Черный человек (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone"

— Я знаю.

Кем бы ни была та девочка, она не врёт. Время утекает сквозь пальцы, скоро мы окажемся в настоящей ловушке. Становится понятным, почему нас сразу не убили. Какие гарантии, что мы не перейдём отсюда? Изнанка сто процентный способ лишить нас выхода. Клаус ничего не делает просто так.

— Что с тобой случилось, Элли?

— Если ты увидишь, что со мной что-то не так… ударь меня, бей изо всех сил, понял?

— Ни черта! Что ты задумала?

— Ты это сделаешь, ясно? Не задавай вопросов, на которых нет ответов.

Отвечаю маловразумительно, а затем, тяжело поднимаясь на ноги, выбираюсь на улицу, уставившись в плотнеющий и явно сдвигающий вглубь свои границы купол. Девочка сказала, что я могу всё исправить. Что во мне есть нечто могущественное. Что же, пришло время это узнать.

Внутри меня есть только одна сила. Та сила, что убивает и делает невероятно сильной одновременно. Та сила, которой покоряются звёзды и глубины. Сила, из которой вышел свет, и куда он потом вернётся. Сила тьмы, сила Изнанки. Сила, поглощающая и видоизменяющая всё на своём пути. Пробуждаясь, чувствую, как по рукам зазмеились чёрные молнии, чувствую, как из тела уходит тепло и жизнь. Меня покидают чувства, надежды, радость, вера и любовь. Словно помещая себя в хрустальный кокон, окружённый чёрными клубами дыма, слышу где-то вдалеке мужской голос, незнакомый, лишний и пустой. Меня переполняет мощь, кажется, что ещё чуть-чуть и вместо колодца на глубине души, будет бескрайний океан всесилия.

— Тише-тише, не так много, — звучание беззвучия на краю сознание и что-то, что центрирует, упорядочивает всю эту мощь, передавая бразды правления в мои неопытные руки. — А теперь отпусти, сбрось всё с себя.

И я делаю выдох.

Марго

— Вот и остались мы одни.

Призрак облизнул губы и улыбнулся. Он подошёл ко мне, провёл холодными пальцами по щеке, отчего внутри под кожей рассыпались сотни мурашек. Вызывающе уставилась на него, стараясь не обращать внимание на пугающую близость. Так его вижу в первый раз. До этого наши встречи были туманны и под влиянием детского восприятия. Он представлялся огромным букой в чёрном военном костюме. В принципе, ничего не изменилось. Та же бука, только чётче.

— Марго, всё должно было быть по-другому, — с ноткой грусти констатировал он, не переставая водить пальцами по щеке, касаясь волос и губ.

— Отвали от меня, слышишь? — процедила сквозь зубы, дёрнувшись от очередного прикосновения.

— Боишься меня? Правильно, ты должна бояться. После всего, что сделала, страх — единственный выход. Ты разрушила своего брата, сделала его бесполезным. И как ты спишь по ночам, зная, что всё, к чему он стремился, теперь неосуществимо?

— Да мне плевать на него. Он пытался меня убить. Братья так не поступают.

В глазах мёртвого мелькнуло сожаление.

— Как и она, ты не понимаешь, зачем мы это делаем, — заговорил печально. — Но ничего, мы это поправим. Скоро ты изменишься… станешь послушной, как и твой брат.

— Иди к чёрту! — крикнула, а затем с силой ударила его головой.

Сразу всё зазвенело, завертелось. Клаус грязно выругался, а затем щёку обожгла острая пощёчина.

— И это всё на что ты способен? — крикнула, глотая выступившие слёзы.

Я смотрела на него и видела отражение своих белых глаз на дне его тусклых и серых. Я знала, что его завораживают изменения, которые произошли со мной. Он не мог оторваться от меня, ведь я представляла собой загадку. Его лицо, искажённое злобой и едва сдерживаемой яростью, всё ещё несло печать восхищения. И от этого хотелось ударить его со всей силой.

— Маленькая дурочка, — процедил он. — Сопротивляешься, борешься… это хорошо, в будущем нам это пригодиться.

— Никакого будущего у нас нет. Ты не сломаешь меня, надорвёшься!

— Один раз почти получилось. Эх, а ведь всё было так хорошо спланировано. Если бы ты не нашла Элли, сейчас уже была бы на нашей стороне, помогала бы мне и по-прежнему восхищалась братом. Твоя жизнь была бы простой и понятной, но вместо этого ты решила, что мы не правы, а твоя подруга знает, что к чему. Кому ты доверилась? Девчонке, предавшей своего возлюбленного и учителя!

— Ты прав. Не встреть я Элли, не узнала бы, какой сильной могу быть. Да, я бы пошла за братом, потому что верила ему. Потому что думала, что он не причинит мне вреда. Как же хорошо, что она раскрыла мне правду.

Я улыбаюсь потому, что мне ни капельки не страшно. Щёку саднит, но внутри вдруг всё стало нормальным. Я перестала бояться и трезво взглянула на человека, стоящего передо мной.

— Ты всего лишь призрак, обычный запутавшийся мертвец, тот, кто не смог перейти через дверь. Слабак! — говорю по слогам, наслаждаясь гаммой эмоций, промелькнувших у него на лице.

Следующий удар встретила смехом, а через другую пощёчину, он словно опомнился, обхватил моё лицо руками, нежно сжав.

— Прости-прости, — прошептал он, наклоняясь ко мне. — Я не должен причинять тебе боль, ты просто не понимаешь, не знаешь, что правда, а что ложь.

Он целует в лоб и моё сознание наполняется образами. Вижу шеренгу солдат, шагающих сквозь бурю, слышу громкие крики, вспышки, взрыв. Вижу Клауса в оборванной загрубевшей форме, его лицо как маска: тонкая кожа, обтягивающая череп. Глаза ввалились, он измождён. Больной и замёрзший, он был среди тех, кто штурмовал Ленинград. Вот как он умер. От усталости, от невозможности биться или отступить назад.

Видение меняется, вижу его как призрака. Слышу отказ за отказом, надменные лица и ярость, закипающая в его немецкой душе.

— Они отказали тебе! — воскликнула, понимая, что увидела. — Они все отказали тебе. Каждый медиум, кого ты встречал, отказался помочь фашистской свинье!

— Дрянь! — закричал он, ударив по лицу. — Мелкая дрянь, я убью тебя, сучка и ни хрена ты не воскреснешь!

Он запустил пальцы в мои волосы, с силой сжав голову. Его глаза почернели, а меня словно током ударило. Казалось, что ещё секунда и голова взорвётся, боль ослепляла, боль сжигала дотла. Клаус проникал в каждую частичку моего тела и воспламенял её, уничтожая всё на своём пути. Как жарко, как же жарко!

Я делаю вдох и оказываюсь… в небе.

***

— Чёрт, как холодно! — восклицаю непроизвольно, оборачиваясь.

Обхватила себя руками, пытаюсь дышать, но воздуха катастрофически не хватает. Передо мной простирается город, я стою на маленьком парапете, покрытым толстым слоем снега и льда. Холодно, здесь очень холодно. Чёрт побери, как же холодно! Мороз выбивает из колеи, остатками здравого смысла понимаю, что нахожусь на Останкинской телебашне! За спиной окна, за которыми располагается знаменитый ресторан и да, там люди! И они все смотрят прямо на меня!

От резкого порыва ветра, теряю равновесие и лечу вниз, даже крикнуть не смогла, холод заморозил лёгкие. Зажмурившись, падаю в снег.

— Что за чёрт?

Я подскакиваю и выдаю длинную тираду из непечатных слов. Вокруг меня заснеженный лес. Здесь так же холодно, как и на башне, только холод мягче, а адреналин сильнее, поэтому растираю плечи, соображая, что происходит.

— Я телепортировалась! Матерь божья, я телепортировалась! — закричала, смеясь то ли от облегчения, то ли от мгновенной усталости, накатившей после всплеска. — Я умею телепортироваться! — мой крик спугнул стаю ворон, умостившихся на одном чахлом деревце.

Вокруг парковая зона, но никого нет. Дорожки утрамбованного снега, заиндевевшие скамейки с переполненными урнами, сквозь деревья виднеется чёрная ограда, слышится городской шум. Я смеюсь и никак не могу остановится. Весь мир показался таким невозможно живым, что, не обращая внимания на холод, просто ржу в голос и получаю удовольствие от таких простых вещей. Я могу дышать, могу двигаться, могу телепортироваться!

Острая мысль остановила меня, обернувшись, увидела грязно-жёлтый купол, нависающий над центром города. Сейчас ранний рассвет. А значит время около девяти часов утра. Прошла почти половина суток с того момента, как начался афтершок.