Вадим Шарапов - Командир Особого взвода
"Значит, Казимир был прав: кран тарен тут только в шестерках ходит… Ну-ну… Посмотрим, сказала бабушка дедушке… Значит, деревня полегла, чтобы сделать еще одного… мяса много нужно… Но где он? Где? Почему не здесь? А этот… кто он? Человек или нет? Да или нет?"
На поляну вышел второй кран тарен. Этот был поменьше, и клыки в пасти торчали не такие большие. Нефедов знал, как быстро растут оборотни после окончательного превращения. Значит, этот был совсем недавний. Молодой кран тарен принялся расшвыривать когтистой лапой мох – он что-то искал и взрыкивал от нетерпенья. Фигура в черном подошла ближе, присела рядом, потом обеими руками потянула что-то тяжелое из наваленных щепок, помогая чудовищу.
Кольцо крышки погреба!
В голове старшины все встало на место еще до того, как он услышал глухой многоголосый стон, который шел откуда-то из-под земли. Оборотень не питается падалью! Никогда! Так вот почему не было найдено женских костей! Сладкое живое мясо оба кран тарена приберегли для себя, или точнее – приберег тот, кто ими командовал. Живые консервы, хорошее изобретение…
Нефедов еще думал, но его тело уже поднималось из мха, опережая выстрелы альвов, и уже хрустел на зубах оберег, прошивая стальную коронку холодной молнией боли. А над поляной стремительно темнело, точно день вдруг мгновенно превратился в ночь.
Но это была вовсе не ночная мгла. Миллионы комаров , полчища таежного гнуса из дальних болот и распадков – все жалящие и кусающие собрались здесь, влекомые неслышным зовом, которому нельзя было сопротивляться. Зовом вампира. Черное облако над остатками деревни заколыхалось – и разом обрушилось вниз, облепив три недоуменно замершие фигуры.
Оборотни очнулись почти моментально, прыгнули и покатились по мху, сбрасывая с себя "шубу" из насекомых. С их густой шерстью гнус им был не страшен, но глаза и раззявленные пасти все же были набиты мошкой. "Балахону" повезло значительно меньше. Превратившийся в шевелящийся ковер из комарья, он взвыл не своим голосом и попытался что-то выкрикнуть – видимо, отвлекающее заклятье, но тут же захлебнулся, отплевываясь и тонко визжа от мириадов укусов.
Все это Нефедов не видел, а скорее, фиксировал глазами, точно тягучую резину. Сейчас он превратился во влекомый рефлексами механизм из мяса и костей, с огромной скоростью приближавшийся к поляне. Когда старший кран тарен, сунув морду в мох, на секунду освободил ее от комаров, перед ним выросла туманная фигура с поднятыми вверх руками. Оборотень, реакция которого так же превышала человеческую, как реакция человека – скорость улитки, рванулся вперед.
Он не успел. Нефедов опустил руки вниз, и два длинных зазубренных штыря, потрескивавших от скопившейся боевой магии, врезались чудовищу в глаза, лопнув глубоко в черепе брызгами заговоренного металла. Одновременно две разрывных пули перебили кости в передних лапах оборотня, и он повалился на грудь. От его рева воздух всколыхнулся и волнами покатился к лесной опушке. Потом тварь издохла и начала скукоживаться, дымясь и дергаясь, теряя клочья шерсти и зубы. Младший кран тарен ударил старшину в бок, но тот успел увернуться, и жесткая морда только разодрала комбинезон. В тягуче-застывшем времени Нефедов увидел, как туча комаров медленно-медленно опускается, целясь в оскаленную пасть, но оборотень, который уже вошел в боевой режим, двигался слишком быстро для ищущих крови насекомых. Рядом дергалась фигура в балахоне, пожираемая гнусом. Действие оберега проходило, и старшина почувствовал, как мир вокруг него ускоряется, точно разгоняют кинопленку. Ревущие звуки превратились в жалобный визг "балахона", а нечто, сверлившее мозг на пределе восприятия – в яростный рев кран тарена. Потом лапа с когтями, похожими на кривые ножи, ударила старшину, и он покатился в мох, мимо набитого стоном погреба, пытаясь достать еще один заговоренный штырь и удивляясь, почему руки не слушаются.
Выстрелы трех снайперских винтовок альвов, перезаряжаемых с нечеловеческой скоростью, слились в одну очередь, но кран тарена, на котором пули оставляли глубокие дымящиеся ямы, это почти не задерживало. Он развернулся, впившись глазами в старшину, и прыгнул.
"Хана", – Нефедов наконец-то вытащил штырь, но понял, что уже не успеет. И тут, пока оборотень еще летел, выставив вперед лапы, тьма над поляной рассеялась, и черное веретено рухнуло, воткнувшись оборотню в голову, которая треснула и развалилась на куски, точно перезрелая дыня. Веретено упало в мох, задымившийся и вспыхнувший, а старшина успел отчаянно крутнуться на траве, уворачиваясь от туши, рухнувшей рядом. Времени, чтобы лежать и отдыхать не было. Чтобы чувствовать боль – тоже. Степан рванулся вперед и с размаху, точно кастетом, ударил кованым штырем в голову фигуре в балахоне, только-только протеревшей заплывшие глаза. Но перед этим он повернул штырь острием к себе, чтобы удар пришелся рукоятью. Только не насмерть! Фигура ткнулась лбом в землю и застыла, нелепо сложившись.
– Ласс, Тэссер, Тар'Наль! – крикнул старшина, чувствуя, как рвотные спазмы сотрясают все тело. Его и правда вывернуло наизнанку – основательно, дожелчи, а когда он, отхрипев и отфыркавшись, поднял голову, чья-то рука подхватила его под локоть и легко вздернула на ноги. Рядом стоял Ласс и протягивал флягу.
– Вода? – хрипло спросил Нефедов. Стерегущий Спину еле слышно фыркнул.
– Нет, конечно, – констатировал Степан и потянулся к горлышку фляги. И тут же взвыл не своим голосом: альвийское питье точно бритвой полоснуло по разбитым губам и прикушенному языку. Он заставил себя сделать несколько глотков, чувствуя, как в голове начинает звенеть и возвращается ясность.
Из мха, шатаясь, поднялся Казимир Тхоржевский. Вампир, и без того обычно бледный, сейчас был белым как полотно, с огромными черными кругами под глубоко запавшими глазами.
– Вообще-то, – сказал он, – я предпочитаю такого не делать… слишком часто. Сразу все за один раз – это даже для моего деда многовато будет. А это кто?
Казимир вяло махнул рукой в сторону человека в балахоне. Да, теперь было точно ясно, что это человек. Небольшого роста, толстый, с плешивой головой, он уже начал приходить в себя и теперь стонал, ворочаясь в измызганном и заблеванном мху. Альвы подхватили его с двух сторон, а Ласс, бесшумно появившийся сзади, выдернул из кожаного футляра стиалл[15] и всадил человеку куда-то чуть ниже затылка. Тот обмяк и уронил дрожащие руки, которые повисли плетьми. Нефедов облегченно вздохнул – теперь он не опасался, что колдун (а в том, что это колдун, старшина почти не сомневался) выкинет неожиданный фортель.
