Готика плоти (ЛП) - Ли Эдвард

Иногда это было безумием.

Так близко к такому количеству аур, ему не нужно было прикасаться к ним: слишком часто их ужасы приходили к нему собственными руками.

Итак, с этого момента это были автобусы. По крайней мере, билеты были дешевыми.

Половина Восточного побережья промелькнула в большом окне, как в ярком кино.

"Вся эта красота снаружи", - подумал он.

Затем он оглядел около дюжины пассажиров, которые делили с ним автобус. Да, там было много, а здесь мало.

Несколько бомжей, несколько тучных получателей пособий, двадцатилетняя белая девушка с всклокоченными волосами, сидящая с каменным лицом рядом с ухмыляющимся чернокожим мужчиной лет сорока. Здесь спящий наркоман, там разговорчивый психически больной. Все непростые случаи. В основном это люди, которых жизнь забросила в окопы общества.

"Так что же мне остается?" - спросил он себя.

Уиллис снова посмотрел в окно. Даже взгляд на людей с расстояния десяти футов или около того мог вызвать тактильность, если только он смотрел достаточно внимательно. То, что существовало за окном, было лучше.

Он надеялся увидеть больше сельской местности за стеклом, но в конце концов - как обычно - он просто увидел больше своей собственной сломанной жизни. Он никогда не был материалистом, а когда-то действительно был хорошим человеком. После окончания медицинской школы у него не было желания заниматься в будущем частной практикой, где его дополнительные навыки человека с ментализмом наверняка могли бы в кратчайшие сроки принести ему семизначную зарплату. Вместо этого он работал в государственном медицинском центре, помогая в основном жертвам изнасилования и женщинам, подвергшимся избиению. Он всегда был альтруистом; работать за гораздо меньшую зарплату, помогая людям, которые не могли помочь себе сами, казалось благородным делом. Это позволило ему вернуть что-то природе. Это также не был идеализм. Он знал, что это исходило из его сердца.

Работа продлилась около пяти лет, и его "дар" - как и у многих других людей с психическими способностями - стал его проклятием. На самом деле он даже не подозревал, что у него это есть, пока не окончил медицинскую школу (этот тип психологии имел тенденцию достигать пика в возрасте от двадцати до тридцати лет). Он наверняка это замечал, и всегда с женщинами, на протяжении всего колледжа и медицинской школы. Тактильность. Любой прямой контакт кожа к коже. Секс утраивал интенсивность того, что он называл "обратным потоком", и, поскольку секс существовал как самый прямой способ контакта кожа к коже, романтическая жизнь Уиллиса так и не закончилась той первой ночью в постели с женщиной. Всегда было что-то ужасное или темное, что отражалось в его голове от ее. Действительно, Уиллис был проклят.

"Но я сам сделал это, не так ли?" - он размышлял теперь в грохоте автобуса.

К тридцати годам он понял, что просто никогда и ни с кем не сможет иметь интимных отношений. Он искал собственного сексуального удовлетворения собственными средствами - каким бы замкнутым он ни казался - и все же приносил миру некоторую пользу. Иногда с этим было труднее считаться, поскольку Уиллис по большинству стандартов был привлекательным мужчиной. В клинике его прозвали "Доктор милашка". Но, тем не менее, у него была решимость, у него были свои идеалы, и он знал, что искренне помог множеству людей до того, как потерял лицензию.

"Просто не думай об этом сейчас", - простонал он про себя.

И еще одна вещь, о которой он не хотел думать, - это сложность того, на что он посягает. Он никогда даже не слышал о Вивике Хилдрет, но наверняка слышал о "развлекательном" бизнесе ее мужа, компании T&T, а также еще об одном имени в письме с предложением. В письме, прилагаемом к посылке, было написано:

"Предмет в этой коробке - браслет, принадлежавший женщине по имени Джейн Шарр".

Ее сценическое имя было Джейни Джизм, очевидно, порнозвезда. Совпадение было странным; Уиллис был хорошо знаком с работой госпожи Шарр. Далее в письме говорилось:

Пожалуйста, рассмотрите возможность проверить свои навыки работы на этом браслете. Если вы решите провести дальнейшее расследование в течение всей рассматриваемой ночи с другими профессионалами в вашей области, знайте, что вам заплатят в десять раз больше суммы прилагаемого гонорара. Свяжитесь с моим офисом, если хотите продолжить. Будет организована поездка и проживание. Вы можете сохранить гонорар независимо от вашего решения.

Искренне ваша,

Вивика Хилдрет.

- Иисус, - пробормотал он теперь, вспоминая.

Небольшое оправдание Уиллису офиса не принесло денег; теперь ему посчастливилось зарабатывать двадцать тысяч в год. Гонорар Вивики Хилдрет составлял десять тысяч долларов.

Что он мог сделать? Ему нужны были деньги.

Он встряхнул крошечный пакет экспресс-почты и услышал, как слегка дребезжат звенья крошечного браслета. Он подумывал снова вытащить его из бархатного мешочка, просто чтобы посмотреть, но сразу отверг эту идею и просто заглянул внутрь. Это был привлекательный браслет: серебряная цепочка, усеянная крошечными аметистами. Кристаллолог утверждал бы, что аметист и серебро защитят владельца от зла.

"Конечно, ей это не помогло", - подумал Уиллис, держа мешочек.

Конечно, Джейн Шарр он ни от чего не защитил. Когда он впервые взял его в руки, в тот день, когда получил посылку в своей убогой квартире в Лос-Анджелесе, он чуть не упал на пол. Он видел фрагменты изображений мускулистых мужчин, их обнаженные тела блестели, когда они спокойно перерезали глотки нескольким женщинам, чтобы затем слить их кровь в ведра. Свечи замерцали, когда последовала оргия, затем высокий, худощавый и какой-то благородный на вид мужчина рубил сексуальных участников вниз, вонзая лезвие один удар за другим в спины, головы и пах. И там, в углу комнаты, которая, казалось, истекала кровью, стояла Джейн Шарр, она же Джейни Джизм, ни на что не обращая внимания, когда ее остекленевшие от наркотиков глаза оторвались от женской промежности, в которую она уткнулась лицом, как раз вовремя, чтобы поймать лезвие между глаз. Затем, с тихим стуком, ей отрубили руки и ноги. Ее тело, в конвульсиях, подняли и бросили на кучу изрубленных тел. Тем временем женщина, которой она наслаждалась орально, взяла отрубленную руку и начала мастурбировать ею...

Для Уиллиса этого было достаточно.

И вот он сейчас едет увидеть больше просто потому, что ему нужны деньги.

"Я как обычная шлюха", - подумал он, глядя в окно.

Калифорния уже давно была позади; Штаты размылись. Он надеялся, что автобус прибудет до захода солнца.

Затрещал интерком, веселый голос водителя объявил:

- Вы можете начинать собирать вещи, ребята. Северная Девятая улица, Сент-Питерсберг, Флорида, совсем недалеко. Мы подъедем к станции примерно через пятнадцать минут.

"Слава Богу", - подумал он.

- Извините, сэр, - смущенно сказала тучная, нищая женщина. - Мы почти доехали до Сент-Питерсберга, а я на мели. Не могли бы вы дать мне доллар с четвертью на проезд в автобусе, пожалуйста? Я привезла мою дочь посмотреть город, - а затем она коснулась его руки.

Уиллис вздрогнул и почти закричал. Это единственное прикосновение... это единственное прикосновение вызвало в его душе заряд полной, молчаливой черноты, чувство в сердце матери, когда полиция сообщает ей, что ее сына, когда он шел домой из школы, только что застрелили в голову при стрельбе из проезжающего мимо автомобиля. И это было больше, чем просто чувство, это был еще и проблеск видения: голова извергалась, мозги поднимались в воздух...

- Не трогай меня, не трогай меня! - воскликнул он и отпрянул от нее как можно дальше.

- Господи, все, что я просила, это...

Уиллис выбросил из себя все это; он научился быстро восстанавливаться.

- Все в порядке, все в порядке, мне очень жаль, - выпалил он и изобразил улыбку. - Это... просто ты меня напугала. Вот, - а затем он дал ей двадцатидолларовую купюру.