Андрей Дашков - Обманутый
Герцог сделал быстрый выпад и его меч описал короткую дугу на высоте плеча, но ребенок Зелеша убрал руку стремительным, почти неуловимым для глаз движением, как будто что-то втянуло белого червя в глубокую черную нору.
В то же мгновение кисть другой руки оказалась в опасной близости от лица Йерда и тот отшатнулся, предполагая, что извивающиеся пальцы вопьются в его горло, но вместо этого между ними и стальным воротником герцогских доспехов проскочила искра и он ощутил, как что-то обожгло его шею. Запахло паленым и сквозь пелену резкой боли, застилавшей мозг, Сенор осознал, что его кожу опалила металлическая пластина, защищавшая затылок от удара сзади.
Низко нагнув голову и глядя на чудовище исподлобья, он поспешно отступил, чтобы дать себе передышку и избежать новой атаки. Рукой в перчатке он убрал с затылка волосы, тлевшие, как мох. Никогда еще Сенор не видел ничего подобного оружию урода, за исключением собственного магического меча.
Ребенок Зелеша широко открыл рот и издал оглушительный рев, в котором теперь слышалось что-то вроде примитивного, почти животного торжества. Герцог видел, как вибрирует студенистый язык урода, западая в бледно-розовую глотку. Не менялись только глазки идиота, мутные и безразличные, всегда смотревшие прямо перед собой.
Стальная пластина, закрепленная в хитине, отдавала жар в окружающее пространство и герцог чувствовал себя так, словно за его головой повисло обжигающее облако, от которого мутилось сознание. Свободной рукой он начал поспешно расстегивать кожаные ремни, стягивавшие хитиновые раковины.
Сын Зелеша не дал ему на это времени. Белая клешня метнулась вперед и схватила за лезвие меч Йерда. Тот рванул меч к себе и впервые увидел кровь урода. Идеально заостренный клинок, не притупляющийся и не имеющий изъянов, разрезал кожу, как бумагу. В тусклом свете коптящих светильников кровь обитателя подвалов казалась лиловой.
С тупым недоумением белый выродок поднес ладонь к лицу и лизнул жидкость, капавшую на пол. Потом Сенор понял, что существо пытается разжать скрюченные пальцы, сведенные судорогой. Когда это не получилось, ребенок Зелеша издал тихий, почти жалобный вой, перешедший в яростное рычание. Холодный Затылок не стал ждать, пока урод окончательно придет в себя. Он нанес ему быстрый удар в грудь и услышал, как клинок с хрустом погрузился в плоть безумца.
Несмотря на то, что герцог собирался сразу же отступить, он даже не видел, как и когда ему был нанесен ответный удар. Белая тень выскользнула откуда-то сбоку и в голове Йерда будто взорвалось что-то, рассыпавшись на тысячи медленно гаснущих осколков.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что отброшен к стене, а рукоять меча, пронзившего тело урода, медленно опускается к каменному полу. Ребенок Зелеша все еще был жив и, похоже, до сих пор не понимал, что с ним происходит. Скорее всего, он нанес удар непроизвольно, а сейчас пытался выдернуть из груди предмет, причинявший ему такую боль. Белые клешни были изранены и залиты кровью, но урод с животным упорством хватал ими гладкую скользкую сталь.
Сенор, у которого слегка шумело в голове, отделился от стены и вплотную приблизился к чудовищу, пытаясь снова завладеть оружием. Рука урода устремилась ему навстречу и вокруг ее расставленных пальцев рассыпались ослепительные искры. Герцог ощутил, что все его тело пронзают нарастающие судороги и вместе с тем, он был не в состоянии сделать ни шагу. Ноги не подчинялись ему, а захлебывающиеся удары сердца молотом гремели в опустевшем мозгу.
Однако белый урод уже слишком ослабел. На отвисшей нижней губе вместо слюны проступила кровавая пена, а вой сменился сдавленным хрипом. Йерд почувствовал, что его отпускает паралич, и увидел, как гаснут слепящие искры, не достигая его тела и доспехов.
В воздухе пахло паленым и это был запах тлеющих волос и обожженной кожи. Выродок Зелеша закачался, поднеся к ране в груди окровавленные руки. Потом он рухнул на колени, хватая воздух широко открытым ртом и опираясь на слабеющие руки. Холодный Затылок воспользовался этим и выдернул из раны свой меч. Оттуда хлынула густая кровь; урод с жалобным криком ткнулся головой в каменный пол и повалился набок. Он стонал, как раненое животное, загнанное в ловушку и обессиленное; Сенор был поражен тем, насколько детским и беззащитным казалось теперь его лицо. Маленькие глазки увлажнились, наполняясь слезами. Герцог понял, до какой степени неразвитым и болезненно тупым было это существо, и значит, оно оказалось всего лишь игрушкой в чьих-то безжалостных руках...
Сенор ударил ребенка Зелеша кинжалом под сердце, чтобы прекратить его страдания. Удар был точным и урод издал только короткий предсмертный крик, прежде чем клинок оборвал его жизнь. Теперь это был просто мертвец, неподвижный и безопасный, только его руки, застывшие, как два белых паука, по-прежнему были отвратительны.
Йерд вытер меч о его одежду, потом окинул взглядом подвал, труп старика-шамана с прокушенной шеей и свои собственные руки, на которых странным образом были сожжены волосы... Его доспехи и все металлические предметы до сих пор хранили неестественное тепло. Сенор не знал, с чем столкнулся на этот раз, но был почти рад такой концовке. Зарзор унес свою тайну в сумеречный мир и для герцога она перестала существовать.
25. БИБЛИОТЕКА
Он блуждал еще очень долго в подвалах Дома Над Океаном, проклиная свою глупость, тень Зелеша и выродка, поймавшего его в ловушку. Возможно, отсюда вообще не существовало другого выхода... Потом он все же набрел на узкую каменную лестницу, ведущую наверх. Лестница оканчивалась низкой деревянной дверью, покрытой темными пятнами. Наощупь пройдя через эту дверь, он оказался в каменной галерее, уводившей во внутренний двор дома.
Здесь герцог ощутил дуновение свежего океанского воздуха, ароматы экзотического сада и увидел отсвет ночного светила на полу галереи. Из темноты доносился приглушенный шум волн и еле слышно свистел ветер.
Облегчение, испытанное Йердом, было недолгим. Он выполнил свою часть соглашения с тенью Зелеша и взамен ему было обещано освобождение. Он понимал, что остался один на острове, отрезанном от всего мира, один, если не считать тени колдуна, – неуязвимой тени, которая теперь могла поступить с ним как угодно...
Сенор вышел из-под крыши галереи во внутренний двор. Над ним было усыпанное небесными огнями небо, очерченное четырехугольником стен с темными обелисками башен по углам. В слабом ночном сиянии был виден сад, укрытый от ветра и непогоды, – колдовское место, полное колеблющихся силуэтов, манящих запахов, исчезающих видений... Какие-то существа еле слышно скользили в переплетениях белесых ветвей, но Сенор не ощущал их присутствия, как ощущал бы присутствие чего-то живого.
