Чернильные души (СИ) - Заугольная Оксана
– Постойте! Всё нормально! – он сумел крикнуть, словно снова всё вернулось, но его не услышали. Точнее сказать, не услышали Александра с Котиным.
– Насчет нормально ты загнул, – как же Радик был рад снова услышать брата! – Но ты всегда был идеалистом. Забирайся.
– А? – Радик закрутил головой. Пусть он давно знал, что Андрей – часть этого медведя, но понять, что его голос идет именно от зверя было куда сложнее.
– Забирайся, говорю, – Радик отчетливо представил, почти увидел, как он качает головой. – Ты так проникновенно говорил про море, что мы решили тебя туда подбросить. Ну и себя заодно.
Радик всё еще медлил, когда прямо из туши медведя – и почему она ему вообще казалась когда-то тенью, такая объемная и грузная, густая и глубокая! – протянулась рука. Больше не колеблясь, Радик шагнул вперед, ухватился за эту руку и протиснулся вглубь. Он даже не успел толком удивиться тому, что у него снова есть руки, как снова лишился их. Нет, не так. Ему показалось на миг, что он лишился рук и ног, да всего. Но потом он понял – они есть, просто в других местах, далеко от него. И вот его руку осторожно сжимает чья-то ладонь, и ему не нужно даже говорить, чтобы понять – это Соня. И где она находится, становится уже не важно, главное, он рядом с ней.
– Ну что, народ, поворачиваем к морю, – бодро произнес Андрей откуда-то сверху, и Радик впервые почувствовал себя, каково это быть частью целого. Как там сказал Котин? Рой? Это не имело ничего общего с роем. Он был медведем, и медведь был им. Он был рядом с Соней и Андреем, и он был ими. А еще сотнями других теней, которые сейчас гомонили, шептали на ухо, щекотно смеялись в шею и даже щипали за руки. И всё это одновременно с движением вперед. Разве не невероятно?
И при всем этом они не расползались невнятной амебой, а четко держали форму, могли двигаться и уклоняться от прохожих, если те не слишком торопились. Это было похоже на безумие. И что теперь Радик вообще не мог понять, так это как они умудрялись писать. Сколько сосредоточенности требовало от такой туши каждое движение, ведь приложить усилие следовало каждому из них!
– Не парься, – шепнули ему на ухо. Похоже, его переживания тоже уже не были только его, их растащили как какое-то редкостное лакомство. – Нам было весело следовать за тобой. Пока есть цель, мы куда живее.
– А теперь расскажи что-нибудь, расскажи, – загомонили все. Радик с облегчением понял, что его мысли остались при нем, а незнакомец просто догадался.
– Что рассказать? – спросил он, соображая, сможет ли поменять положение так, чтобы увидеть, двигается ли за ними машина Котина.
– Только не про новых принцев и принцесс! – попросил тот же голос. – Нам про них уже пыталась рассказать Соня.
– Может, мы сначала познакомимся? – попытался увильнуть Радик, судорожно соображая, что он может рассказать и о каких принцессах идет речь. В том мире, что жил он последние месяцы, были только горькие вести и неприятные разговоры, к тому же всё больше проходившие в сети. Если же он расскажет о них, то где уверенность в том, что они захотят возвращаться? А Радик понятия не имел, что нужно для полного оборота. Вдруг, каждый должен искренне хотеть, чтобы она произошел?
– Ви… Брс… Ка!.. – со всех сторон выкрикивали огрызки имен и фамилий, и медведь остановился, до того каждого взволновала возможность вытащить на поверхность те крохи, что сохранились личного.
– Мы почти не помним себя, – пояснил Брс, оказавшийся ближе прочих к уху Радика. – Если бы Андрей или кто-то другой не собрал нас, мы забыли бы себя полностью и однажды бросились бы к любому, что могло бы заполнить эту пустоту.
– Живые люди или заражаются или плохо себя чувствуют от столкновения с чернильными, ты это и сам понял, – слышать голос Сони было до того приятно, что Радик забылся и не сразу понял, что они снова движутся к морю. – Моя бабушка едва не умерла, когда прошла через нас, а мы не успевали никуда отойти. Я так испугалась!
– Испугалась, она испугалась, – забормотали вокруг, и Радик почуял в этом зависть. Хотя, похоже, даже это чувство они уже слабо помнили.
– Но проблема в том, что одиночные чернильные от соприкосновения с живыми переполняются этим теплом настолько, что разлетаются в клочки, – продолжала Соня.
Радик почувствовал, что она переместилась и её острый подбородок чуть болезненно, но приятно давит ему на плечо. А ведь похоже он не должен этого чувствовать. Неужели ему просто кажется?
– Чтобы выжить, мы должны быть вместе, – закончила она уже шепотом над его ухом.
Город почти весь остался позади, и Радик скорее чувствовал, чем видел, что автомобиль Котина отстал – здесь уже не проедешь так просто. Тогда как медведь двигался всё увереннее. И Радик почувствовал даже не сам, а всей этой всеобщей массой, что их неудержимо тянет к воде.
– Похоже, и впрямь в этом что-то есть, – раздался голос Андрея. – До определенного момента чувствовалось отвращение, вы ведь почувствовали, да? Довольно сильное чувство. А сейчас тянет приблизиться. Может, и правда мы должны пройти этот оборот, и природа всё предусмотрела.
Странное дело, пока Радик сам рассказывал о том, что надо идти к морю, путанно и непонятно, он в это верил всем своим существом. Он едва с ним согласился брат, как только они ускорили шаг и ступили на набережную, он понял, что сомневается. Да только попросить остановиться и подумать он не мог. Как это объяснить? У меня странное чувство? А если это просто глупости? Да он со стыда сгорит!
Радик завертел головой, своей ли – он даже этого не знал, пытаясь разглядеть чудившуюся ему опасность. На набережную выходили другие тени. Огромные ступали степенно, неторопливо подходили к кромке воды и также спокойно входили в неё. Маленькие одиночные вбегали в волны и ныряли точь-в-точь как живые люди. Вот сомкнулась вода над головой огромного слона – он был раза в два больше их медведя, вот к кромке моря проковылял крокодил и сунул в неё свою тупоносую морду.
Стоп! Радик попытался остановиться, но медведь продолжал двигаться, и всё, что у него получилось, это по инерции пролететь внутри туши, цепляясь за чужие локти и спины.
Крокодил! Разве не крокодил забрал Субботу? И разве в таком случае он не должен был вернуться целиком?
Понимание вспыхнуло в голове ярче любой лампочки. Уставший измученные Суббота на больничной койке. Радик видел его через окошко и плохо знал раньше, а до заражения и вовсе не видел. А сейчас понял, что у этого Субботы не только было тоньше и моложе лицо, над губой не было бугра родинки, которая на темно-фиолетовой коже смотрелась просто бугром. И глаза смотрели иначе. Если бы он набрался смелости поговорить с Субботой, он знал бы точно, а сейчас он мог только предполагать. Они с Андреем были не слишком сильно похожи. Но Радик встречал и других братьев, которые даже с разницей в несколько лет были словно близнецы. Мог ли Котин обмануть его? Радик представил самодовольное лицо Котина и застонал. Конечно, мог! Что же до причин – он словно наяву услышал голос ученого:
«Нам нужно решить проблему города как можно быстрее и при этом бескровно. Насколько это возможно, разумеется. И до сих пор мы несколько проигрывали по эффективности. Но не сейчас. Благодаря Родиону мы совершили настоящий прорыв, когда стало понятно, что с тенями можно договориться».
С чего он взял тогда, что эта договоренность касалась их жизней тоже?!
Радик очнулся и замолотил руками и ногами, привлекая внимание окружающих его людей.
– Стойте! Стойте, это ловушка! Нужно поворачивать! – прокричал он так громко, что у самого зазвенело в ушах.
Медведь продолжал двигаться, словно его никто не слышал. Но когда он снова попытался крикнуть, раздался голос Андрея. Такой тусклый и еле слышный, что Радик едва узнал брата.
– Я вижу, пытаюсь повернуть, но не получается.
Их грузную тушу несло к самой воде, и Радик с отчаянием понял, что со стороны это выглядит также неторопливо, как и со слоном. И теперь другие последуют за ними и попадут в ту же ловушку! А потом они коснулись волн, и думать больше было не о чем.
