казался пугающе безлюдным; это ощущение стало только сильнее после того, как Эшер узнал о бродящих во тьме созданиях.
— Когда вы впервые рассказали мне об этом вашем испанском вампире, — продолжил Карлебах, — я испытал страх, сын мой. Я видел, что вы попали под его чары, первое проявление которых в том и состоит, что жертва полагает себя полностью свободной от них. Бойтесь этого. Бойтесь его.
— Я боюсь, — ответил Эшер, не покривив душой.
— Жаль, что ваш друг Хобарт теперь будет занят этим ужасным делом. Не говоря уже о том, какие душевные страдания он сейчас испытывает… но нам совсем не помешал бы помощник из числа посольских, — старый ученый открыл дверь в свою комнату.
Эшер усадил его в кресло и укутал во все покрывала, какие только смог найти, чтобы защитить от царившего в номере холода, затем развел огонь, не обращая внимания на неискренние протесты Карлебаха и просьбы не беспокоиться. Каким бы сильным ни казался профессор, ему было девяносто лет — не тот возраст, в котором человек отправляется в Китай ради охоты на чудовищ. Но Карлебах, чей приезд в Оксфорд в сентябре безмерно удивил Эшера, настоял на своем. Переубедить его не удалось.
Эшер поставил чашку с водой на каминную полку, чтобы наполнить затем старомодную керамическую грелку. Тем временем Карлебах продолжал говорить:
— Я мог бы договориться об эскорте с нашим послом, но он наверняка захочет узнать, куда и зачем я собрался. И мне страшно даже представить, кому он сообщит, если мы и в самом деле найдем здесь этих тварей.
— Завтра я поговорю с сэром Джоном Джорданом, — пообещал Эшер, подходя к нему, чтобы помочь встать. — Теперь у меня есть человек, готовый поклясться, что мужчина, которого здесь видели в девяносто восьмом, не имеет со мной ничего общего.
— Я ценю вашу доброту, Джейми, — с трудом поднявшись на ноги, Карлебах задержал руку Эшера в своей. — Я бы сказал, вы относитесь ко мне как сын, если бы один из них не был добродушным тупицей, не способным отличить труды Маймонида от комиксов, а второй — хитрым мамзером, чье сердце навеки отдано судам и кредиторским счетам. Да благословит вас Господь.
Эшер возвращался в свой номер, слушая, как ветер завывает вдоль готических карнизов гостиницы. Интересно, где остановился Исидро и как он нашел смертного помощника, без которого немертвые не осмеливаются отдаляться от своих домов?
Если уж на то пошло, он не знает, какое именно место Исидро сейчас зовет домом. Возможно, он вернулся в Лондон после того, как Эшер оставил его, спящего, в подвале монастыря св. Иова в Петербурге? Или же перебрался в другой город, поскольку Лидия научилась выслеживать вампирские гнезда по банковским записям и сделкам с недвижимостью?
