Клайв Баркер - Каньон Холодных Сердец
– Вы правы.
– Но ей повезло. У нее до сих пор осталось это маленькое владение в каньоне Холодных Сердец.
– Холодных Сердец?
– Так называют это место. Видите ли, на ее совести много разбитых сердец. У нее было очень много любовников, особенно в молодые годы. Когда они ей надоедали, Катя просто убирала их со своей дороги.
– Вы были одним из них?
– Когда я только привез ее в Америку, мне посчастливилось делить с ней постель – но очень недолго. Я быстро ей наскучил.
– И что же было потом?
– Мне нашлось другое применение. Вот почему я остался с ней рядом. Однако многие мужчины, которые ее любили, закончили весьма плохо. Трое из них, после того как она их отвергла, пустили себе пулю в лоб. Другие просто спились. Некоторые покоятся здесь, пожелав остаться после смерти поближе к ней. В этом смысле я тоже не исключение, как это ни глупо. Ибо вернуть ее расположение невозможно.
– А почему вы хотите это сделать… я имею в виду, вернуть ее расположение? – полюбопытствовала Тэмми – Ведь она, должно быть, уже совсем стара.
– О, как сказал поэт, время не властно над ее бесконечными достоинствами. Она по-прежнему красива.
Тэмми понимала, что ее собеседник до сих пор без ума от дамы по имени Катя Люпи, которой, судя по всему, уже около ста лет. Трудно было представить, какую красоту могла сохранить богиня его сердца в таком возрасте, но возражать миссис Лоупер не стала.
– Что ж, боюсь, мне пора идти, – сказала она.
Аккуратно протиснувшись мимо Зеффера, который не выказал никакого сопротивления, женщина вышла из клети на дорожку. Вокруг царила такая тишина, что Тэмми даже слышала, как урчит в животе. Казалось, от завтрака ее отделяла целая вечность, да и от скромного обеда, который она съела, тоже.
Зеффер вышел за ней вслед на открытый воздух, и Тэмми впервые представилась возможность подробно его рассмотреть. Когда-то ее новый знакомый определенно был очень красивым мужчиной, теперь же его наружность вызывала лишь сострадание. Казалось, этого господина кто-то изрядно поколотил, после чего догнал и добавил тумаков. Лицо его местами было ободрано и кровоточило, местами – тщательно запудрено. В целом мистер Зеффер производил впечатление человека, которому случилось много выстрадать на своем веку и который имел обыкновение держать свои чувства при себе, что никогда не проходило даром. Когда Тэмми взглянула на него при свете, ей стало неловко оттого, что она так быстро хотела от него улизнуть. Словно почувствовав ее колебания, Виллем предложил ей остаться.
– Неужели вы и вправду так торопитесь?
С этими словами он огляделся, как будто пытался получить ответ из тишины окружающего пространства.
– Может, прогуляемся и поговорим? Бродить одной здесь не всегда безопасно.
Прежде чем Тэмми успела спросить его, что он имеет в виду, Зеффер повернулся спиной к дверце клетки и поднял большую палку. Когда он взял ее в руки, стало понятно, что та уже служила ему в качестве орудия защиты и, очевидно, могла пригодиться и на этот раз.
– Звери? – осведомилась она.
– Да, иногда звери, – кинул на нее свой печальный взгляд Виллем. – А иногда и того хуже.
– Не понимаю.
– Возможно, в данном случае лучше и не пытаться понять, – посоветовал он.
Казалось, тишина стала еще глубже, а отсутствие звуков, как ни странно, отдавало теперь чем-то зловещим. Зефферу не понадобилось уговаривать ее держаться к нему ближе. Что бы ни скрывалось за этим безмолвием, Тэмми не хотела встретить его в одиночку.
– Просто поверьте мне на слово. В каньоне Холодных Сердец есть некоторые малоприятные обитатели.
Внимание Зеффера привлекло что-то за клеткой. Тэмми проследила за его взглядом.
– А для чего эти клетки? – поинтересовалась она.
– У Кати одно время была склонность коллекционировать экзотических животных. Здесь у нас находился небольшой зверинец. Белый тигр из Индии – он прожил недолго. Потом носорог. Его постигла та же участь.
– Разве это не жестоко? Держать их здесь? Ведь клетки такие маленькие.
– Конечно жестоко. Она вообще жестокий человек. И я был жесток, исполняя ее прихоти. Насчет этого у меня нет никаких сомнений. Случалось, я был просто невыразимо жесток. Но стоило мне пожить жизнью зверя, – он вновь взглянул на клетку, – как я понял всю глубину постигших их страданий.
Тэмми заметила, что ее спутник внимательно изучает кустарник, растущий с другой стороны клетки.
– Что там? – спросила она. – Звери?
– Идите сюда, – совершенно неожиданно Зеффер перешел на шепот, – быстро.
Хотя она ничего необычного в кустах не заметила, тем не менее Тэмми повиновалась.
И едва она выполнила его приказание, как в узкий коридор между клетками ворвался ледяной ветер, и она увидела несколько странных движущихся фигур, которые резко надвигались на нее. По очертаниям они напоминали людей, но были странным образом искажены – словно находились под беспрестанным сквозняком. Рты их превратились в маленькие черные кружки, зубы в тонкие иголки, а глаза – в темные злобные точки.
– Не смейте, – услышала она рядом с собой возглас Зеффера и заметила, как тот поднял палку.
Однако нанес он удар или нет, увидеть ей не пришлось, потому что в следующий миг к Тэмми устремились двое призраков.
Один из них положил руку ей на лицо, и голову женщины пронзил сильнейший спазм. Такого ее мозг вынести не мог. Она увидела перед глазами вспышку белого света – подобно той, что возникает, когда при демонстрации фильма внезапно рвется лента.
Холодный ветер исчез так же стремительно, как и появился, а вместе с ним и все, что ему сопутствовало: звуки, видения, вызванное им смятение чувств.
Умирая, Тэмми различила голос Зеффера.
– Будьте вы все прокляты!!! – диким голосом возопил он.
А потом она провалилась в небытие.
В проходе напротив давно заброшенного зверинца Виллем Зеффер в отчаянии наблюдал, как беснуются вырвавшиеся из потайных закоулков страшные тени. Они увлекли Тэмми в свое обиталище, в самую глубь каньона, оставив его беспомощно сокрушаться, что, надо сказать, с ним уже не раз случалось в этом богом забытом месте.
Швырнув палку на землю, он не смог сдержать слез и, будучи не в силах справиться с собой, упал на колени у порога своего жалкого жилища, проклиная Катю. Конечно, винить надо было не ее одну. Как он недавно признался случайной гостье, в этой трагической мелодраме он сыграл не менее пагубную роль. Но не проклинать Катю за то, что она сотворила – за смерть тигров и носорогов, за убийство невинных женщин, – он не мог. Виллем хотел, чтобы она была так же проклята, как и он сам.
