Стефани Майер - Гостья
Бояться не нужно. Ведь не зря же меня зовут Странницей. Я заслужила это имя.
Я еще раз глубоко вздохнула и, крепко сжав зубы, погрузилась в пугающие воспоминания.
Я проскочила самый конец — на сей раз обошлось без потрясений. Быстро проматывая кадры, снова пробежала через темноту, морщась, стараясь не чувствовать. Все закончилось быстро.
Как только я преодолела этот барьер, стало легче выискивать нужную информацию: мимо проносились вещи и места, которые уже не так пугали. Я увидела, как она добралась в этот холодный город на украденной, выбранной из за неприметного вида машине. Как бродила по темным улицам Чикаго, зябко кутаясь в пальто.
Она тоже что то искала. Здесь были другие, такие же, как она — во всяком случае, она на это надеялась. Кто то особенный. Подруга… нет, кто то близкий. Сестра… но не родная… двоюродная.
Слова приходили все реже и реже, и сперва я не могла понять почему. Что то забыто? Потеряно в результате травмы, чуть не приведшей к смерти? Или я еще не совсем очнулась? Я изо всех сил старалась сохранить ясность мысли. Незнакомое ощущение. Может быть, снотворное еще действовало? Я чувствовала, что проснулась; разум мой метался в поисках ответов и не находил их.
Попробуем зайти с другой стороны.
Что ей здесь нужно? Она должна найти… «Шэрон» — я выудила имя — и они…
Я уткнулась в стену.
Пустота, ничто. Я попыталась ее обойти, но не нашла краев. Как будто кто то стер информацию, которую я искала.
Как будто этот мозг поврежден.
Меня окатила волна гнева, жаркая и необузданная. Я задохнулась от неожиданности. Мне говорили об эмоциональной нестабильности человеческих тел, но подобной реакции я не ожидала. За все восемь прожитых жизней ни одна эмоция меня так не поражала.
Я почувствовала, как пульсирует жилка на шее, как стучит за ушами.
Руки сами сжались в кулаки.
Стоящий поблизости аппарат зарегистрировал учащение сердечного ритма. Тут же последовала реакция: бодрый приближающийся цокот каблучков Искательницы, а следом и более тихое шарканье — видимо, шаги Целителя.
— Добро пожаловать на Землю, Странница, — произнес женский голос.
Глава 3
Сопротивление
— Она не распознает новое имя, — пробормотал Целитель.
Меня привлекло незнакомое ощущение. Приятная перемена в воздухе с той стороны, где стояла Искательница. «Аромат», — поняла я. Не вяжущийся с этой стерильной, лишенной запахов комнатой. «Духи», — подсказал новый разум. Цветочный, пьянящий запах…
— Вы меня слышите? — спросила Искательница, прерывая мой анализ. — Она очнулась?
— Не спешите, — голос Целителя звучал мягче, чем раньше.
Я не открыла глаза. Не хотела отвлекаться. Разум подсказал мне нужные слова и тон, который выразит все то, что мне хотелось сказать.
— Значит, меня поместили в поврежденное тело, чтобы добыть нужную информацию, — это так, Искательница?
Последовал вздох — удивленно возмущенный — и что то теплое коснулось моей кожи, накрыло руку.
— Разумеется, нет, — заверил мужчина. — Есть вещи, на которые даже Искатели не решатся.
Искательница снова вздохнула. «Зашикала» — поправила меня моя память.
— Тогда почему этот разум работает со сбоями? Молчание.
— Судя по показаниям сканера, все идеально, — сказала наконец Искательница (не убеждая, скорее с вызовом, словно желая поспорить). — Тело полностью излечено.
— От почти удавшейся попытки самоубийства. — Прозвучало натянуто: я все еще злилась. Я не привыкла к гневу. Было сложно его сдерживать.
— Все прошло идеально… Целитель ее перебил.
— Что не так? — спросил он. — Речевая функция явно в норме.
— Память. Я пыталась найти сведения, которые нужны Искательнице.
Ни звука. Но что то изменилось. Атмосфера, так накалившаяся после моих обвинений, разрядилась. Мне стало интересно, как я это определила. Странным образом помимо пяти чувств я обладала еще одним, скрытым, не до конца освоенным. Интуиция? Это было почти правильное слово. Как будто пяти чувств недостаточно.
Искательница прокашлялась, но заговорил Целитель.
— Э э, — сказал он. — Пусть вас не беспокоят частичные, э э… сложности с памятью. Не то чтобы мы ожидали именно этого, но, учитывая обстоятельства, ничего удивительного.
— Не понимаю, о чем вы.
— Носитель входила в число мятежников. — В голосе Искательницы послышалось возбуждение. — Люди, которые знают, что их ждет после внедрения, труднее подчиняются. Ваш реципиент все еще пытается сопротивляться.
Они замолчали, ожидая ответа. Сопротивление? Носитель блокирует мне доступ? Внезапно нахлынула горячая волна гнева.
— Вплетение прошло успешно? — Мой голос исказился, проходя сквозь сжатые зубы.
— Да, — произнес Целитель. — Все восемьсот двадцать семь щупиков надежно закреплены в ключевых местах.
Столько соединений не было задействовано ни в одном из моих предыдущих носителей; всего сто восемьдесят один щупик остался свободен. Может быть, именно из за количества вплетений так сильны новые эмоции.
Я решила открыть глаза. Нужно было перепроверить слова Целителя, убедиться, что остальная часть меня работает.
Свет. Яркий, режущий. Я снова закрыла глаза. Последний свет, который мне довелось видеть, проникал сквозь толщу океана. Но эти глаза видели свет и поярче, так что вполне справлялись. Я чуть чуть их приоткрыла, так, чтобы щелку прикрывали ресницы.
— Погасить свет?
— Нет, Целитель. Глаза привыкнут.
— Очень хорошо. — Он явно одобрял, что я так быстро обживаю новое тело.
Оба терпеливо ждали, пока я открою глаза. Мой разум опознал среднего размера палату в медицинском учреждении. Больница. Панели потолка белые с черными вкраплениями. Время от времени через определенный интервал панели сменялись прямоугольными лампами. Стены светло зеленые — успокаивающий цвет, но еще и цвет болезни. Неудачный выбор, на мой свежеобретен ный взгляд.
Стоявшие передо мной люди были поинтереснее комнаты. Слово «врач» прозвучало в голове, едва я увидела Целителя, одетого в бирюзовое одеяние без рукавов. Униформа. На лице его росли волосы странного цвета; рыжие, подсказала мне память.
Рыжие! Вот уже три мира я не различала цветов. И даже этот золотисто рыжий цвет вызвал ностальгию.
Для меня его лицо казалось обычным, человеческим, но память определила: «доброе».
Меня отвлекло нетерпеливое сопение Искательницы.
Она была очень маленького роста и если бы стояла беззвучно, я бы еще не скоро ее заметила, разглядывая Целителя. Неприметная, сгусток мрака в светлой комнате. Вся в черном — от шеи до запястий — консервативный костюм поверх шелковой водолазки. Волосы, тоже черные, до подбородка, зачесаны за уши. Тон кожи темнее, чем у Целителя. Смуглая.
