Юрий Петухов - САТАНИНСКОЕ ЗЕЛЬЕ
– Когда ж это кончится! – простонал Сергей.
И дернул руками. Руки слушались его – они были привязаны к чему-то упругому, поддающемуся, но слушались. И ноги слушались. Он попробовал еще раз – и очень удивился, до того непривычным было ощущение: ему показалось, что у него рук больше, чем их должно быть. И ног, тоже больше! И все они были послушны. Но одновременно все были опутаны чем-то. Он дергал попеременно, то руками, то ногами, подсчитывал, запоминал, боялся сбиться, хотя арифметика оказалась совсем простой: рук – две пары, и ног – две пары. А всего восемь конечностей! Ну что ж, восемь, так восемь! Значит, так тому и быть! Сергей разразился безумным смехом, забился в невидимой паутине.
И тут вспыхнул свет.
В глаза словно воткнули два острейших скальпеля. Пришлось зажмуриться, опустить голову вниз. И мелькнула мысль: раз его освещают, значит, попался, значит, он опять...
Слева бесстрастно металлически прозвучало:
– Включить таймер!
Справа глухо и не менее бесстрастно отозвалось:
– Есть включить таймер!
Послышался щелчок, и что-то затикало – мерно, безысходно.
Сергей озирался, вертел головой. Не он ничего не видел, совсем ничего кроме толстых железных прутьев. Да, он висел в гигантской клетке, висел посреди самой бесконечности, ибо ни стен, ни потолков, ни пола не было видно. Ни земли, ни неба, ни разделяющего их окоема, ни черта! Ослепительный свет исходил отовсюду и растекался во все стороны – вот тебе и Колодец! Никогда еще Сергей не чувствовал себя таким маленьким, ничтожным и беспомощным, даже под бревном дикаря, даже в пыточном кресле, даже под топором-солнцем он не казался себе столь жалким. Но в стократ усугубляли дело его нечеловеческая форма, это омерзительное тело. Сергей смотрел на собственные руки и ноги с отвращением: голые, бледные, покрытые длинными редкими волосками, они вытягивались на несколько метров в длину, словно их, предварительно подогрев, хорошенько растянули. Это были ножки какогото насекомого, с которого соскоблили хитиновые покровы и голышом подвесили в паутине. Сергея опять вывернуло наизнанку: сгустки крови, слизи, желчи полетели в бездонную сияющую пустоту.
– Врубить отсчет!
– Есть врубить отсчет! – отозвалось глухо. И так тяжелая капля из испорченного гигантского крана бухнуло: – Сто.
Сергей подтянул ближайшую руку к носу, к губам – он хотел утереться. Но от вида этой облезлой мертвенной лапы с мягонькими пленочками ноготков его опять вырвало, да так, что чуть желудок не выскочил наружу. – Но почему?! За что?! Как он мог оказаться в таком гнусном теле?! Этого не может быть! Это бред! Он задергался, забился – и все это мельтешение восьми голых длиннющих конечностей совсем сразило его.
– Девяносто девять.
Бред! Галлюцинация! Ну чего они там считают?! И кто это – они?! К кому в лапы он попался на этот раз?! Хоть бы показались! Нет, это все зеленый гад подстроил! Точно, он! Кому же еще! Доброжелатель хренов!
– Девяносто восемь.
Пускай считают, пускай! Он все равно вырвется из этой чертовой клетки! Он уйдет и от них!
– Агрегат на исходные рубежи!
– Есть агрегат на исходные рубежи... девяносто семь.
– Подключить контроль!
– Есть подключить контроль... девяносто шесть.
– Готовность номер один!
– Есть готовность номер один... девяносто пять.
Сергею стадо жутко. Неужто они его собираются прикокошить?! Но почему не сделали этого сразу? Ведь чего проще, взяли бы да и придавили, как мошку! Так нет, они его, похоже, баллистическими ракетами расстреливать собираются, ишь как выпендриваются, сволочи! Надо кричать, надо звать на помощь... нет, надо попытаться договориться с ними.
– Эй, вы! – вырвалось из пересохшего горла. – Как вас там?! Откликнитесь!
–... девяносто один.
– Оглохли, что ли, эй!!!
–... девяносто.
Сергей начал раскачиваться, ритмично переваливаясь с бока на бок, поочередно дергая руками и ногами то слева, то справа. Но он не бросал попыток договориться с мучителями.
– Чего вам надо?! – орал он как резанный. – Ну?! Почему молчите?! Я разумное существо, с Земли! Я – гуманоид!!! Вы слышите, мать вашу, гу-ма-но-ид!!! С гуманоидами так не обращаются! Я вам не муха, чтоб висеть в паутине! Эй!!!
–... восемьдесят два.
– Ну-у, доберусь я до вас! Дождетесь, сволочи!
Сергей раскачивался все сильнее, еще немного и он дотянется до прутьев клетки, вцепится в них руками, ногами, зубами... А что потом? Ну, допустим, вцепится – а что дальше?! Дальше видно будет!
– Я вас в порошок сотру! В щепки разнесу! Гады!!! Подлецы!!! Негодяи!!! Трусы!!!
–... шестьдесят девять.
– Стойте!
– Приготовиться к перебросу субъекта.
– Есть приготовиться к перебросу субъекта... шестьдесят пять.
Какого переброса? Куда?! Зачем?! Сергей перепугался – его уже столько раз перебрасывали, что можно было бы и остановиться, переждать! Что он, один, что ли! В концето концов!
– Задать в агрегат параметры призрачной формы субъекта!
– Есть задать в агрегат параметры призрачной формы субъекта... шестьдесят.
Какой еще такой «призрачной»?! Чокнулись они там, видно! Сдвинулись! А может, субъект – это вовсе и не он, может, речь-то идет о ком-то другом, ведь бывает и так. Сергей принялся вертеть головой – в сияющем пространстве висел он один, никого в этой пустоте не было.
– Запечатлеть в мозгу субъекта его подлинную форму!
– Есть запечатлеть в мозгу субъекта его подлинную форму... пятьдесят три.
Щелкнуло значительно сильнее, чем в первый раз. И перед глазами Сергея на мгновение будто цветной экран вспыхнул. А на экране этом в прозрачных нитях свисающей ниоткуда паутины болтался отвратительный голый паук с человеческой головой – с его собственной головой! Из прозрачного сине-зеленого брюшка, усеянного желтыми и красными пятнами.. торчали тонкие длинные лапки. Голова так же была прозрачна, усеяна жиденькими бледными волосками. Лишь миг длилось наваждение – но оно намертво отпечаталось в памяти Сергея.
– Не-е-ет! – заорал он душераздирающе, словно в припадке безумия. – Я не верю вам! Не-е-е-е-ет!!!
–... сорок два.
– Врете! Врете, гады!!!
–... сорок один.
– Вы сами такие, са-а-ами!!!
–... сорок.
Сергей наконец-то понял, что голосить бесполезно, и смолк. Он устал, он бесконечно устал ото всего. А в голове, от виска к виску, било маятником: «эскадроны-патроны! эскадроны – патроны! Эскадроны – патроны...»
– Запечатлеть сущность субъекта!
– Есть запечатлеть сущность субъекта... тридцать четыре.
Кровавый сгусток трепыхнулся перед глазами, запульсировал, задрожал – так, словно в нем бился кто-то живой... и вдруг разорвался, растекся по чему-то белому и чистому, растекся, чернея по краям, съеживаясь... и пропал. Сергей ударился ребрами о железный прут, его отбросило – и он полетел к другой боковине клетки.
