Татьяна Корсакова - Печать василиска
– Ну наконец-то, Алевтина! – она шагнула навстречу Але. – Мы с Игнатом Петровичем уже волноваться начали, думали, не дай бог, что-то случилось, а вас, оказывается, Федор сказками о Василиске потчует, вместо того чтобы в дом вести.
От этих слов товарищ Федор испуганно втянул голову в плечи, умоляюще посмотрел на Алю.
– Автобус опоздал, – вспомнила она о данном обещании. – А о здешних чудах-юдах я сама его расспрашивала. Очень все это интересно.
– Интересно, – женщина кивнула, – но о местных фольклорных достопримечательностях можно поговорить и в более комфортных условиях. – Она на секунду замолчала, а потом продолжила уже совсем другим, полуофициальным тоном: – Алевтина, прошу меня извинить, из-за всех этих волнений я совсем забыла представиться. Знаменская Елена Александровна, секретарь вашего деда и по совместительству экономка. Ну, добро пожаловать в Полозовы ворота! – она раскинула руки, точно собиралась заключить Алю в объятия, но ограничилась лишь рукопожатием.
Ладонь у Елены Александровны была узкой и прохладной, на среднем пальце Аля успела заметить золотое колечко в виде змейки. И тут змеи...
– Ну что же мы стоим?! – женщина всплеснула руками. – Федор, бери вещи, неси в дом! – скомандовала она.
– Так Звездочку ж надо в конюшню, – попытался было возразить тот, но под строгим взглядом управляющей замолчал, покорно подхватил с земли Алину сумку и побрел к дому.
– Непослушный, – Елена Александровна проводила товарища Федора взглядом, – никогда не делает то, о чем его просят, всегда надо повторять по нескольку раз. И фантазер. Я вижу, уже успел напугать вас своими россказнями о болотном змее? – она перевела взгляд на Алю.
– Да я как-то не очень испугалась, – Аля улыбнулась. – Наоборот, столько всего интересного. Русалки, Василиск...
– Было бы интересно, если бы он не рассказывал все эти побасенки по сто раз на дню, – Елена Александровна раздраженно махнула рукой. – Причем, заметьте, события минувших лет в его интерпретации всякий раз приобретают новое звучание. Про Настасью-утопленницу он вам уже успел поведать?
– Успел, – Аля кивнула.
– Ну, значит, теперь вы знакомы со всеми представителями здешнего потустороннего мира, осталось только повстречаться с ними лично. – Елена Александровна улыбнулась какой-то странной, ускользающей улыбкой.
– В каком смысле – повстречаться лично? – спросила Аля, глядя поверх плеча управляющей на распахнутые парадные двери, где в густой темноте мелькнула и исчезла полупрозрачная белая фигура.
– Да глупости все это, Алевтина! – Улыбка управляющей сделалась холодной и напряженной. – Просто согласно легенде призрак Настасьи-утопленницы до сих пор обитает в Полозовых воротах.
Вот те раз! Только призрака ей для полного счастья не хватало. И за дверью что-то мельтешит непонятное, на человека не слишком-то и похожее.
– Так Настасья же, кажется, на топи появляется. – На память пришел рассказ товарища Федора.
– На топи она появляется в полнолуние, а в остальное время живет в поместье, – Елена Александровна продолжала улыбаться, но глаза и голос ее при этом оставались совершенно серьезными. – Но вы, Алевтина, не бойтесь. Настасья – это, можно сказать, фамильное привидение, домочадцев и прислугу оно не трогает.
– И вы ее видели? – Аля опять почувствовала тот самый неприятный холодок. – Эту Настасью-утопленницу?
Вместо ответа Елена Александровна рассмеялась. Смех у нее был звонкий, девичий, никак не вяжущийся с морщинистым лицом и совершенно седыми волосами.
– Да бог с вами, Алевтина! – сказала она, отсмеявшись. – Неужели вы поверили во все эти сказки?! Нет никаких призраков!
Значит, все-таки призраков нет! Позвоночник, который уже почти заледенел, начал медленно оттаивать. Это хорошо, что нет, потому что жить под одной крышей с привидением как-то не очень хочется. Да еще на берегу Мертвого озера, в котором водятся русалки и мифический змей. А фигура в белом ей скорее всего примерещилась. Устала Аля с дороги, растерялась. И рассказы товарища Федора сделали свое черное дело, заставили поверить во всякую чертовщину.
– Алевтина, – на плечо легла прохладная ладонь, кожу царапнуло чем-то острым, наверное, хвостом золотой змейки, – послушайтесь доброго совета: с чем бы странным вам ни довелось столкнуться, знайте – все это имеет логическое объяснение и пугаться не стоит. Просто места здесь особенные, древние. Я бы даже сказала, дремучие. Вот и родятся легенды про всякую нечисть. А все оттого, что развлечений у народа никаких нет. Был когда-то клуб, в котором крутили привезенные из райцентра фильмы. Какая-никакая, а пища для ума. Но его закрыли, потому что заведующий клубом в одном из здешних озер утонул...
Аля тяжело вздохнула – еще один утопленник...
– Нет, на сей раз никакой мистики. – Елена Александровна легонько подтолкнула ее в направлении дверей. – Просто завклубом выпить любил, отправился пьяный на рыбалку – вот вам и закономерный исход. А второго такого интеллигентного и образованного, – в голосе управляющей послышался сарказм, – в Полозовых озерах не нашлось, вот клуб и закрыли.
– Так, может, не стоило закрывать? – спросила Аля. – Пусть бы люди общались.
– Господи, девочка моя, какая же вы еще наивная! – Елена Александровна остановилась напротив распахнутой двери. – Сразу видно, что о сельской жизни вы знаете исключительно понаслышке. Люди и общались первое время. Только общение здесь несколько специфическое: выпить по литру самогона и начать бить друг другу, пардон, морды. Вот после одного такого мордобоя клуб и сгорел. То ли кто-то сигарету непотушенную оставил, то ли специально поджег. Разбираться не стали, новый клуб строить тоже. Ну, уболтала я вас, Алевтина, – узкая ладонь управляющей легла на дверную ручку в виде змеиной морды, перламутровый лак хищно сверкнул на солнце. – Игнат Петрович заждался уже, а я тут прямо как Федор...
* * *Изнутри дом был такой же огромный, величественный и... заброшенный, как снаружи. Чтобы заниматься столь хлопотным хозяйством, как старинный особняк, нужны немалые средства, а еще силы и желание. Чего-то из вышеперечисленного у Алевтининого деда определенно не хватало, потому что дорогой паркетный пол с затейливым рисунком жалобно поскрипывал под ногами и нуждался в серьезной реставрации, тяжелые бархатные портьеры на высоких окнах выцвели и утратили первоначальный изумрудно-зеленый оттенок, а мебель была хоть и антикварной, но явно ветхой, требующей внимания и пристальной заботы профессионального реставратора. Дом, подобно стареющей кокетке, кутался в пахнущие нафталином и давно вышедшие из моды наряды, прикрывал морщинистое лицо веером из облезлых перьев, но медленно и неуклонно умирал.
