Алекс Прохоров - Месть Жреца-некроманта
- Ты говоришь, бога пробуждает заклинание, - помолчав немного, задумчиво произнес Севериан - Значит, есть другое, усыпляющее, его.
- Наверное, есть, - Асанти пожала плечами. – Но мне оно не известно.
- Дендрарира можно убить?
- Убить бога? – изумилась Асанти.
- Да, убить, - повторил трибун. - Ты говорила у него есть сердце. Если поразить его в сердце, что случится?
- Этого я не знаю. Да и никто не знает.
Вновь наступила тишина, лишь слышно было потрескивание факелов, да приглушенные голоса людей в соседних помещениях. Внезапно, Асанти пристально взглянула на Севериана и что-то с жаром произнесла.
- Она говорит, что с Дендрариром надо покончить, - перевел Самхет. – Если, даже жестокий бог уснёт, их народ на этом острове, всегда будет в опасности. Кто поручиться, что через много лет, какой-нибудь безумец вновь не разбудит чудовище?
- Я рад, что она понимает это, - усмехнулся Севериан. - Но как нам сделать это?
Девушка снова начала что-то говорить. Египтянин переводил:
- Она знает, как попасть в старые пещеры под храмом на болоте. В этом храме есть ход, что ведет в старый город. Город под землей. Она готова провести нас. .
- Что нам это даст? – спросил Севериан, весьма воодушевившись.
- Она не знает точно, но если стебель Дендрарира уходит в колодец вниз, мы могли бы оказаться с другой стороны от его головы, точнее пасти.
- То есть под брюхом этой твари! – воскликнул трибун. – Пусть ведет! Во всяком случае, мы должны попытаться!
Получив таким образом согласие девушки, Севериан рассказал о задумке своим людям. С трибуном на опасное дело вызвались идти десять либурнариев, Ливий Рут, Самхет а также Афибан, везде и всюду следовавший за своим господином, как тень. Росций Крисп остался за старшего. С ним, также остались лекарь Алквидий, Паллант и несколько солдат.
Отряд вооружился, прихватили, также побольше факелов. Асанти привела римлян в самый дальний зал. Здесь, некоторое время девушка в задумчивости походила вдоль стены. Она пристально разглядывала массивные каменные блоки, из которых было сложена стена. Наконец, отыскала нужный, по виду ничем не отличавшийся от других. Об отличиях, знала лишь она одна. Блок этот располагался на уровне пояса обычного человека. Асанти нажала на камень в верхнем левом углу. Послышался отдаленный рокот. Приглушенный звук исходил из-за стены. Глыба сдвинулась, и начала медленно выезжать, но затем, вдруг резко замерла.
Ассанти что-то прошептала и снова принялась нажимать. Но всё без толку, глыба так и не сдвинулась больше с места. Четверо солдат попытались вытащить блок, но неудачно. Видимо механизм, приводивший в движение камень, вышел из строя. Один из либурнариев, обозлившись, пнул каменный блок ногой и тот слегка пошатнулся.
- Может, попробовать толкнуть его внутрь, - предложил Ливий Рут. И тут же, принялся за дело. – Сдвигается, - сообщил гексеерарх, краснея от натуги. – Медленно, но идет, клянусь Марсом-заступником!
- Да, толкайте внутрь, - кивнул Севериан.
Солдаты, сменяя друг друга через каждые две-три минуты, принялись толкать. Дело шло медленно, тяжело. Чем дальше заходила глыба в стену, тем римлянам становилось труднее, поскольку теперь, подступиться к ней за раз могли, лишь два человека.
ГЛАВА 17
Оказавшись на палубе гексеры, Марк Сабин застал там келевста Фабия Пеллона, троих матросов и десять человек баллистариев [38]. С полсотни рабов находилось на нижних палубах.
Вместе с младшим трибуном из лодок выбралось двадцать пять человек, больше половины из которых были покусаны. Раны не были серьёзными, но это не имело значения, о чём тут же во всеуслышание заявил центурион Флавий Левк. После, он добавил:
- Все получившие раны от зубов мертвых должны покинуть судно. Садитесь в лодки и плывите обратно на берег. Или же наберитесь мужества и покончите с собой.
Его слова были встречены угрюмым молчанием.
Первым делом Сабин рассек верёвки, связывавшие руки Марка Петрия. Флавий Левк возмутился:
- Что ты делаешь? Он же мятежник!
Сабин не удостоил центуриона ответом, лишь коротко кивнул освобождённому келевсту и отошёл в сторонку.
Марк Петрий ухмыльнулся, потёр запястья и принял из рук одного из своих людей меч.
- Ну что, центурион, ты хочешь избавиться от своих раненых товарищей? Ну и подлец же ты! Сейчас, за всё с тобой посчитаюсь!
Сказав это, Марк Петрий двинулся вперёд. Мечи, также выхватили несколько его товарищей, как не получившие ран, так и покусанные. Флавий Левк отступил в сторону борта. Он был один против пятерых противников. Фабий Пеллон и солдаты-баллистарии застыли, ошарашенные происходящим и, не зная, что же им делать.
Флавий не стал искушать судьбу. Он перекинул ноги через борт и спрыгнул в воду.
- Пилум мне! – заорал Марк Петрий, брызгая в ярости слюной.
Возникла некоторая заминка. Когда же келевсту подали метательное копьё, Фабий Пеллон, выйдя из оцепенения, решил вмешаться.
- Что происходит, во имя богов? – он перехватил руку Марка Петрия с пилумом, уже занесенную для броска.
- Не твоё дело, - огрызнулся тот, попытавшись вырваться, но хватка Пеллона была крепкой.
Повторная заминка позволила Флавию Левку отплыть достаточно далеко от гексеры. Он умудрился ещё избавиться от панциря и быстро направился в сторону триремы.
Наконец вырвавшись, Марк Петрий выкатил глаза и наступая на Пеллона, в бешенстве заорал:
- Куда ты лезешь, скотина! Это мятежник! Его нужно прикончить!
- Это может решить только трибун, - Пеллон оттолкнул от себя разъярённого келевста.
Марк Петрий ударил его пилумом в лицо. В последнее мгновение Фабий увернулся и отскочил в сторону, где выхватил из ножен длинный с широким лезвием кинжал. Тут, в дело вмешался Марк Сабин.
- Солдаты! – крикнул он, обращаясь не только к тем, кто прибыл с ним на гексеру, но и к замершим, ничего не понимающим баллистариям. – Трибун Севериан мёртв! Все другие командиры тоже! Я принимаю командование этим судном и объявляю, всех, кто выступит против меня и Марка Петрия мятежниками!
Фабий Пеллон не стал ждать, чем всё закончится. Следуя примеру центуриона, он перебрался через борт и спрыгнул в воду. Поколебавшись несколько мгновений, вслед за ним последовали трое моряков и четверо баллистариев. Беглецы направились в сторону триремы, где центуриона Флавия Левка, уже поднимали на борт.
Вокруг Марка Петрия сплотилась группа из шести верных ему товарищей. Все остальные, в особенности те, кто не получил ранений топтались в нерешительности. Впрочем, постепенно, один за другим, они присоединялись к келевсту и его людям. Марка Петрия только удивляло, почему Сабин не спешит примкнуть к ним и до сих пор с угрюмым отрешённым видом стоит в стороне, среди раненых.
