Алексей Атеев - Демоны ночи
Итак, я выслушала С. Вне всякого сомнения, имела место паранойя, выраженная бредом преследования.
Я постаралась разобраться в ее причинах. Во-первых, меня насторожили его слова про отрицательную энергию, присущую роду С., и я задала вопрос: кто его отец? С. рассказал, что отец, ныне уже умерший, был профессиональным военным. Во время войны служил в контрразведке СМЕРШ, а после войны занимал высокий чин в ГРУ. Человеком он был жестким и властным. Дома, по отношению к сыну, вел себя соответственно, чуть что, хватался за ремень, и С. его очень боялся. С. был единственным ребенком в семье. Начиная с пятилетнего возраста, каждое воскресенье для С. отец проводил нечто вроде политинформации, рассказывая о происках внешних и внутренних врагов СССР. Долгое время С. воспринимал речи отца как нечто не поддающееся сомнению. Как ни странно, в семейной жизни отец находился полностью «под каблуком» у жены, которая, однако, не препятствовала методике воспитания сына. Вообще, по словам С., она практически не обращала на него внимания. По поводу интимной жизни родителей С. сообщил: он долгое время даже не подозревал, что таковая имеет место. Отец С. умер от внезапного инфаркта в сорок шесть лет, то есть в том самом возрасте, когда у моего пациента проявился бред преследования. Вскоре после этого мать вторично вышла замуж, а С. отдала в Суворовское училище.
С моей точки зрения, данный случай не представляет особых проблем для трактовки. Несомненно, личность отца оставила огромный, причем негативный след в подсознании С. В сочетании с лекциями о подрывной деятельности против Советского Союза она трансформировалась в миф о демонах, якобы контролирующих исторический процесс на Земле. Несложно догадаться, почему демонов именно трое. Ведь семья маленького С. состояла именно из трех человек.
Как известно, бред преследования является самым распространенным видом бреда. Однако общее состояние пациента противоречит примеру из классического руководства Э. Блейлера. Он вовсе не кажется угнетенным, тем более запуганным. К своему бреду он относится как к некоему не поддающемуся объяснению феномену. В реальности происходящего он нисколько не сомневается. Пришел ко мне не потому, что считает себя больным, а, как С. выразился, «для расшифровки подсознания». Во время второго сеанса я изложила ему свои выводы, но, видимо, С. ждал от меня чего-то другого, поскольку заявил: «Все, что вы мне наговорили, я и без вас знаю». После этого он больше не появлялся…
Павел дочитал заметки Лидии Михайловны. Последний случай явно что-то напоминал. Павел взглянул на написанные карандашом фамилию и адрес, потом достал записную книжку. Так и есть! Он не ошибся. Этот С. тот самый человек, в чьей квартире он побывал две недели назад и где встретил странную троицу. Вот это да! Но что из данного обстоятельства следует? Выходит, С. все-таки поступил так, как предлагали ему демоны. А троица в квартире – они и есть.
Павел в возбуждении вскочил с тахты, но голова вдруг закружилась, во рту пересохло… Сердце так бухало, словно было готово выскочить из груди.
Значит, с самого начала?.. Шаманка права: квартира – ловушка для дураков типа него. Но для чего, для чего?! Зачем он им понадобился? А Скуратов?.. Он-то тут при чем?
Мысли мешались и путались. Казалось, голова внезапно начала пухнуть и продолжала раздуваться.
– И Лилька давно не звонила, – произнес он вслух. И новая мысль, как раскаленный гвоздь, впилась в мозг.
Лилька?!. Ведь именно она рассказала о слухах про то, что человека можно устранить с помощью нечистой силы, и надоумила поговорить со Светланой Петровной. Неужели и Лилька?.. Но если так, то и главный редактор?.. Дал задание написать материал про фрейдистку… А она сама?.. Почему тот мужик пришел именно к ней? Ну, и Бурышкин с шаманкой… Выходит, обложили?! Меня обложили!!! Но, опять же, для чего?! Нет, нет! Попробуем разобраться. Началось все с квартиры…
Мысли Павла никак не желали выстраиваться в логическую цепочку. Они метались под черепной коробкой, словно мыши, преследуемые котом.
Не может быть, что все происходящее – чей-то хорошо продуманный план. Не вяжется одно с другим. Но тогда как все объяснить? Допустим, он сходит с ума. Тогда, конечно, все понятно. И призраки, и демоны… Как там у этой фрейдистки? Бред преследования – самый распространенный из всех бредовых состояний… А тот мужик вовсе не считал себя сумасшедшим… У кого же узнать, у кого?!. А что, собственно, узнать? В порядке ли голова или крыша съехала? Какие еще могут быть варианты? Психотропные вещества… Допустим. Еще что? Помнится, Поручик Голицын толковал про каких-то людей из спецорганов… Кстати, ведь можно позвонить ему. Единственный человек, замешанный в этой истории, который как будто вне подозрений. Наверное, он уже выздоровел, во всяком случае, пошел на поправку… А если нет?! Если все взаправду?!
Павел набрал номер Скуратова.
– Кого нужно? – Он узнал голос Людмилы. Тон был явно невеселый.
– Юрия Николаевича можно услышать?
– Он в больнице. А кто спрашивает?
Павел, не представившись, повесил трубку. Вот, значит, как! В больнице… Теперь стало еще хуже. Безмерная тоска навалилась на него.
Что же делать? Что делать?! А может, все-таки кажется? Просто стечение обстоятельств… Одно к другому… Бурышкин! Он вроде неплохой старик. И тетка эта, Катя… Странная только. Если посоветоваться с ними? А если и они тоже?.. Все заодно. Но с какой целью? Зачем я им нужен? Кому им? Демонам? Бред, все бред!
Павел тупо уставился на телефон, потом все же поднял трубку…
На другом конце провода спросили: кого нужно?
– Я… это… как его… – от волнения он забыл имя-отчество. – Бурышкина позовите.
– Никифор Митрофанович, вас! – услышал он зычный возглас соседки.
– Это Павел… Срочно нужно увидеться!
– Приезжайте, – охотно согласился Бурышкин.
Павел засунул только что прочитанные листочки в папку и стал поспешно одеваться.
– Ты куда на ночь глядя? И почему такой бледный? – встревоженно спросила мать.
Он мельком глянул на себя в зеркало. Действительно, видок неприглядный.
– Домой когда придешь?
– Не знаю, – буркнул наш герой и выскочил из квартиры.
ГЛАВА 11
На улице мело. Шел все тот же опостылевший снег. Пока добирался до квартиры Никифора, стукнуло почти двенадцать. Местоположение дома он запомнил плохо, поэтому какое-то время плутал по плохо освещенным проходным дворам, шарахаясь от движущихся навстречу темных фигур. Павел знал, в этом районе в подворотнях можно наткнуться на озверелых от ломки наркоманов, мечтающих только об одном: как бы раскумариться, и в этом состоянии готовых на все.
