Лана Синявская - Железная Дева
– Ты что, спятила? – Обиделась Янка. Ее недовольство было мне понятно: мы уже отошли от института на приличное расстояние. Но мне почему-то непременно хотелось взглянуть на фотографию. Видя, что я не собираюсь передумывать, Янка взмахнула рукой от досады и тут же посадила себе пятно на свежевыстиранную блузку.
– Вот черт! – Выругалась она и попыталась стереть пятно, но оно только размазалось еще больше: к сожалению, Янка отдавала предпочтение только шоколадному мороженому.
– Твоя взяла. – Вздохнула она, выбрасывая протекающий стаканчик. – Пошли смотреть на твою «похищенную». Заодно в туалете пятно замою.
Доска объявлений размещалась на втором этаже, возле деканата и занимала полстены. Я и в самом деле проходила мимо нее как минимум дважды в день, но только теперь заметила невзрачный листок бумаги с не слишком отчетливой фотографией молоденькой девушки. С первого взгляда стало ясно – это не Петрякова.
– Когда, говоришь, пропала эта… Таня? – Уточнила я, с трудом разглядев имя девушки, напечатанное мелким шрифтом.
Янка, все это время со скучающим видом изучавшая давно не беленный институтсткий потолок, добросовестно нахмурила бровки, припоминая.
– Когда пропала – не знаю, а объявление, вроде, с начала июля болтается.
– Больше месяца. – Машинально подсчитала я.
– Да брось ты голову ломать. Могу поспорить, что девчонка давно нашлась, а фотку просто забыли снять.
– А если нет?
– Фигня. Девка где-то оттягивается. Можешь мне поверить. Трахалась, небось, на какой-нибудь дачке, потом явилась домой как ни в чем ни бывало, а предки от радости забыли про все на свете.
Меня передернуло от ее грубости. В ее возрасте я была доверчива и переполнена романтики, чуть-чуть наивна, быть может. А Яна совсем другая. Возможно, это что-то вроде защитной реакции, мол вот, смотрите, я все повидала и мне ничто не страшно. Хорошо, если так. Мне не хотелось верить, что по большому счету хорошая девчонка насквозь цинична, но я так и не научилась понимать, что у нее на уме, где игра в «большую», а где – ее истинное лицо.
– Ну что ты болтаешь? – Поморщилась я. – Как у тебя язык не отсох – говорить такие гадости. Тем более про эту девочку.
– А что? – С вызовом спросила она, не глядя мне в глаза.
– Ты фотографию этой Тани внимательно рассмотрела?
– А зачем? Она же не Рикки Мартин, чтоб на нее любоваться. Она продолжала упорствовать, но на фото все же взглянула и присвистнула. – Ну и рожа…
– Прекрати. – Рявкнула я. – Девочка действительно некрасива, но это не повод над ней насмехаться. Посмотрела бы я на тебя, если бы у тебя было такое лицо.
– Ой, лучше не надо. Но ты права, с такой ро… таким личиком она вряд ли кого подцпит. Вопрос о дачке снимается с повестки дня, хотя… некоторые оригиналы любят страшненьких.
Я ее не слушала, думая о том, что, кажется, опять пытаюсь влезть не в свое дело. Ну какая мне разница? Пропали девочки, не пропали девочки. Я их обеих знать не знаю, у них есть родители, знакомые, друзья, милиция, наконец, тоже пока существует… местами. Мое дело – сторона, повторения прошлогодних событий мне не надо. В этот раз может и не повезти…
Мы вышли из института. Яна давно выбросила из головы и красотку Наташу и дурнушку Таню и полностью сосредоточилась на новой порции мороженого. «Вот с кого надо боать пример.» – Усмехнулась я про себя. – «Каждый должен заниматься своим делом.»
ГЛАВА 4
Наши посиделки в кафе с Яной затянулись до самого вечера, так что домой я добралась только в начале девятого. У Бориса сегодня дежурство, так что мне не нужно было ни перед кем оправдываться. Я предвкушала уютный домашний вечер, посвященный себе, любимой, но осуществление своей мечты пришлось несколько отодвинуть, так как в мою дверь позвонили. Визит соседки и ее дочери меня не огорчил, а, скорее, даже обрадовал: с этим семейством у меня сложились прекрасные отношения.
Все еще чувствуя неловкость от вчерашней выходки Бориса, я приветствовала их еще более тепло, чем обычно и настояла, чтобы они согласились выпить со мной чаю. Когда пирожные, печенье и свежий чай были на столе, Галина Яковлевна рассказала о своей проблеме.
– Понимаешь, Лиза, моя Оксанка наконец-то надумала поступать в институт. – Сообщила она.
– Поздравляю. – Улыбнулась я и посмотрела на Оксану. Она улыбнулась в ответ застенчивой улыбкой, опустила глаза и покраснела.
– А куда собираешься поступать? – Спросила я девушку.
– В медицинский. – Прошептала она едва слышно и принялась теребить кончик льняной салфетки.
Я постаралась скрыть удивление и посмотрела на ее мать, ожидая объяснений. Дело не в том, что я работала как раз в медицинском институте, а в том, что у меня имелись сильные сомнения относительно добровольного выбора учебного заведения самой Оксаной. Насколько мне было известно, робкая полненькая соседка, только что закончившая школу, всерьез увлекалась моделированием одежды и, что самое главное, определенно имела талант. Она частенько забегала ко мне, чтобы показать наброски и я немного помогала ей поставить руку. Несмотря на мою уверенность в способностях девушки, я не решилась высказать вслух свои сомнения ее матери.
– Ты правда хочешь стать врачом? – Спросила я Оксану.
Девушка не успела ответить. За нее это сделала ее мать.
– Какой разговор? Конечно, хочет. Главное не профессия, а высшее образование.
Весьма спорное утверждение. Сколько бродит по свету таких высокообразованных, которые тихо ненавидят свою работу, страдают сами и заставляют страдать других. Тем более, если речь идет о враче…
– Я понимаю, о чем ты думаешь, – кивнула Галина Яковлевна, не получив от меня ожидаемой поддержки, – но художник, тем более – модельер – это не профессия. Пробиваются единицы, но Оксана не из их числа. Ты только посмотри на нее, ее же съедят на завтрак эти акулы модельного бизнеса!
– Мне кажется, что талант…
– Ох, не надо, Лиза. У тебя действительно талант и то что-то не заметно, чтобы благодаря ему ты ела с золотых тарелок. – Она выразительно обвела глазами довольно убогую обстановку комнаты. Не обижайся. Я считаю, что ты прекрасный художник, профессионал, но Оксанка – всего лишь любительница. В конце концов, я же не настаиваю, чтобы она бросила свое увлечение. Будет шить свои модели в свободное время. Закончит институт, получит диплом, а потом – все что угодно. Модельером можно стать и в сорок лет.
Русая головка Оксаны опустилась еще ниже. Длинные волосы, заколотые над ушами маленькими изящными заколками, кстати, сделанными ее собственными руками, занавесили покрасневшее личико с влажными от подступающих слез глазами.
