Лорел Гамильтон - Нарцисс в цепях
— Я все уговариваю тебя бросить вампира и выйти за Ричарда, но, видимо, не одна причина мешает тебе с ним расстаться.
Я набрала номер «Цирка проклятых» по памяти, почти не слушая слов Ронни:
— Может быть, ты не хочешь бросать любовника, который еще хладнокровнее, чем ты.
Телефон звонил.
— Ронни, на кровати для гостей лежат чистые простыни. Извини, что сегодня у нас девичьей болтовни не получится, — сказала я, не поворачиваясь.
Послышался шорох юбки, и я поняла, что Ронни вышла. Ничего хорошего не было бы ни мне, ни ей, если бы она увидела мои слезы.
Глава 3
В «Цирке проклятых» Жан-Клода не было. Голос на том конце телефона меня не узнал и не хотел поверить, что я — Анита Блейк, прежняя возлюбленная босса. Так что мне пришлось звонить в другое заведение Жан-Клода, в стрип-клуб «Запретный плод», но и там его не было. Я позвонила в «Данс макабр», его последнее приобретение, но уже закрадывалась мысль, не велел ли Жан-Клод просто говорить всем, что его нет, если я позвоню.
Мысль эта меня очень беспокоила. Раньше я тревожилась, что Ричард может послать меня к чертям за столь долгую нерешительность. Но что Жан-Клод не станет ждать — об этом я даже и не думала. И если я настолько не уверена в своих чувствах, то почему у меня сейчас сжалось в груди от чувства потери, ведь это никакого отношения не имело к леопардам и их проблемам? Оно касалось только меня и того факта, что вдруг я ощутила себя очень одинокой. Но оказалось, что он именно в «Данс макабр» и сейчас подойдет к телефону. Только миг у меня был, чтобы расслабиться и перевести дыхание, как послышался его голос, и я как раз пыталась поставить на место метафизические щиты.
Метафизику я терпеть не могу. Биология противоестественного — все же биология, а метафизика — это магия, и мне с ней до сих пор неуютно. Полгода, что я не работаю, я медитировала, училась под руководством очень мудрой женщины-экстрасенса по имени Марианна, изучала ритуальную магию, так что научилась управлять способностями, данными мне от Бога. И потому я могу блокировать метки, связывающие меня с Ричардом и Жан-Клодом. Аура — это как личная защита, личная энергия. Если она в порядке, она охраняет тебя подобно коже, но если в ней дырка, туда проникает инфекция. У меня в ауре было две дыры — для каждого из моих мужчин. Наверное, у них в ауре тоже есть дыра у каждого, и это подвергало нас риску. Я заблокировала свои дыры. Всего только месяца полтора-два назад я столкнулась с мерзкой тварью, метящей в боги — новый даже для меня вид. У него хватило силы сорвать все мои латки, оставив открытые раны в ауре. И только вмешательство местной ведьмы не дало ему слопать меня вместе с этой аурой. А сейчас у меня нет за плечами еще шести месяцев целомудрия, медитации и терпения. Дыры — вот они, и заполнить их могут только Жан-Клод и Ричард. Это и говорила Марианна, а ей я верила, как верю немногим.
Голос Жан-Клода хлестнул бархатом. У меня перехватило дыхание, я могла только ощущать поток его голоса, его присутствие как что-то живое, омывающее мою кожу. Голос всегда был одним из главных козырей Жан-Клода, но это было смешно. Это же по телефону! Как же я смогу видеть его и удержать на месте щиты, не говоря уже о том, чтобы удержать себя в руках?
— Я знаю, что это ты, ma petite.Ты позвонила просто услышать мой голос?
Это было слишком близко к правде.
— Нет-нет.
Я никак не могла собраться с мыслями. Как штангист, который вдруг забыл все отработанные движения. Просто не поднять привычный вес, а пробиться сквозь силу Жан-Клода — это вес немалый.
Я еще ничего не сказала, как он заговорил снова:
— Ma petite,чем я обязан такой чести? Ты соизволила мне позвонить?
Голос его был спокоен, но что-то такое в нем слышалось. Что-то вроде упрека.
Что ж, вперед. Я развернула свои войска и попыталась говорить как разумный человек — это не всегда у меня получается хорошо.
— Я уже полгода не звонила...
— Я в курсе, ma petite.
Снисходительность. Терпеть ее не могу, и потому слегка разозлилась. Злость чуть-чуть прояснила мысли.
— Если ты перестанешь перебивать, я смогу сказать, зачем звоню.
— Сердце мое трепещет в жажде узнать.
Ей-богу, я чуть не бросила трубку. Он всегда был рад потоптаться на костях, но я отчасти понимала, что заслужила такое отношение, и оттого разозлилась сильнее. От собственной неправоты — она меня всегда выводит из себя. Я полгода боялась, и сейчас еще боюсь. Боюсь быть рядом с ним, боюсь того, что я делаю. Черт тебя побери, Анита, возьми себя в руки!
— Язвить — это моя работа, Жан-Клод.
— А какая же тогда моя?
— Я хочу попросить тебя об услуге.
— В самом деле? — Звучало это так, будто он может и отказать.
— Жан-Клод, перестань, пожалуйста. Я прошу помощи. Это нечасто бывает.
— Вот это правда. И чего же ты хочешь, ma petite?Ты знаешь, что тебе достаточно попросить, и я сделаю. Как бы на тебя ни злился.
Я оставила комментарий без внимания, поскольку не знала, что сказать.
— Ты знаешь клуб «Нарцисс в цепях»?
Он помолчал пару секунд:
— Oui.
—Ты можешь рассказать мне, как туда проехать, и встретить меня там?
— А ты знаешь, какого сорта этот клуб?
— Да.
— Точно знаешь?
— Я знаю, что это клуб, где развлекаются со связанными.
— Если ты не слишком изменилась за последние полгода, ma petite,это не то, что тебе нравилось.
— Не мне.
— Твои леопарды опять отбились от рук?
— Вроде этого. — И я рассказала ему, в чем дело.
— Я этого Марко не знаю.
— Я и не предполагала, что ты его знаешь.
— Но предполагала, что я знаю, где клуб?
— Надеялась.
— Я тебя там встречу кое с кем из моих. Или ты позволишь только мне скакать тебе на помощь?
Сейчас он говорил с некоторой усмешкой. Все лучше, чем злость — я так думаю.
— Приведи тех, кто тебе нужен.
— Ты доверяешь моему суждению?
— В этом — да.
— Но не во всем, — заключил он негромко.
— Во всем я никому не верю, Жан-Клод.
Он вздохнул:
— Такая молодая и такая... циничная.
— Не циничная, а опытная, Жан-Клод.
— А в чем разница?
— Циничный — ты.
Он засмеялся, и смех этот погладил меня как легкая ладонь.
— Да, — сказал он, — это объясняет разницу.
— Ты мне скажи, наконец, пожалуйста, куда ехать.
«Пожалуйста» я добавила, чтобы ускорить процесс.
— Они там не слишком, я думаю, обидят твоих леопардов. Клуб держат оборотни, и если они учуют слишком много крови, то сами наведут порядок. Одна из причин, по которой «Нарцисс в цепях» — ничья земля, нейтральная пограничная территория для всех групп. Твои леопарды были правы, место действительно безопасное.
