Стивен Кинг - Плохой мальчишка
Открылась дверь диспетчерской. Появилась рука с бумажным стаканчиком. МакГрегор взял его, и протянул Халласу, который осушил его в два глотка и затем поблагодарил охранника.
— Не стоит, сказал МакГрегор. Затем он вернулся в свое кресло, вставил наушники и углубился в свою музыку.
— И этот гадкий мальчишка… он был рыжим? Действительно рыжим?
— Больше чем рыжим. Почти огненно оранжевым.
— И если бы он учился с Вами в одной школе, Вы бы узнали его?
— Да.
— Но не ты и не Марли не узнали его?
— Нет. Я никогда не видел его ни в школе, ни за ее пределами.
— Но как тогда у него в руках оказался ланч-бокс Марли?
— Я не знаю. Но это не самое главное.
— То есть Джордж?
— Как он смог исчезнуть из рощицы? Вокруг нее была только открытая лужайка. Он просто исчез.
— Джордж?
— Да.
— Вы уверены, что там на самом деле был маленький мальчик?
— Ланч-бокс Марли, мистер Брэдли. Он реально валялся на дороге.
В этом я не сомневаюсь, подумал Брэдли, коснувшись своего блокнота пером шариковой ручки. Если, конечно, Марли не была с ним с самого начала…
Или, (может быть, это была и дикая мысль, но разве удивительно иметь дикие мысли, когда слушаешь рассказ убийцы маленького ребенка?) может быть, это ты взял коробку, Джордж? Может быть, это ты бросил её на дорогу, потому, что она раздражала тебя?
Брэдли поднял глаза от блокнота, и, по выражению глаз своего клиента, он увидел, что его мысли отражаются на его лице словно напечатанные на телетайпной ленте. Ему стало стыдно.
— Вы хотите услышать продолжение? Или вы уже окончательно сделали свои собственные выводы?
— Вовсе нет, сказал Брэдли. Пожалуйста, продолжайте.
Халлас отставил в сторону стакан, и продолжил свою историю.
4
В течение пяти или чуть более лет я постоянно вспоминал этого ужасного маленького мальчишку с морковными волосами и кепкой с пропеллером, но постепенно воспоминания сошли на нет. Я пытался убедить себя в том, мистер Брэдли, что это был всего лишь несчастный случай, что акселератор на машине миссис Пэкхем действительно запал, как это иногда бывает, и что мальчишка действительно скрылся в рощице… дети иногда бывают жестокими, Вы знаете.
Мой отец завершил свою миссию на шахтах «Удачи» и мы переехали в Восточный Кентукки, где он продолжал заниматься тем же, чем занимался в штате Алабама, но в больших масштабах. Эти шахты расположены в разных частях мира, как Вы знаете. Мы прожили достаточно долго в Айронвилле для того, чтобы я смог окончить среднюю школу. Там, по большей части, от скуки, я записался в театральный кружок. Люди умирали со смеху, когда узнавали. Такой маленький неприметный тип, как я, который зарабатывал себе на жизнь заполнением налоговых деклараций для малого бизнеса и вдов, играл в юности в таких постановках, как «За закрытыми дверями»? Все как у Уолтера Митти! И, тем не менее, у меня хорошо получалось. Все так говорили. Хотя я даже и не рассматривал актерскую карьеру. Я знал, что для меня никогда не будет первых ролей, но кто-то же должен быть играть советника президента по экономике, или правую руку злодея, или даже, наконец, простого механика, который умирает в первой половине фильма. Я знал, что был в состоянии играть такие роли, и, грешным делом, действительно подумывал, что мог бы трудоустроиться. Я сказал отцу, что хотел бы учиться в театральном. Он сказал мне: О'Кей, замечательно, давай, но только продумай запасной выход. И я отправился в Питтсбургский Университет, где также записался в театральный кружок, изучая при этом управление делами.
Первый раз, когда я получил роль, это было в «Ночи ошибок, или Унижение паче гордости», я и встретил Вики Абингтон. Я играл Тони Лампкина, а она Констанс Невилл. Она была очень красивой девушкой, с тонкой чувствительной натурой, с великолепными белыми кудрявыми волосами. Слишком красива для меня, подумал я, но взяв в обе руки свое мужество, пригласил её на чашечку кофе. Так это и началось. Мы могли часами засиживались в Норди, — фаст-фуде Союза Питта — где она мне рассказывала о своих проблемах, в первую очередь из-за чрезмерной материнской опеки и амбициях, связанных с театром и особенно с Нью-Йорком… Бродвеем. Двадцать пять лет назад, Бродвейский театр еще что-то из себя представлял.
Я знал, что она приобретала себе таблетки в центре здоровья Норденберга — от депрессии, раз или два, — но я сказал себе: это потому, что она чересчур амбициозна и креативна, большинство великих актеров и великих актрис принимают такие таблетки. Я уверен, что их принимает даже Мерил Стрип, или, по крайней мере, она принимала их пока «Смерть ей к лицу» не сделала ее знаменитой. И знаете что? Вики обладала хорошим чувством юмора, что кажется, не хватает многим красивым девушкам. Она всегда могла посмеяться над собой и никогда не ограничивала себя в этой возможности. Она говорила, что это единственная вещь, которая не позволяет ей сойти с ума.
Мы играли Ника и Хани в «Кто боится Вирджинии Вульф», и получили лучшие отзывы, чем те, кто играл Джорджа и Марту. После этого мы больше не были только приятелями по кофе, мы стали парой. Мы зажимались в темном углу Союза Питта, но наши занятия часто прерывала Вики, у которой из глаз текли слезы, она знала, что не слишком талантлива, говорила она, и что ей никогда не играть в театре, именно так, как и говорила её мать. Однажды вечером, после празднования с труппой премьеры «Все из-за роз», мы занимались любовью. В первый и единственный раз. Она любила меня, и все было замечательно, так она говорила мне, но я полагаю, что, на самом деле, все было не совсем так. Потому что она никогда не хотела больше заниматься любовью со мной.
Летом 2000 года, мы остались на территории кампуса: мы решили участвовать в постановке «Музыканта» на лестничном марше Парка Фриков. Это была потрясающая штука, поставленная режиссером Мэнди Патинкиным. Вика и я, мы понимали, что это был наш шанс, и решили попытать счастье. Я совсем не нервничал, я не ожидал много, но для Вики этот спектакль стал смыслом её жизни. Её первым шагом к славе, как говорила она, давясь от смеха, но на самом деле, смешно ей не было. Мы разделились на шесть групп, у каждого из нас была картонка, указывающая на роль, которая его больше всего заинтересовала. Вики дрожала как осиновый лист, пока мы ожидали за пределами репетиционного зала. Я приобнял её, и она немного успокоилась. Она была настолько бледной, что ее макияж выглядел как маска.
Я не хочу задерживать Вас на весь день, поэтому буду краток. Я протягиваю свою картонку с надписью майор Шинн, довольно скромная роль, но в итоге получаю роль Гарольда Хилла, Музыканта, очаровательного мошенника. Главная роль. Вики направляется за ролью Мэриан Пару, библиотекарши, которая дает уроки игры на фортепиано. Главная женская роль. Она хорошо прочитала текст, на мой взгляд; не идеально, но хорошо. Затем наступает время пения.
