Челси Ярбро - Костры Тосканы
— Скажи мне, — сказал Ракоци, — не придавая значения оплошности мастера, — слышал ли ты что-нибудь о своих товарищах?
Гаспаро собрал монеты и вылез из-под стола. Усевшись в кресло, он перевел дух и ответил:
— Да, весточки их я получил. Джузеппе женился на польской пани, и… в общем, он очень хвалит ее как жену. Ему нравится Краков, там строится новая церковь, Джузеппе отделывает в ней потолки. Орнамент сложный, но он справляется и очень доволен. Карло в Лондоне холодно, а англичане кажутся ему чудаками. Он видел тамошнего короля и считает, что тот по сравнению с Лоренцо просто невзрачен, хотя наш Лоренцо был всего лишь банкир.
— Тюдоры[40] недавно на троне и еще не освоились со своим положением. Попроси Карло их извинить, — шутливо заметил Ракоци. — А что с Лодовико?
Гаспаро принял озабоченный вид.
— Лодовико не очень доволен. Ему не нравится Лиссабон, он хочет перебраться в Испанию. Работа ему не по вкусу, он жалуется, что его мастерство там никто не в состоянии оценить. Возможно, вы это уладите, ваше превосходительство? Нет ли у вас кого-то в Испании, чтобы помочь Лодовико устроиться на первых порах?
— А когда ему надоест Испания, он поедет во Францию, и мы начнем вновь для него что-то искать. — Ракоци вздохнул — Но так или иначе, дело должно быть сделано. Хорошо, я согласен. С деньгами ему будут отправлены необходимые наставления. Поначалу пусть едет в Бургос. А там поглядим.
Гаспаро поставил свою метку на вторую печать и мрачно покосился на последний кошель, потом, тяжело вздохнув, открыл и его.
— Вы очень щедры, ваше превосходительство…
— Я просил тебя, амико, не наделять меня этим титулом.
— Я и не наделяю вас им, — проворчал Гаспаро. — Вы им владеете — вот и все. Он при вас, как нимб при святом. Этого могут не видеть только глупцы. — Он помолчал и заявил с торжественным напряжением в голосе: — Сумма верна. Удостоверяю, что в каждом мешке столько монет, сколько оговорено в соглашении.
Ракоци кивнул и запечатал третий кошель.
— К концу года ты должен получить уведомления о том, что деньги до адресатов дошли. Если этого не случится, разыщешь меня. Если по каким-то причинам меня здесь не будет, пошлешь курьера к одному человеку в Венецию. Его имя Джан-Карло Чиркандо, он проживает в новом палаццо возле площади Сан-Марко. Он все поймет и во всем разберется.
Гаспаро уставился на пергамент, который вручили ему при этих словах.
— Разберется? — спросил он с сомнением. — А можно ли ему доверять?
— Почему нет, если я ему доверяю? Он человек честный и добросовестный. Я его знаю давно.
— Хорошо-хорошо. — Гаспаро виновато помотал головой. — Не сердитесь на меня, ваше превосходительство. Я просто спросил. Раз вы говорите, что кто-то честен, значит, так все и есть, и кончим на этом. — Он встал и сказал, чтобы сгладить неловкость: — Ваш дворец очень красив. Все только о нем и судачат.
— Тысяча благодарностей, — сказал рассеянно Ракоци, передавая мешки Руджиеро. Потом глаза его оживились. — Если это так, то вы продешевили, Гаспаро. Палаццо выглядело бы иначе, если бы тут работал кто-то другой. Возможно, ты хочешь, чтобы я вам выплатил больше. Говори, не стесняйся, я готов это обсудить.
Гаспаро вытаращил глаза. Говоря о красоте палаццо, он вовсе не имел ничего такого в виду. За работу заплачено щедро, тут нечего обсуждать. Хотя, если как следует вдуматься…
Негромкий стук в дверь прервал его размышления.
— Кто там? — спросил Ракоци настороженно, но Руджиеро уже понял кто и поспешил щелкнуть задвижкой.
На пороге стояла Деметриче с двумя тяжелыми манускриптами в кожаных переплетах.
— Простите меня за беспокойство, Сан-Джермано, но у меня к вам есть кое-какие вопросы. Впрочем, если вы заняты…
Лицо Ракоци мгновенно смягчилось.
— Входите-входите, донна. Мы практически все закончили. Это Гаспаро Туччи, весьма искусный строитель, в том, что нас теперь окружает, немало его труда.
— Доброго здоровья, донна, — смущенно пробормотал Гаспаро.
— Благодарю вас, мастер. Доброго здоровья и вам.
— Донна Деметриче приводит в порядок мою библиотеку, а также приглядывает за домашним хозяйством, — счел нужным пояснить Ракоци, хотя Гаспаро был не из тех, кому надо что-либо пояснять. В том, что в доме холостого мужчины живет женщина, которой он оказывает покровительство, нет ничего зазорного, многие так делают, тут даже сплетникам не за что уцепиться.
— Что там у вас, дорогая?
Деметриче указала на книги.
— Не могу разобрать, к какой категории их отнести? Язык этих рукописей мне незнаком, заглавий нет, так что я в большом затруднении.
Ракоци подошел к ней и заглянул в верхнюю книгу.
— Это персидские рукописи, но более старые, нежели те, что известны. Здесь хроники войн, что происходили за пять веков до Рождества Христова. А вторая — религиозный трактат о божествах Египта, Индии и Персии. — Он не стал смотреть второй том. — Персы очень воинственны, их обычаи чрезвычайно жестоки.
Деметриче пристально вгляделась в развернутые страницы, словно надеясь, что они что-то ей скажут, затем, вздохнув, закрыла книгу и ровным тоном произнесла:
— Хорошо, я опишу их с ваших слов. Если бы Лоренцо знал, какими сокровищами вы обладаете… — Она внезапно умолкла. — Увидимся в библиотеке после обеда.
Деметриче низко склонила голову и, справившись с собой, выскочила за дверь. После ее ухода в комнате повисла напряженная тишина. Ракоци недвижно стоял, уставясь в одну точку, Гаспаро принялся возиться с поясной пряжкой. Когда он наконец поднял взгляд, его охватило щемящее чувство жалости к чужеземцу. С губ мастера сорвалось невольное:
— Ваше превосходительство, не терзайте себя.
— Что?! — изумился Ракоци и заглянул Гаспаро в глаза. То, что он в них увидел, глубоко его взволновало. — Я не терзаюсь, друг мой, но… спасибо тебе. — Он задумался, привыкая к новому ощущению. Его пожалели. Ракоци резко повернулся и направился к медным пружинным весам, чашу которых заполняла горка тускло поблескивающих флоринов — Ты тоже должен получить свою долю, Гаспаро. — Он ссыпал монеты в деревянную шкатулку и протянул ее рабочему. — Я взял на себя смелость добавить к этому перстень, который, надеюсь, ты будешь носить.
Гаспаро опешил.
— Ваше превосходительство… Это слишком… Я ничем такой милости не заслужил…
Ракоци прервал его:
— Гаспаро, амико, мне будет приятно, если ты примешь его. Это самое малое, что я могу сейчас сделать, за… за услугу, которую ты мне только что оказал. Прими перстень, друг.
