Александр Варго - Льдинка
– А почему бы и нет? Это не консервы, в конце концов, тут и портиться нечему…
Он нашел нож и ловко срезал тряпочку, закрывавшую горлышко.
– Тима, скажи ему, – Лана перевела взгляд на Тимофея.
Тот пожал плечами:
– Что я, нянька ему? Хочет, пусть пьет. А что дом действительно заброшен, я тоже уверен, и никто сюда не придет.
Увидев, как вытянулись лица девушек, Тима поправился:
– Я имею в виду хозяев дома. А вот наши дорогие друзья вполне могут увидеть свет в окне и найдут нас.
Видя, что выражения лиц сокурсниц не очень-то изменились, он понял, что последняя фраза прозвучала несколько фальшиво.
Антон к тому времени уже окончательно освоился и почти не слушал разговора сокурсников. Открыв бутыль, он осторожно наклонился к горлышку и вдохнул.
– Класс, – похвалил он, оглядываясь.
– Что, кружку ищешь? – язвительно спросила Яна, но Антон не смутился. Он достал опустошенную фляжку Тимы и стал аккуратно переливать в нее самогон.
– Может, еще раз попробуем позвонить? – с надеждой спросила Яна. Она сидела прямо у печки, вытянув вперед ноги в теплых носках.
Лана достала телефон, взглянула на экран и молча покачала головой.
– Прямо как в этих ужастиках, – пробормотала Яна, не отрывая взгляда от выскакивающих искр. – Ни связи, ни снегоходов, ни еды, вообще ни фига…
– Как это ни фига? – «обиделся» Антон, делая жест рукой, мол, посмотри, сколько всего на столе, а ты нос воротишь. – Ешь, называется, не хочу. Икра красная, икра баклажанная заморская… Хочешь, грибков сварим? – предложил он, взбалтывая фляжку с перелитым самогоном.
– Нет уж, – сказала Лана с отвращением. – Они наверняка червивые.
– Еще лучше. Будет жульен с мясом.
– Антон, хватит, – не выдержала Яна.
– Ну и ладно, – не стал настаивать Антон.
Он сделал маленький глоток. Глаза его на мгновенье прикрылись, затем он картинно выдохнул.
– Полный отпад, Тимыч! В жизни такого не пробовал. Хочешь?
Тима с недоверием посмотрел на мутную бутыль, затем понюхал из горлышка.
– Не траванемся?
– Да ладно, не бзди.
После минутной борьбы с самим собой Тима все же взял у Антона фляжку и сделал несколько глотков. В горле моментально запершило, самогон был куда крепче обычной водки. Зато через мгновение по желудку разлилось приятное тепло, и на душе стало немного спокойней.
– Вроде нормально, – сказал он, вытирая губы.
Его взгляд упал на Яну – она все еще куталась в куртку, продолжая держать ноги у печки.
– Тебе, кстати, тоже это необходимо.
– Ну уж нет, – фыркнула девушка. – Может, они в эту бутылку мочились.
– Ага, и плевали, и сморкались, – подхватил Антон. Щеки его раскраснелись, и настроение заметно улучшилось. – Не грузи, Яна. Тимыч дело говорит, быстрее согреешься.
– Ладно, только чуть-чуть, – неожиданно согласилась Яна, и Тима протянул ей фляжку.
Пока она с подозрением принюхивалась, Тима произнес загробным голосом:
– А весной, когда сойдет снег, в заброшенной избушке обнаружат четыре трупа, и вскрытие покажет, что причиной смерти стал некачественный алкоголь…
Услышав это, Яна поперхнулась.
– Не четыре, а три, – возразила Лана, сочувственно наблюдая за подругой. – Я, например, эту дрянь пить не собираюсь.
– Ну как? – поинтересовался Антон у Яны. – По ногам текло, а в рот не попало?
– Горло жжет, – пожаловалась она. – А так – ничего, почти как виски. Только пахнет какими-то ягодами…
Тима подкинул еще дров и спросил у Антона:
– Тоха, там еще осталось что-нибудь полезное? Ну в шкафу?
– Ща посмотрю.
– Заодно погляди, есть ли на кровати одеяло почище.
Антон взял фонарь и вышел из комнаты. Быстро обследовал шкаф, но ничего ценного там уже не было, и он переключился на кровать. Среди двух проеденных молью одеял и ветхих тряпок, от которых сильно тянуло плесенью, был более-менее приличный плед. Антон встряхнул его и, решив, что им вполне можно укрыться, направился к выходу. Неожиданно его левая нога зацепилась за что-то, и он, споткнувшись, чуть не грохнулся на пол. Выругавшись, юноша посветил фонарем. Прямо перед ним на полу располагалась дверца, очевидно, ведущая в подвал. В качестве ручки служил согнутый буквой «Г» штырь, о который Антон и споткнулся.
Присмотревшись повнимательнее, Антон подумал, что эта дверца даже больше смахивает на крышку люка. Уж очень необычная у нее форма.
Он присел на корточки, ухватился за штырь, потянул на себя. Раздался противный скрип, как если бы по стеклу скребли гвоздем, и люк неохотно приоткрылся. Он был на удивление тяжелым, в два слоя толстых, потемневших от времени досок. Прикидывая, зачем хозяину понадобилось конструировать такой массивный вход в подвал, Антон с большим трудом откинул люк и посветил внутрь. На него влажно дохнуло пещерным смрадом – даже несмотря на мороз, запах был тяжелым и затхлым. Стали видны ступеньки, ведущие в погреб – темные, громадные, с полустертыми краями. Луч фонаря осветил какие-то ящики, коробки, сваленные в кучу доски. Секунду Антон колебался – не спуститься ли вниз? Может, там настоящие запасы еды, не то что эти напоминающие козьи какашки сухофрукты и пара несчастных банок просроченной тушенки. Однако, уже спустив ноги вниз, он передумал. Ну его на фиг, все же одному страшновато. А вдруг там мертвый хозяин? Поросший мхом скелет в лохмотьях одежды? Антона передернуло.
– Тимыч! – крикнул он.
– Что там еще? – недовольно поинтересовался Тима.
– Иди сюда!
Антон снова посветил вниз.
– Смотри, чего я нашел.
– Никогда погреба не видел? – спросил Тима, опускаясь рядом с Антоном на корточки. Он взглянул на темнеющие ступеньки и замолчал. Тиме почему-то вспомнились заброшенные штольни, о которых ходят нехорошие слухи. Он с сомнением поглядел на массивную дверцу. Антон перехватил его взгляд и истолковал его по-своему:
– Я, Тимыч, тоже не врублюсь – на фига они такую толстую дверь поставили.
Но Тима его не слушал, присев на корточки, он сантиметр за сантиметром осветил всю дверцу. Но Антон уже и сам увидел. Как он мог не заметить это в первый раз!
– Как ты думаешь, для чего это сделано? – спокойно спросил Тима.
– Понятия не имею, – растерянно ответил Антон.
С внутренней стороны дверцы, на которой болтались серые клочья паутины с трупиками мух, были прикреплены крепкие металлические петли, до которых еще не успела добраться ржавчина.
– Я не удивлюсь, если где-то внизу замок, который предназначен для этой дверки, – проговорил Тима, и Антон нервно хихикнул. На самом деле ему стало если не страшно, но уж, во всяком случае, не по себе.
Они посмотрели друг на друга.
– Полезем? – спросил Тима.
Антон облизал губы.
– Э-э… – протянул он и снова покосился вниз. – Че там делать? Только о хлам ноги перебьешь. Да и холодно там, – подытожил он, и прозвучало это полувопросом-полуутверждением. Тима чуть улыбнулся.
– Согласен.
Они закрыли дверцу и вернулись в комнату.
Лана принесла из кухни кружки и поставила в них по зажженной свече. Тима стал возиться с керосинкой.
– Жрать охота, – сказал Антон, доставая из мешка горсть сухофруктов. Некоторые из них были настолько твердыми, что хрустели на зубах, как сухари.
– Придется потерпеть, – сказал Тима. Он заполнил резервуар лампы керосином и урегулировал уровень. Через пару минут лампа зажглась, и в комнате стало совсем светло.
– Может, потом вниз слазим? – рассеянно спросил Антон. Он затруднялся объяснить причину, по которой не захотел спускаться в подвал, и подавлял в себе мысль, что просто-напросто испугался лезть в ту мрачную дыру, из которой тянуло могильным холодом, но сейчас, в уютной и светлой комнате, он совершенно успокоился, да и чувство голода постепенно вытесняло страх.
– Ну как, согрелась? – спросил Антон у Яны, которая не отрывала взгляда от печки, где сухо потрескивали дрова. Та вздрогнула, будто от сильного толчка в бок.
– А? Да-да, нормально. Я вот только все думаю… Найдут ли нас ребята? И что мы будем делать, если снегопад не утихнет?
– Ну на этот счет можешь не переживать, – успокоил ее Тима. – Он почти закончился, я смотрел в окно.
– Все равно. – Яна, казалось, была абсолютно уверена, что в этом мире все настроилось против их маленькой компании. – Нам завтра вылетать, а мы здесь…
– Послушай, прекрати, – резко сказал Антон, устав от нытья девушки. Не зная, чем себя занять, он потянулся к фляжке. – Все будет нормально, и завтра мы все улетим домой. И вообще, не думал я, что ты такая пессимистка. Ты же хотела уединения с природой? На, получай на блюдечке.
– Оптимист нашелся, – проворчала Яна.
– Да, я оптимист, – не стал отрицать Антон. – Я даже на кладбище вместо крестов плюсы вижу.
– Только от твоих крестов, или, как ты выразился, плюсов никакого толку, – подала голос до сих пор молчавшая Лана. – Если бы мы в первый раз свернули налево…
