KnigaRead.com/

Алексей Атеев - Черное дело

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Алексей Атеев, "Черное дело" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Через месяц после февральских событий 1917 года в Югорске образовался Совет, через месяц после октябрьских – власть перешла в руки большевиков. В девятнадцатом году город захватили колчаковцы, а уж с двадцатого в нем всерьез и надолго установилась Советская власть. Вскоре церкви позакрывали, из нескольких лесных деревушек, расположенных рядом с Югорском, создали колхоз «Светлый путь», а на заводик приехали инженеры из Москвы, чтобы решить, нельзя ли превратить его в гигант черной металлургии.

Но все эти события почти не касались горожан. Повздыхали, конечно, по поводу разорения храмов, поохали, слушая о безобразиях в колхозе «Светлый путь», где в одночасье передохли все коровы, похихикали по поводу перспективы создания в Югорске небывалого завода и снова неторопливо зажили за высокими заборами да тесовыми воротами. Вековая тишина покрывала город невидимым колпаком.

Однако колпак этот оказался не очень прочным, потому что очень скоро стальное колесо перемен докатилось и до этого захолустья.

3

В начале тридцатых годов в городке появились первые ссыльные. Ссыльными в Югорске отродясь никого не удивишь. Да что там не удивишь. Можно сказать, весь городок состоял из потомков этих самых ссыльных. Первые опальные людишки обосновались здесь аж при Борисе Годунове. Еще и теперь любопытствующим показывали остатки ям, в которых сидели боярин Никитка да боярин Анкудинка. Боярин Никитка, кстати, не вынеся сидения в яме, в ней же и скончался, впоследствии, уже посмертно, обретя славу мученика и чудотворца. В городском краеведческом музее можно увидеть цепи, в которых бедовал сей боярин. Потом началось Смутное время, и снова Югорский острог, как он тогда назывался, пополнился новыми опальными. Сиживали здесь поляки Заруцкого и казаки Болотникова, дворовые люди Лжедмитрия и гайдуки Марины Мнишек. А дальше… Очередной правитель исправно поставлял в Югорск новых обитателей. Мятежные стрельцы и пленные шведы при Петре, камердинер светлейшего князя Меншикова, чуть позже много разного народу при Анне Иоанновне и Бироне, потом пугачевцы, польские конфедераты, несколько пленных наполеоновских солдат, пара второстепенных участников Декабрьского восстания, опять поляки, «петрашевцы», снова поляки, народники и, наконец, марксисты разных толков, анархисты и эсеры. Кто только не побывал в Югорске!

«Томился» здесь и кое-кто из тех, чья звезда ярко вспыхнула после октября семнадцатого года.

Большинство ссыльных, если, конечно, они сумели выжить, возвращались рано или поздно на «Большую землю», однако многие пустили корни в Югорске. Среди жителей городка встречались польские, шведские и даже французские фамилии. Конечно, носители их давным-давно обрусели, но нет-нет да и вспоминали с гордостью свою родословную.

Однако в конце двадцать девятого года в Югорске появились такие ссыльные, каких до сей поры здесь не видывали. Однажды в солнечный октябрьский денек после обеда через город проследовала большая колонна худых, изможденных людей, среди которых, кроме мужчин, были женщины и даже дети. Обитатели городка высыпали на улицу и с испуганным любопытством всматривались в черные, донельзя исхудавшие лица, потухшие глаза. Люди, тащившиеся в колонне, представляли собой словно единую, свалявшуюся, грязную, оборванную массу, напоминавшую громадную издыхающую змею, из последних усилий ползущую по пыльной дороге. Колонну охраняли суровые красноармейцы, державшие наперевес винтовки с примкнутыми штыками.

«Раскулаченные…» – прошелестело по рядам югорцев.

– Хлеба… хлеба… – послышалось из колонны.

Сердобольные горожанки кинулись по домам и скоро вернулись с разной снедью, которую, не обращая внимания на грозные окрики конвоя, стали бросать в толпу.

Колонна заключенных проследовала через город и исчезла в тайге, где, как говорили, для них был выстроен лагерь. После ее прохождения на улице осталось лежать несколько бездыханных тел, которые к ночи сволокли на городское кладбище.

С той поры подобные зрелища стали для города обычным делом и уже никого не удивляли.

А вскоре в городок начали прибывать и одиночные ссыльные, точно такие же, какие прибывали сюда на протяжении трехсот лет. Встречались даже те, кто отбывал здесь ссылку еще при царизме.

«И все возвратилось на круги своя…» – заметил по этому поводу бывший священник Спасо-Никольского храма отец Епифан, ныне служивший сторожем при складе валенок, который организовали в помещении оного храма.

Время шло, волна репрессий достигла и самого Югорска. Первой жертвой пал некий Кронборг, преподававший историю в местной восьмилетке, кстати, потомок ссыльного шведа. Несчастный историк был обвинен в шпионаже в пользу Германии. Очень скоро в городке нашлись и другие «шпионы», а также «члены подпольной монархистской организации». Получил «пять по рогам» и престарелый отец Епифан. Сравнительно мягкий приговор, если учесть, что он безбоязненно пророчествовал на всех углах о скором пришествии антихриста.

Югорцы притаились по своим берлогам. Ранее непрерывно ходившие друг к другу в гости, где под водочку и нескончаемые пельмени калякали о том о сем, они теперь носа из дому не показывали. Появление на улице уполномоченного НКВД Козулина вызывало панику, и улица мгновенно пустела. Козулин был свой, местный. «Ивашка с завода». Никто его раньше всерьез-то не принимал. Но вот вступил хлопец в комсомол, отслужил действительную и пошел шагать и шагать вверх. Даже директор завода товарищ Кумов, первая в городе величина, и тот лебезил перед вчерашним Ивашкой.

«Разверзлись хляби небесные, и мрак пал долу», – как изрекал все тот же отец Епифан.

4

Однако врач городской больницы Василий Львович Пантелеев, о котором пойдет наш рассказ, был вовсе не из числа ссыльных. Вместе с семьей он приехал в Югорск если и не по доброй воле, то, во всяком случае, не под конвоем. А дело было так.

Василий Львович, происходивший из потомственных дворян Калужской губернии, с детства мечтал стать медиком. Семейство Пантелеевых, хотя и выводило свой род аж из шестнадцатого века, к веку нынешнему довольно сильно поскудело. Именьице было заложено, перезаложено и наконец продано. Тогдашний глава семейства Лев Львович, большой любитель азартных игр, в молодые годы переехал в Санкт-Петербург и определился по таможенному ведомству. Помогли связи и столбовое дворянство. Чуть позже он женился на купеческой дочке Грибковой, влюбившейся в бравого таможенника без памяти. Купеческая дочка принесла в дом неплохое приданое, и молодые зажили, что называется, душа в душу. Все бы хорошо, но увлечение господина Пантелеева картами вносило определенный разлад в семейные отношения. Приданое жены вскоре было проиграно, и семейный очаг дал трещину. Однако, несмотря на его коптящий чад, семья все-таки не развалилась.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*